Капкан

– Да, Алексей Иванович, я о чём спросить хотел, – осмелел, окрылённый обещаниями, Ветлицкий, – вам и правда их прятать приходится?

– Кого – их? – На лицо председателя набежала лёгкая тень неудовольствия и Андрей понял, что залез не туда, но остановиться с ходу не мог.

– Векселя эти комовские?

– Всё, господин литератор, заболтались мы с тобой, вот и Рамзин уже топает. Держи свою писанину.

Ветлицкий спрятал в портфель бумаги, когда в кабинет ввалился тот самый помощник, который помог молодому человеку попасть к Орлову.

– Я за тобой, Алексей!

– Собираюсь, – тоже поднялся Алексей Иванович и протянул собеседнику руку. – Значит, будь здоров, позвонишь мне этак недельки через две. Утрясём с Эльдаром Аркадьевичем твою проблему.

Андрей выскочил из кабинета как на крыльях. Сравнение это было затёртым до невозможности, но другого в голову не приходило. Хотелось петь, подпрыгивать. Он намыркивал себе под нос нечто лирическое, размахивая портфелем, и, уже спускаясь с последнего лестничного пролёта, едва не столкнулся с Магдой. Та испуганно шарахнулась в сторону, и Ветлицкий бездумно пронёсся мимо, только внизу сообразив, что это не кто иной, как Сунцова, но возвращаться не стал, а просто помахал ей рукой:

– Привет корифеям!

– Привет, привет. – Магдалена посмотрела на ликующего поэта недоумённо и, тряхнув «комсомольской» причёской, стала уверенно подниматься по лестнице.

18

По тому, что в доме горел свет, Андрей догадался – пришла жена, только у неё были ключи от входной двери, и то, что она, несмотря на разлад, изредка наведывалась, слегка смущая при этом бывшего мужа, теперь же показалось последнему едва ли не счастливым предзнаменованием благополучного конца его невезухе.

По натуре большой сибарит, Ветлицкий не мог не переживать семейного разлада, хотя относился к уходу жены терпимо, знал, что та никуда не денется, тем более ему было неловко перед Людмилой за своё безденежье.

Войдя в дом, везунчик сразу уловил аппетитные запахи, что доносились из кухни. Людмила вышла в прихожую:

– Разувайся здесь, я к тебе с обновой.

В комнате, на полу, был расстелен новёхонький палас.

– Вот купила с зарплаты, надоело на старые половики смотреть.

– С этим тоже намаешься, вычищая.

– А чего здесь маяться, пропылесосил – и дело с концом.

Андрей с удивлением взирал на то, как преобразился вид его замурзанного жилья, да и жена смотрелась на фоне такой гармонии совсем по-иному, а может, он просто отвык от неё за эти дни? Отвык и соскучился.

– Тащила такую тяжесть, – пожалел Ветлицкий свою заботливую супругу и тоже похвастался: – А я сегодня у Орлова был насчёт книги.

– Дописал-таки?

– Закончил.

– Видишь, как на тебя наш развод подействовал. Не случись подобной оказии, до сих пор бы мучился в поисках вдохновения.

Андрей понял намёк Людмилы, но ему не хотелось сейчас заводиться, и неверный муж пропустил мимо ушей её справедливое замечание.

За ужином Ветлицкий стал расписывать в красках, как он познакомился с Рамзиным и попал на приём к Орлову.

– Алексей Иванович, – бубнил с полным ртом находчивый литератор, – мне сказал: «Издадим, Андрей, обязательно», – мол, писатели – народное достояние, представляешь?

– Ты жуй получше, подавишься.

– Не боись, такой вкуснятиной не подавишься.

– Спасибо, наконец-то заметил. – Жена потупила взгляд, и Ветлицкий молча обнял её за худенькие плечи, покорную и похожую на примерную школьницу, и тут вроде бы машина у ворот заурчала. Может, показалось, а если Кира опять пожаловала? У Андрея заныло сердце – впервые не хотелось видеть свою заполошную любовницу.

В сенцах зашумели, опрокинув пустое ведро, кто-то нашаривал дверную ручку. Жена вопросительно посмотрела на Ветлицкого и не успела ничего сказать – в квартиру ввалились трое, все в униформе городской шпаны: джинсы, кожаные курточки и чёрные вязаные шапчонки, надвинутые до бровей. Увидев супругов, слегка замешкались, но из сеней подоспел четвёртый. Он-то и спросил, чуть пришёптывая:

– Дома фраер?

– Да он с тёлкой, Радик.

«Радик», – Андрею вспомнились слова Киры о левашовском начальнике охраны. Неужели тот самый, который в сквере его накрыл? А сейчас чего ему надо? Может, думал опять Левашову здесь приловить? И, желая быстрее разубедить охранников, хозяин дома шагнул вперёд и сказал примиряюще:

– Это, ребята, моя жена.

«Ребята» переглянулись, но тот, кого неосторожно назвали Радиком, сразу сообразил, что Ветлицкий их расшифровал. Сообразил и резко толкнул Андрея назад, успев заодно кивнуть одному из непрошеных гостей:

– Выйди к машине.

Парень ушёл. Стоящий ближе всех к двери так и остался её караулить, а Радик вместе с Квадратным – Андрей сразу так окрестил про себя низкорослого и широкоплечего парня – прошли в комнату. Там Ветлицкий пригласил всех садиться и сам устроился возле жены, на диване.

– Вот и хорошо, – сказал Радик, – вижу ты кент с понятием, поэтому долго базарить не будем.

– Да что вы, ребята, если чем могу быть полезен.

– Вот именно – чем? Ты сегодня наверху был?

– Наверху?

– У Орлова.

– Конечно, только я по делу ходил.

– Ты, выходит, по делу, а мы к тебе – в гости?

– Не знаю.

– Не знаешь и не догадываешься?

Андрею не понравился этот вкрадчивый, слегка пришёптывающий говорок. Слышалось в нём скрытое нетерпение, даже угроза, хотя вечерний гость до поры до времени не хотел злить хозяина.

– А чего тут гадать, пришли – так спрашивайте, только если насчёт кого-нибудь, сами видите – я с женой, – и кивнул на Людмилу. Ветлицкий всё ещё подозревал, что левашовские костоломы идут по ложному следу, вынюхивая жену хозяина.

– Значит, крутишься и мозги нам пудришь? – неожиданно сменил тон Радик. – По какому такому делу ты Орла навещал и чего он тебе отдал?

– А чего он мне отдать может? Я ему рукопись стихов приносил.

– Стихи – нехило, а бумаги какие он тебе передавал?

– Зря мы с ним вату катаем, всё равно по-хорошему не столкуемся, – заметил Квадратный.

– Да что вы, ребята, никаких бумаг, только рукопись. Полистал и вернул, обещал проплатить книгу.

Радик недобро усмехнулся и подмигнул своему подручному: