Карат. Чёрное сердце

Для девочек собрать ягоды не было большой проблемой. Все они жили в лесу до этого и прекрасно справлялись, а вот мне пришлось поучиться, глядя на них, потому что первый опыт оказался не слишком удачным, и я просто раздавливала сочные ароматные ягоды в пальцах.

 К счастью, я быстро научилась, а скоро тоже села прямо на нагретую солнцем землю, чтобы придаться этому умиротворяющему занятию, слушая девочек, которые как всегда над чем-то мило смеялись и казались такими хрупкими, а оттого еще более прелестными.

А я не могла забыть слова Тайги о себе, теперь думая о том, что будь во мне другая кровь, возможно Карат так бы не заинтересовался мной, и сейчас ничего этого не было бы.

Ведь очевидно, что у него были десятки женщин. Думаю, даже сотни. Но отчего-то зацепила именно я…впрочем, я не знала этого наверняка, как и того, а зацепила ли.

Карата невозможно было понять и предугадать. К несчастью это влекло к нему еще сильнее.

– Звездочка, дособираешь ягоду и придешь домой, - услышала я голос мамы Зои, понимая, что задумалась настолько, что даже не заметила, как девочки уже поднялись со своих мест.

– Тайга, проводишь девочек до дома в целости и сохранности, и вернешься ко мне. Нужно еще собрать кое-какие травы.

– Да, мам, - кивнула Тайга, идя за девочками, как охрана.

– Тебе помочь? – окликнула я, понимая, что казалась самой медлительной и мне явно потребуется еще не меньше часа, чтобы дособирать свою корзинку.

– Нет, все ок. Главное не заблудись по дороге домой, - глаза Тайги сверкнули весело и многозначительно, когда я поняла, что она намекает на тот инцидент с нашим купанием и моими пробежками по лесу в голом виде, на что я только скованно кивнула в ответ, понимая, что подруга конечно же подозревает в таком виде я бегала не зря. И не без помощи Карата.

Еще какое-то время прособирав и успев достаточно скушать этой вкуснейшей, сладкой, терпкой, но такой нежной ягоды, я - гордая собой и выполненным заданием перед семьей - наконец решила пойти домой под нещадно палящим солнцем, когда поняла, что хочу заглянуть в одно место.

Да-да! То самое!

На речку, где впервые поцеловала Карата и залипла в его сетях настолько, что кажется уже просто не было смысла сопротивляться. Но я все равно упорно и упрямо отбивалась от него, делая это скорее из собственной вредности, чем по велению здравого смысла.

Сама не знаю, зачем я пошла туда.

Но, уже выходя на знакомую поляну, залитую солнцем, я скованно замерла, заметив мощную фигуру, которая лежала прямо в траве в мокрых тонких штанах, что облепили идеальное огромное тело.

Сердце захлебнулось, стоило только уловить знакомый аромат, будоражащий кровь, отчего она подогрелась буквально за доли секунды, тут же разносясь по венам сумасшедшими ожигающими потоками.

Какого черта он здесь делал?!

Даже стоя на кромке этой поляны, я ощутила, как Карат втянул в себя воздух, делая это томно и лениво, но с явным наслаждением, не открывая длинных мокрых ресниц, но поманив меня пальцами к себе.

– Иди, детка. Не стоит меня бояться.

– Я не боюсь!

Он улыбнулся и так и не открывал своих ядовитых глаз, даже когда я отрывисто поставила корзину в траву, двинувшись к нему так, словно подкрадывалась к зверю.

Зверь был расслаблен и почти мурчал, развалившись на солнце и впитывая его в себя.

Но я знала, что этот вид может быть обманчив.

– Разве вы не сказали, что пойдете спать?

И пусть я тоже села в мягкую благоухающую траву на некотором расстоянии от него, но не верила в его спокойствие и поэтому была готова ко всему.

– Разве я сказал, что пойду спать именно в доме? – хмыкнул Карат, продолжая мирно лежать и не открывать глаз. Даже закинул руки за голову.

– Зачем вы делаете это?

– Что именно?

– Играете со всеми.

– Это не игра. Я всего лишь даю каждому шанс найти в моих ответах то, что он хочет услышать.

Я только хмыкнула, как любил это делать сам Карат:

– Но это не всегда правда?

– Отчего же?

Когда он приоткрыл свои ядовитые зеленые глаза, я просто потеряла нить разговора, окунаясь в них с головой, словно в озеро, чувствуя себя одной из тех женщин, которые хотели его настолько сильно, что были готовы на все.

И я хотела его.

Может даже больше, чем все они.

Моя огненная кровь истинного Кадьяка начинала пробуждаться и кипеть только рядом с ним.

– Вы любите дурить голову, - буркнула я, не в силах признаться в том, что глядя на его чувственные губы меньше всего хотела разговаривать.

Я хотела целовать его.

До головокружения.

До ломоты в низу живота.

До мокрых трусиков.

Чтобы снова утонуть в его яде и ощутить аромат его тела на собственном языке.

– Сделай это, - промурчал он низко и хрипло, но не меняя положения своего тела. Только возбудился. Сильно. В мокрых штанах, прилипающих к телу, это было видно особенно отчетливо.

– Что?...
– едва выдохнула я.

– Сделай то, что заставляет тебя дышать так тяжело и сладостно. Обещаю, что буду вести себя смирно.

– Сделаю, но не потому, что хочу, - прошептала я, глядя в его глаза цвета моего греха и жажды, и склоняясь теперь так, что могла вдохнуть в себя терпкий аромат его тела, - Эти чувства пугают меня. А отец всегда говорил, что нужно идти навстречу своему страху, чтобы победить его.

Я говорила чистую правду, глядя в его глаза, искрящиеся не то от яркого солнца, не то от его эмоций, что были запрятаны глубоко внутри, и понимая, что возможно совершаю самую большую глупость в своей жизни.

Ведь можно ли говорить откровенно с тем, кто так мастерски играл не только словами, но и судьбами даже тех, кто был рядом?

Я ожидала, что сейчас он усмехнется в свойственной ему манере и будет ждать момента, чтобы укольнуть моими же словами побольнее, когда я этого совсем не буду ожидать, и возможно даже забуду собственные слова.

Но чего я совсем не ожидала, так это того, что Карат неожиданно потянется вперед, доставая руки из-под головы, чтобы положить горячие ладони на мои щеки.

Очень аккуратно и нежно.

Настолько непривычно, что я тут же смутилась и опешила, но решила пока не отбиваться и не вырываться.

– А мой отец всегда говорил, что все страхи только в твоей голове, - улыбка Карата была печальная, но искренняя, как и то, с какой лаской он касался меня сейчас, заставляя стремительно краснеть.