Капкан

– А ты даёшь, стихотворец, – счастливо улыбнулась женщина, бессовестно включая торшер.

«Хорошо, что стихоплётом не назвала, – подумал Андрей, вспомнив, что так его навеличивала Светлана, хотя Кира была гораздо отзывчивей и чувствительней. – Наверное, права Магда, жизнь у неё с Левашовым – не сахар. Ишь как вцепилась». Но рассуждать подобным образом о женщине, только что безраздельно отдавшейся ему, было неловко, и Ветлицкий, памятуя о чужом муже, засобирался уходить.

Провожая Андрея, хозяйка дачи вышла на улицу. Тишина и звёзды, словно крохотные снежинки, пронизывали сосняк, и казалось, только крикни погромче, и они просыплются серебристым дождём на округу.

– Здесь останешься ночевать или в город вернёшься? – зачем-то спросил заботливый донжуан.

– Здесь, – ответила Кира и, откинув башлык дублёнки, встряхнула мягкой гривой своих пышных волос. Так и стояла русалкой, глядя вслед уходящему, и когда Ветлицкий обернулся на повороте, то увидел, что женщина помахала ему рукой. Он тоже сделал нечто похожее, в тот же миг едва не выстелился на дороге, решил, что это ему в наказание за сегодняшнею воровскую ночь.

11

В кабинете у Мирры Нестеровны сидел тот самый парень из радиокомитета, который когда-то записывал стихи Андрея, – Влад Булгабин, сильно смахивающий на дервиша, правда в современной интерпретации. Ветлицкий в душе иронически относился к тому, с каким старанием Влад культивировал и поддерживал свой имидж. Даже его застиранная джинса, которую тот носил, не меняя ни зимой ни летом, казалось, должна была работать на сей затрапезный образ. Мирра внимательно слушала парня, а тот, скосив глаза в сторону, не то оправдывался, не то ещё что, но уступать не хотел. Скорей всего, председательница Союза высказалась супротив мнения журналиста.

– Заходи, Андрей! У нас тут разговор о поэзии: у Влада превалирует отрицательное начало, а ты как раз исповедуешь противоположное, вот и сравним, а поскольку вы оба молоды, и учиться надо.

Ветлицкому не понравилось замечание про молодость, тем более сама Мирра не намного их старше, но, имея в активе три крепких сборника и солидную должность, могла себе позволить такое. Андрей читал стихи Булгабина, и ему не нравилась манера последнего снимать кальку с известных авторов, сдабривая написанное не то поповщиной, не то бесовщиной, но меньше всего Ветлицкому хотелось ввязываться в дискуссию именно поэтов. На Влада у сторонника полковника Орлова был другой зуб: как-то вечером, слушая по местному радио его рассуждения относительно выборов, Булгабин заметил, словно бы в угоду теперешнему руководству, что «…не нужно хребет ломать», – то есть пусть всё в республике остаётся по-старому. Сейчас-то и стоило напомнить об этом просветлённому дервишу.

– Стихи ладно, а как вот быть с тем, что не нужно хребет ломать? – спросил Ветлицкий. – Считаешь нынешнее правительство благочинным?

Влад сразу понял, о чём речь, но ничуть не смутился, здесь он чувствовал себя менее уязвимым, чем в поэзии.

– Да, считаю!

– Неужели не видно из радиорубки, что народ нищает, побирушками и бичами вокзалы забиты. Ты что, никуда не ездишь?

– Никуда.

– Но в церковь-то ходишь, глянь на паперть, – продолжал наседать Андрей, намекая на имидж радиокорреспондента.

– Издержки при любых властях и режимах бывают.

«Толстовствуешь, святой угодник», – захотелось уколоть собеседника Ветлицкому, да он сдержался, а вслух продолжил:

– Значит, если бьют по правой скуле – подставляй левую, так?

Долговязый начётчик, наверное, захотел разозлить оппонента, а может, просто отнекивался:

– Допустим.

– А мне кажется, ты просто своему начальству хотел угодить.

