Каратели

А что там? Я -- деревянная кукла, крайне неуклюже прижимая спасительную ткань футболки одной рукой к груди, другой к животу, обернулась. А там в отражении зеркала увидела вторую себя: обнаженную спину с костлявыми лопатками, ямочки в районе поясницы и округлая линия ягодиц.

– Отвернись!!! – взвизгнула, разворачиваясь к нежданному гостю, который не спешил замять неловкую сцену и прекратить меня изводить беспрерывным ошеломляюще-внимательным взглядом. А после моего крика и вовсе (будто я мешала ему жить, досадная заноза в жизни, и он устал от меня) глубоко и досадно выдохнул, закатил глаза к люстре над головой. Небрежно развернулся, скучающе придерживая руки в карманах шорт. И столько скуки было в его позе и взгляде... Весь вид Карателя вопил, что будь я последней женщиной на земле, он не прикоснется. Или даже, если станцую стриптиз на стуле Каратель не дрогнет, а лишь позевает над убогим зрелищем.

Дрожащими пальцами попыталась этот проклятый, непослушный материал поскорее расправить и надеть. Быстро просунула футболку через голову.

– Всё? – раздраженно задал вопрос Гектор деревянной двери перед своим носом. Та не отвечала, я за нее ответила:

– Ддд-да!

Гордо выпрямилась. А у Гектора плечи как мои, наверное, десять и поэтому вырез футболки сполз почти до локтя одной руки, обнажив линию ключиц и плечо. Проклятье! Я будто его соблазняла!

Поспешно вернула плечико футболки на место, скрывая излишнюю наготу. Повторно расправила плечи, окинула мужчину, как мне показалось гордо и с достоинством уверенным взглядом. Правда слегка с красным лицом.

Тогда же почувствовала, как футболка скользнула с плеч и задержалась в последний момент на груди. На сосках.

Я бы с удовольствием провалилась сквозь пол комнаты и фундамент дома в землю, а там уже закопалась с головой.

Я больше не двигалась, не моргала, боялась сделать неловкое движение и тогда ткань упадет с груди. Смотрела на Гектора в проходе, который по неизвестной причине тоже замер в одной позе. И лишь взгляд любопытно прикасался к оголенным плечам и груди приоткрытой широким вырезом. А футболка белая, а я без белья и не представляла, видны очертания тела или ткань достаточно плотная?

Воздух в комнате между нами насквозь пропитался бензином или неизвестными заряженными частицами. Чиркнешь спичкой и громко взорвется комната, сгорит мебель и нас сожжет до черных угольков.

– Еда. Пошли есть! – приказал пленитель.

Куда же идти в полуголом виде?

– Нет! – воскликнула чересчур громко, отчего наваждение схлынуло. Ресницы Гектора несколько раз опустились-поднялись, словно прогоняли пелену со зрачка. Прочь мутное пятно.

– Что значит «нет»? – его голос погрубел. – В комнату принести? Мы должны поблагодарить Ленку...

– Я не хочу есть. Не надо сюда приносить, - поспешила ответить, лениво убирая мокрые пряди волос с плеч. Вода стекала по обнаженной коже, от этого становилось прохладно.

– Бойкот? – губы, сжатые в одну полоску, подсказали, что Гектор сильно зол.

– Я..я…эээ…нет!
– - не знала, как правильнее ответить. Не бойкот, но лучше мне побыстрее умереть или сбежать, чтобы никому не причинять неудобств. Не будет меня и Артем будет в безопасности.

– Великолепно! – Гектор скривился, в жестах вновь проявилась резкость, будто его ударило внутри током. – Бойкот, так бойкот. Как пожелаешь, - согнулся и низко поклонился. – Можешь здесь сдохнуть вместе со своей гордостью! Иди к кровати!

Пристегнул к металлическому пруту и вышел, предварительно громко стукнув дверью. А эхо и грохот еще долго повторялись в стенах дома. Мог ведь Анжелу разбудить?

