Капкан для лешего

Ставр и поверил. Сообщения Еропки, что водяной в эту ночь не отлучался, ему было вполне достаточно.

– Слышал!?
– бросил он Гудиму и уставился на Колотея.

Тот не стал ждать вопроса.

– Присмотрел я за Дверью. Ни разу за ночь не открылась. Не выходил Никодим из своей школы.

Ставр даже уточнять ничего не стал, и Буряту, который рвался задать Колотею, какой-то вопрос оборвал.

– Вот мы и допрыгались, - сказал он, ни на кого не глядя.
– Никакого просвета.

Ничего от хитроумной затеи братьев не получилось. Положение главного лешего стало еще хуже: мало того, что зерна украли и вора найти не смогли, так еще и остальных зерен лишились. По его глупости и доверчивости и лишились. А Никодим и Филпп, как он и полагал, ни в чем не виноваты. Еропке и Колотею Ставр верил абсолютно.

От этих мыслей главный леший как-то сразу увял. Только что был большим, сильным, решительным. Готовым, хоть в драку, хоть куда. А тут сразу постарел на сотню-другую лет: большие руки беспомощно повисли, лицо как-то сразу осунулось. Он, тяжело ступая, добрел до бревна, и медленно опустился на него. А племяши, как стояли, так и остались стоять. От их решительного вида тоже ничего не осталось, увяли оба.

– Дядя, так ведь это...
– с тоской заговорил Бурята.
– Как ты не понимаешь, что никому нельзя было говорить, даже лучшим друзьям?.. Правило такое...

– Колотей и Еропка ничего не знают, - сказал Ставр.
– Я их просто попросил присмотреть, кто в Лес пойдет, Филипп или Никодим. Они и присмотрели. А зерен нет, ни тех, ни других.

Теперь уже Еропка и Колотей ничего не понимали. Пришлось им рассказать о хитром приеме братьев и чем это все закончилось. Не Ставр конечно, рассказывал, а Бурята. Ставр только слушал и удивлялся самому себе: как он, старый пень, мог поверить в такое и лишился последних зерен.

– Способ в криминалистике опробован не раз и действует безотказно, история ни одного прокола не знает. Но здесь явно произошла утечка информации.
– так закончил свой рассказ Бурята.

– Была утечка, - поддержал брата Гудим.

Потом оба, не сговариваясь, уставились на Ставра.

– Не говорил я никому!
– сердито рявкнул он.
– Что я сам себе враг!

Братья упрямо продолжали глядеть на него. Они ведь никому ничего не говорили о том, где спрятаны зерна, а кроме них об этом знал только Ставр.

– Никому ничего не сказал, - утверждал Ставр. Он не оправдывался, он просто боль свою выплескивал.

– Даже нам не сказал, - покачал головой Еропка, и непонятно было, похвалил он за такую секретность Ставра или осудил его.

– Слышал кто-то ваш разговор, - решил Колотей.

– Некому было слышать, - не согласился Ставр.
– Здешний барсук Гоша около землянки околачивался, Бурята и его прогнал. Фроську тоже направили. Даже Фроська ничего не слышала.

Ставр посмотрел на загогулины, нарисованные Колотеем.

– Узнал что-нибудь?
– с надеждой спросил он.

Колотей тоже посмотрел на свои причудливые рисунки.

– Нет. Толкового ничего не узнал. И посох не помогает. Но, кто-то, из своих в этом деле замешан, из леших, это точно.

Глава двадцать вторая.

На поляну перед землянкой неслышно вышел Никодим. Домовые босиком ходят, да аккуратно, не топочут, как, какие-нибудь хлевники, или гуменники. Никто из леших и не услышал, не заметил, как он появился. Не желая подслушивать чужие разговоры, Никодим громко кашлянул, и все тут же обернулись к нему.

– Я сейчас понял, как важно использовать в быту достижения науки, - сообщил домовой.
– Шел сюда по компасу, - он показал всем свое сокровище, блестевшее на запястье левой руки.
– Кое-где мешал кустарник, но, в основном, колоссальное преимущество: дорога оказалась вдвое короче.

Леших эта новость не заинтересовала. По их лицам домовой понял, что им сейчас не до научного подхода.

– Так и не нашли?
– спросил он.

– Нет, - односложно ответил Ставр.

– Я домовых порасспрашивал, - Никодим подошел и тоже уселся на бревно, - они в курсе обо всем, что в селе делается, и окрест него тоже все знают, так никто ничего о пропавших зернах не слышал. Но если что-нибудь проведают, непременно сразу мне сообщат.

– Здесь они, зернышки наши драгоценные, в Лесу еще, - высказал общее мнение леших Еропка.
– Это полная и беспрекословная аксиома. И твои домовые нам пока ничем помочь не могут.

– Кто знает, как оно повернется, - сказал Колотей.
– Сейчас не могут, а потом, может, и смогут. Пусть прислушиваются домовые.

– У меня еще одно соображение есть, - сказал Никодим, но какое это у него соображение так никто и не узнал, потому что в это время затрещали кусты, словно стадо оленей через них ломилось, и на поляну вывалился водяной. А следом за ним, старший подкоряжник Фитюк с трезубцем.

– Чего такие невеселые?
– во весь свой нетихий голос окликнул леших Филипп.

Сам он был в наилучшем настроении. После ночной гульбы пару часиков соснул, много ли водяному надо, потом приложился, как следует к туеску с выдержанным березовым соком. Был водяной сенйчас веселым и добродушным.

Ни один из леших веселый тон Филппа не поддержал.

– Лица у вас очень задумчивые и в глазах тоска, - сокрушенно покачал головой водяной.
– Даже Еропка молчит. Да вы, наверно, никак мерзавца, что зерна украл, поймать не можете!?
– удивился он.
– А я думал, вы его давно отловили, вымочили, как следует в болоте, и на корявую осину сушить повесили.

– Поймать дело простое, никак не можем вычислить, какая личность все это антинародное преступление сотворила, - пожаловался Еропка.
– Крутовня дурацкая получается. Полная теорема без всяких доказательств. Ты, говорят, той ночью с кем-то чужим в Лесу познакомился?

– Это он со мной познакомился, - широко ухмыльнулся Филипп и с удовольствием посмотрел на здоровенную ладонь правой руки.
– Шатается по Лесу всякая шантрапа. Если ты в гости пришел, то представься по всей форме, чтобы хозяин знал, с кем дело имеет. А этот ни слова не вякнул и полез, куда ему лезть, вовсе не следовало. Я ему зубы и сосчитал.

О том, что вначале, водяной гостью, ни с того, ни с сего, оплеуху залепил, Филипп и не вспомнил. А уж о том, что его самого слегой перетянули - тем более вспоминать не стал.

– Как он выглядит?
– спросил Гудим.

– Кто он такой, чтобы я его еще и разглядывал, - хохотнул водяной.
– Ухо у него есть, это точно. Про второе не скажу, а одно есть. И зубы были. Может какие-то еще и остались. Не считать же мне их. А разглядывать я его не стал.

– Значит, не знаешь, как выглядит?
– с сожалением повторил вопрос Ставр.