Капкан на мечту

– Схованский, ты хоть что-то соображаешь? – спросила она, услышав хриплое «алё».

– Конечно! Я сегодня в баню иду. А что? Случилось что-то? – насторожился Жорик.

– Ничего для тебя смертельного. Пока. – «Думай, что говоришь!» – Просто хотела узнать, как ты?

– Не спалил ли я дачу? – хмыкнул муж. – Не беспокойся: все цело.

– Ты один в баню идешь?

– Хочешь узнать, нет ли у меня бабы? Сейчас соседям будешь названивать. Я тебя знаю, сука драная. Нет, я один.

– Ладно. Я тебе часиков в пять позвоню, проверю, как ты. Перед тем, как поехать в театр.

– Куда это ты собралась? – пробурчал Жорик.

– В театр с Оксаной. Ты же со мной не пошел.

– Чего? – озадаченно спросил Жорик.

– В Ленком, говорю, отказался пойти.

– Че я там не видал?

– Вот мне и придется пойти с Оксаной.

– А, с этой… придурочной.

– Почему это она придурочная?

– Потому что при дуре. То есть при тебе, – и довольный своей шуткой Жорик заржал.

«Чтоб ты сдох! Впрочем, недолго осталось ждать…»

– Короче, в пять я тебе позвоню. Проконтролирую. – Ульяна уже сейчас хотела сказать про Хорьковых, но передумала. А вдруг почти протрезвевший Жорик заупрямится? Надо подождать, пока он попарится в баньке, выпьет и ему понадобится компания. – Ты все понял? – строго спросила она.

– Да пошла ты…

– А не то я сама приеду, – пригрозила Ульяна. – Прямо из театра.

– Еще чего, – пробормотал Схованский. – Нужна ты здесь была… Ладно, звони. Хочешь мне, хочешь соседям. Но потом, я надеюсь, ты от меня отвяжешься?

– Да. – «Причем навсегда».

Она с облегчением дала отбой. Полдела сделано. Почва подготовлена. Розалия мертва. Жорик на даче. На час назначен визит к стоматологу, надо заменить временную пломбу постоянной. Потом надо собираться в театр. Когда Схованский станет подыхать, его жена как раз будет наслаждаться любимым дуэтом:

– …Ты меня никогда не забудешь…

– Ты меня никогда не увидишь…

«Да, скотина! Я тебя никогда больше не увижу!»

Дело за Юлием.

…Долго ей искать его не пришлось. Белый «мерседес» припарковался у самого входа на стоянку, так что, выйдя из подземного перехода, Ульяна сразу его увидела. И не спеша направилась к приметной машине. Та была вымыта до блеска. Сам Юлий тоже сиял.

Ульяна едва его узнала. Где зашуганный мужичок с ноготок, где подкаблучник? Хорьков словно бы стал выше ростом и шире в плечах. И хотя он сидел, Ульяна все равно так подумала: за эту ночь Юлий как будто бы вырос. Он был стильно и дорого одет, в модных очках, которые ему шли, и даже его залысины не бросались в глаза. Холеный, преуспевающий и очень уверенный в себе мужчина. Да что с ним такое случилось?! Неужели свобода так его опьянила? И вдохновила.

– Как ваши дела? – спросила Ульяна, садясь в машину. – Впрочем, я и так вижу: хорошо.

– Все просто отлично! – Юлий довольно потер руки. – Прошло как по маслу! Вчера вечером я с ней поругался. Наговорил ей… В общем, отвел душу! А потом швырнул ключи и хлопнул дверью. Кстати, мои вы привезли?

Ульяна молча протянула ему связку ключей. Юлий торопливо засунул их в карман тончайшей замшевой куртки. И спросил:

– А фото?

– Какое фото?

– Групповое фото, которое я вам давал.

– А вы предусмотрительны, – она опять полезла в сумочку.

Взяв у нее фотографию, Юлий порвал ее на мелкие кусочки, положил в пепельницу и чиркнул зажигалкой. Потом достал из кармана пачку сигарет.

– Вы что, курите? – удивленно спросила Ульяна, внимательно наблюдавшая за его действиями.

Хорьков действовал четко, обдуманно и вообще был сам на себя не похож. Она невольно заволновалась.

– Раньше курил, но бросил, – небрежно сказал Юлий, затянувшись сигаретой и даже не спросив у Ульяны, не беспокоит ли ее дым. – Розалия не выносила курящих. – Он с удовольствием говорил о жене в прошедшем времени. – Приходилось таиться, будто бы я мальчишка какой-нибудь. Но теперь это в прошлом. Спасибо вам, вы здорово все придумали. Осталось оформить наследство. Завещания, само собой нет, но, думаю, половина всего законно моя.

– Очередь за вами. Я сейчас дам вам пузырек с лекарством… – она в третий раз полезла в сумочку.

– Не стоит, – Юлий небрежно затушил сигарету. – Я передумал.

– Простите? – рука Ульяна замерла в воздухе.

– Я не буду убивать вашего мужа.

– Но… – она была так потрясена, что кроме этого «но» ничего не смогла сказать. Заговорил Юлий:

– Я с самого начала не собирался этого делать. Вы мне сами подали идею, когда сказали, что киллер может и кинуть. Взять деньги и не сделать свою работу. Я тоже воспользовался вашими услугами, но ответную услугу оказывать не собираюсь. Вы мне дешево обошлись, – насмешливо сказал он. – Можно даже считать, что даром.

