Капкан для лешего

– Хорошей тебе погоды, Каливар!
– окликнул банника Никодим.

– А, Никодим... Я и не знал, что ты в Лесу. И тебе хорошей погоды, - Каливар, как будто и забыл, что от него нужно домовому, хотел пойти дальше, но Никодим остановил его.

– Ты не торопись, подожди, поговорить надо, - домовой вынул из кармана очки, из другого кармана мягкую тряпочку и стал протирать стекла.

– Так ведь дела, Никодим, дела...
– банник хоть и остановился, но охапку веток из рук не выпускал, всем видом показывая, что задерживаться не намерен.
– Веники кончаются. Без веников парная - не парная. Без парной баня - не баня. А без бани и я не банник.

Только сейчас Никодим обратил внимание, что на ногах у Каливара блестят новенькие калоши. Калоши были так хороши, что Никодим даже забыл надеть очки, так и держал их в руке.

– Красивые у тебя калоши!
– восхитился он. Домовой ходил босиком, но от таких калош не отказался бы.

Похвала Никодима была баннику приятна. Домовой не где-нибудь работал, а в школе. Культурное учреждение. Там учительницы за модой следят. Одеваются так, что глаз не отведешь. И уж в чем, в чем, а в красоте Никодим разбирался.

– Подкладка малиновая и пушистая, - не смог не похвастаться Каливар. Он положил охапку веток на землю, снял с левой ноги калошу и показал ее домовому.

Никодим бережно принял калошу и провел рукой по мягкому ворсу.

– Пушистая и теплая, - оценил он.
– Как лебяжий пух. В такой обуви ноге должно быть приятно. Где ты их добыл?

– Подарили, - не стал вдаваться в подробности банник.

– Что-то все тебе подарки дарят и дарят...
– продолжал с интересом разглядывать калошу Никодим.
– Другим только к дню рождения подарки приносят и к Новому Году, а тебе постоянно.

– Лечу всех, - солидно погладил короткую светлую бородку банник.
– За лечение ничего не беру. Осуществляю бесплатное медицинское обслуживание. А сколько времени и сил приходиться на это расходовать, сам понимаешь. Нужные травы собрать - это дело, скажу я тебе, очень не простое. И вот, - он показал на охапку веток, - веников надо нарезать, дров заготовить, нужный пар клиенту выдать. Хороший пар без умения не создашь. Большая практика нужна. А сколько воды расходуют? Не напасешься. Хорошо Холька помогать стала, воду носит. И сам весь день верчусь, едва успеваю, присесть некогда. Знания мои тоже кое-чего стоят. Я ничего не прошу, бесплатно работаю, за спасибо. Но у кого совесть есть, тот подарки приносит.

– Понятно, - Никодим налюбовался калошей и вернул ее хозяину.
– Чего новенького слышно?
– спросил он.

– А ничего хорошего, - Каливар поставил калошу на землю и аккуратно опустил ступню на пушистую малиновую подкладку.
– Березку молодую кто-то заломал. Гнездо поползня порушили. Так что Ставр сейчас сердитый. Лучше ему на глаза не показываться. Грозился в дрань хулигана расщепить.

– Кто набедокурил? Поймали бедуина?

– То-то и оно, что неизвестно кто. Да, чуть не забыл, - Каливар рассмеялся.
– Филька наш опять в загул пошел.

– Да что ты? Он же зарекался. Самого Нептуна в свидетели призывал. Это у них бог морей, в средиземноморском бассейне обитает, - на всякий случай объяснил он.
– Очень серьезный бог. Как что - сразу бурю устраивает, кто не убережется, того топит.

– Вот-вот, и Нептуна своего не побоялся. Он каждый раз после большого бодуна зарекается. Но удержаться не может. Всю ночь с Хролом в картишки резались, и березовый сок пили. А потом гулять пошли. С полевиком чего-то схлестнулись. Теперь у полевика здоровенный фингал под правым глазом, а у Хрола под левым. Хрол сейчас дома отсыпается, а Фильку на рассвете коряжники в омут на руках притащили. Смехота. Впереди ключница Марфута, сердитая, по пути мухоморы посохом сшибает. Это она Фильку у Хрола нашла. За ней два здоровенных коряжника водяного несут. А он лыка не вяжет.

Никодим вспомнил про очки, и, не спеша, водрузил их на нос.

– А я к Ставру на заре племянников привел, - сообщил он.
– Двух.

– Зачем они к нам?
– заинтересовался Каливар. Новость была стоящая. Не каждый день к главному лешему племянники прибывают.

– Говорят, на практику. Молодые крепкие лешачки. Одного звать Гудим, другого Бурята.

– Понятно. И куда им Ставр назначение дал?

– Этого еще не знаю. Я их до землянки проводил и вернулся, Ставра так и не видел.

– Повстречаешь молодых лешачков, расскажи про мою баньку, пусть заходят, - попросил Каливар.

– Само собой. Да я и сам к тебе собирался.

– Вот и хорошо. Заходи. Ну, я, пожалуй, потороплюсь. Дел у меня, Никодим, невпроворот.
– Каливар решил, что сейчас ему как раз и удастся уйти от домового, и нагнулся, чтобы поднять дубовые ветки.

– Погоди, - остановил его Никодим. Пора было переходить к главному, к тому из-за чего он Каливара и разыскивал.
– Про наш уговор не забыл?

Банник поморщился.

– А может, не стоит?

– Так договорились же. Ты согласился. А теперь все, срок подошел, откладывать нельзя. Если бы ты раньше отказался, я бы кого-нибудь другого нашел.

– Я один не управлюсь.

– Почему один, я с тобой буду.

– Третий нужен, на страже стоять, чтобы не помешали.

– Хольку возьми.

– Не хочется бабу в это дело втягивать.

– А чего тут такого. Она расторопная, лучше другого справится. Мы с тобой договорились, так что давай. Действовать надо сейчас, два дня осталось. Потом поздно будет.

– Не хочется мне, Никодим - я и так уж испереживался, - пожаловался банник.
– Все мне мерещится, что увидит кто-нибудь...

– Переживаешь ты напрасно, - попытался успокоить его домовой.
– Мы же не из баловства, а для общей пользы. А Холька на страже будет стоять, если кто-нибудь появится - предупредит. Сегодня и займемся. Ты обещал, слово надо держать.

– Ладно, приходи. Попробуем, - нехотя согласился Каливар.

– Ну, пока, - Никодим положил в карман очки, сдвинул рукав курточки, посмотрел на компас, подождал, пока стрелка остановится.
– Мне на юго-запад, - махнул он рукой в сторону школы.
– Присмотрю там, чтобы все в порядке было и вернусь. Встретимся у тебя в бане.

И пошел по тропинке.

Банник недолго глядел ему вслед.

– Ох, узнает Ставр, оторвет он нам головы, - неведомо кому сообщил Каливар, - поднял охапку дубовых веток и пошел к своей бане.

Никодим недолго шагал один. Полдороги не прошел, когда к нему, словно репьи к лисьему хвосту прицепились два моховика, один покрупней и поконопатей, другой помельче, но тоже ярко рыжий. Вначале они шли молча, с интересом разглядывая домового и, особенно, туесок. Но разве могли моховики долго молчать.