Гектор, как сказал, так и выполнил обещание. Ночью спала мало и урывками, слышала, как с утра кто-то вышел из дома, наверное, Гектор. Никто не зашел, не дал умыться, переодеться, попить или поесть.

К обеду я захотела в туалет, до слез. На ресницах то и дело появлялись капельки слез, а я не позволяла себе заплакать. А потом жажда поразила, до трясучки в руках хотелось пить. Готова была убить ради капли свежей, прохладной воды, чтобы смочить пересохшее горло. В общей сложности сутки, а может и больше держалась без воды. Голова кружилась, язык от бессилия еле ворочался во рту. В поисках завалявшейся бутылки с водой вновь облазила тумбочки, окна и шторы, под кроватью рыскала дрожащими пальцами.

Обезумела и одурела от мысли, что я просто высохну от жажды. Она сожрет, иссушит за день. Как одичавшая пыталась вырвать наручник. Разорвать цепь голыми руками, разогнуть, обо что-нибудь разбить. Я, пойманная в ловушку, кричала до хрипоты в голосе о помощи. Сначала просила Лену, но той не оказалось дома. Потом молила Гектора, чтобы пришел и спас.

Сил на борьбу не было. Дом тих к жалким мольбам. Никто не слышал просьб и всем плевать на меня. Сдохну я тут или нет.

Легла на кровать, прижала ноги к груди и зарыдала, заглушая истерику подушкой. Чтобы стены дома не слышали, как я вою на судьбу.

После обеда потребности сходить в туалет не осталось, только живот постоянно болел, его будто резали.

Через вой выплескивала свое эмоциональное напряжение уже многих дней. А потом голова заболела от рыданий и слезы закончились. Плач прекратила, но начала громко не послушным пересохшим языком отсчитывать секунды. Может умру и, наконец, все закончится? Завершится мой каменистый уродливый жизненный путь.

Глава 31

POV Диана

Начало темнеть. Конец января, значит больше четырех. Ощущение, что из организма выкачали всю жидкость, от этого было лень даже пошевелить рукой. Та кривой неподвижной веткой валялась на кровати и подсвечивалась на фоне остальной непроглядной тьмы комнаты. Я, как бестелесный дух из мифов, белая, почти прозрачная.

Шторы можно отодвинуть, но там лишь кирпичный забор. Никто не увидит, не придет на помощь. Со стороны забора время от времени гавкало не человеческое животное и, кажется, что это ревел, по меньшей мере, дикий медведь и пугал жителей.

Вскоре у меня начались галлюцинации, потому что послышался скрип входной двери. Это галлюцинации? Кто придет? И зачем? Это Гектор выполнял угрозу - решил запытать до смерти, пока вероятно не рассекречу возможное место нахождения Артема. Лучше бы сразу убил, не мучил. Он настолько безжалостен, что нет даже капли сочувствия?

Знакомые шаги вдоль коридора, плавно переходящие в бег.

Это точно галлюцинации, мне мерещилось. Бред воспаленного сознания, измученного жаждой и нехваткой энергии в организме.

То, о чем мечтала - чтобы кто-то спас, вызволил из ада, из наручников осуществлялось в мыслях.

Поворот ключа в двери заставил поднапрячься и подняться на локте, отчего живот согнулся, а я едва опять не заплакала от ощущения стрельбы по нервным окончаниям.

Когда включился свет при входе и озарил комнату, первым делом заморгала от неприятной рези в глазах. Раздраженные веки щипало и кололо маленькими иголками. Я не спеша поднялась и обошла кровать, максимально натянув цепь на запястье. Напротив Карателя, стоявшего по-прежнему у двери. Он в теплой, расстегнутой куртке держался за ручку двери и не входил в комнату. А лицо – безразличная маска, высеченная из гранита, рубленная и холодная.