– Вы… Вы мерзавец!

– Кто бы говорил, – с иронией посмотрел на нее Хорьков. – Убийца… Ты ведь теперь убийца. Что? Не нравится? – он ощерился и стал похож на волка. – Как я тебя купил, а? Целый спектакль разыграл. А ты, такая умная, поверила! – он рассмеялся.

– Так там… в супермаркете… в кафе… Это что, был спектакль?!

– Конечно! Ну что? Заслуживаю я Оскара? – подмигнул ей Хорьков. – Запомни: ты просто баба. Которая вообразила себя очень уж умной. Может быть, ты и в самом деле не так глупа, как все прочие овцы. Но ты все равно дура. Обмануть тебя ничего не стоило. Ты была такая самоуверенная… «Вы мне в таком состоянии не нужны, – передразнил он. – Может быть, свобода вас вдохновит?» Просто умираю со смеху! – он и в самом деле расхохотался. – Да я сам сто планов придумал, как ее убить, мою суку! Только хотелось наверняка. А уж когда чужими руками и задаром… Это просто подарок! Сказка, о которой я и мечтать не смел! Что найдется такая вот дура. Еще когда ты первый раз ко мне подошла, там, на пляже, я подумал: как бы ее развести? И придумал! – он торжествующе рассмеялся.

Ульяна потрясенно молчала. Так ошибиться в человеке! Почему она раньше этого не замечала?! Его наглости, цинизма, умения приспосабливаться. Он жил с женщиной из-за ее денег, по сути, он – альфонс. Использовал свою жену, ждал ее смерти, а представился случай – воспользовался им. Ульяна, впрочем, и раньше отмечала, что Хорьков не глуп. Но что он так ее кинет…

– Юлий, опомнитесь, – медленно заговорила она. – Я уверена, что вы об этом пожалеете…

– Пожалею о чем? Что не стал убийцей? Не поехал к тебе на дачу твоего мужа убивать? Не стал рисковать своей свободой? С такими-то деньгами в тюрьму не очень хочется. У меня теперь все есть, все, о чем я мечтал. Главное, свобода и деньги. Мадам Выдан даже не знает, сколько их у ее дочери. А у меня есть доверенность. Покамест суд да дело, я выгребу с доступных мне счетов все денежки. Положу их в ячейку и буду наслаждаться жизнью. Недвижимостью займемся потом, – сказал он небрежно. – Мое дело сделано, а до твоего мне дела нет. Прости за каламбурчик. – Он явно куражился. Ульяна перевела взгляд на пепельницу, где недавно догорела фотография. Увы! Остался один только пепел. Хорьков увидел, куда она смотрит, и сказал: – Тю-тю. Единственная улика. А ключики у меня в кармане, – он похлопал по куртке, где звякнули ключи.

– Но ведь у вас в доме уже наверняка был обыск! Такую вещь, как запасные ключи, наверняка заметили бы. И как вы объясните их появление?

– Искали воров, – небрежно сказал Юлий. – Снимали отпечатки. Дверь в квартиру была открыта. Я сказал, как ты меня научила: жена надеялась, что я вернусь, и кто-то этим воспользовался. Меня спросили: были ли у нас запасные ключи? Я сказал, что да, но понятия не имею, куда их дела жена. Может быть, кому-то отдала? Цветы поливать, пока мы в отпуске. А сделаю-ка я вот что… Подброшу эти ключики в магазин к Софье. Я ей уже звонил, она выражает свои соболезнования. Я сказал, что заеду. Как же я сейчас нуждаюсь в утешении, – насмешливо сказал Хорьков. – Сегодня утром я так плакал, что понятые меня пожалели. И менты, по-моему, тоже. Тем более что алиби у меня железное. Поплачу на Сониной тощей груди, баба и растает. Водички попрошу или там кофейку. А ей тем временем ключики в сумочку подсуну. Хочешь меня опередить? – он, видимо, заметил, как дернулась Ульяна. – Сколько тебе надо времени, чтобы вычислить магазин, в котором работает Софья? Ты даже фамилию ее не знаешь. Я все равно попаду туда раньше. Так что не советую. Потому что ты – убийца. – Голос его стал жестким. Теперь Хорьков не говорил, он пугал. Угрожал. – Ты убила мою жену, причем сама придумала план. Ты – организатор и исполнитель. А я только жертва. И если ты только дернешься… – Хорьков нагнулся к ней, к самому ее лицу, и прошипел: – Я тебя в тюрьму упрячу, поняла? Скажи спасибо, что я не стану тебя шантажировать, – он откинулся на спинку сиденья и рассмеялся. – Хотя это мысль… Да что с тебя взять-то? – Он окинул ее внимательным взглядом. – Разве натурой?

– Сволочь! – не удержалась она.

– Зря ты такая несговорчивая. Все, выметайся, – грубо сказал он. – Не хочешь по-хорошему – вали. Я и приехал только за ключами. Ну и фотку забрать. На этом мы с тобой расстанемся, если будешь хорошей девочкой. Ты ведь в Америку хочешь, а не в тюрьму.

Ульяна подумала, что сейчас он будет глумиться над ее мечтой, и торопливо открыла дверцу машины. Пока Хорьков глумился над ней, это еще можно было терпеть. Да, она угодила в капкан, который сама же и поставила. Юлий ее использовал и сделал это очень ловко, надо отдать ему должное. Но позволить ему оскорбить ее мечту…