Влад усмехнулся… Мирру занимал этот диалог, и она, покуривая, сторонним наблюдателем поглядывала из-за своего большущего конторского стола на спорщиков.

– Начальство тоже уважать надо.

– Всё правильно, – продолжил духариться Ветлицкий, – то-то я смотрю, вы у себя, где на всю культуру тридцать минут в неделю даётся, для обзора литературной жизни то Блока, то Цветаеву с листа гоните, а разве мало у нас по республике молодых ребят? – Булгабин, склонив голову набок, похоже, и не думал возражать, а Андрея несло. – Да так-то оно и проще, когда взял с полки томик и почитал в микрофон вместо поездок по районам. – «Чтобы конкурентов плодить», – подумал и тут же добавил: – Вон Генка Тищенко, неплохой поэт, – спивается, или Игнат…

Тут Мирра, немного задетая словами Ветлицкого, не сдержалась:

– Ты напрасно развыступался, и с композицией по Цветаевой – тоже, её Коля Савин готовил у себя в театре, а насчёт молодых – так вот же вы, молодые. Спорите, даже ссоритесь, но стихи-то идут! Будем о ваших книгах думать, отправляем ребят учиться. Открыл Америку – поэты спиваются. Не сопьёшься, если голова есть.

Андрей и сам понимал, что спор зряшный, но простить Булгабину экивок в сторону разваливающего республику Комова, не мог, а собкор, тоже вроде слегка обидевшись, поднялся:

– Побегу я, Мирра Нестеровна, в двенадцать отбор материала, а у меня ещё кое-что не записано.

– Ты заглядывай, Влад. Кстати, – Мирра повернулась к Андрею, – наш Василий Степанович к Орлову переметнулся.

– Я знаю, они у меня были в Отрадном.

– Вот видишь, всё-то ты знаешь, а насчёт Орлова – встанет он у руля, ему будут дифирамбы петь. Ты политик слабый и не лез бы куда не просят, поверь мне на слово.

– Может, здесь вы и правы, но Булгабину я спускать не собираюсь, хотя бы за то, что больше о себе, любимом, пишет.

– Ну и ладушки. Я сейчас в «Енисей» иду. Если проводишь, по дороге доспорим.

12

В редакции «Енисея» первой, на кого наткнулся Андрей, была Куксова. Она поманила его пальчиком к себе и, захлопнув дверь кабинета, зло спросила:

– Заметаешь следы, Андрюша?

– Почему заметаю и от кого?

– Не строй из себя умника, а из меня идиотку. Наши уже в курсе, что ты с этой… на «мерсе» раскатывал.

Ветлицкому стало неловко, что его так быстро рассекретили, и он только пожал плечами, а Светлана продолжала наседать:

– Ты думаешь, что Кирка тебе денег на книгу даст или Альберт посодействует? Накося выкуси! Левашову полковника не обскакать, и все это понимают, даже Комов, а ты распустил хвост павлином, но опять же: если Алику про жену настучат, то его ребята тебе башку в два счёта открутят, вместе с мыслями и стихами.

Такой вывод Ветлицкому не понравился. Конечно, он допускал утечку информации, но когда это будет, а с другой стороны, той же Куксовой ничего не стоит раскрыть Киркиному мужу глаза на заморочки его жены с «университетским другом».

– Зря та сердишься, – стал отрабатывать назад бывший Светкин любовник. – У Левашовых дача в Отрадном, вот Кира меня и подбросила… по пути.

– Ой, не лги, Андрюша! В прошлый раз словно кот прокрался по коридору мимо.

– Просто ребята сказали, что ты на вызове.

– Тоже нашёл скорую помощь. Впредь придумывай что-нибудь посерьёзней.

– И придумывать нечего. Лину Фёдоровну спроси.

Андрей правильно рассчитал, что у Лины его подружка ничего узнавать не станет, и та в самом деле поверила, верней принудила себя к этому – ей терять Ветлицкого не хотелось, а уже через полчаса она весело болтала голыми ножками в своей кровати, обнимая заблудшего ловеласа, который покорно сносил заполошные ласки азартной женщины.