Карающая богиня, или Выстрел в горячее сердце

Женька ушел на пробежку, а Марина еще немного понежилась в постели, сняв рубашку и ощущая телом прохладный шелк простыней. Откуда в ней такая любовь к комфорту и роскоши, Коваль до сих пор не могла понять, в ее детстве не было шелковых простыней и широченных кроватей с водяным матрасом, никто не приносил по утрам в постель кофе в тонкой фарфоровой чашечке.

Это вошло в ее жизнь гораздо позже, когда она стала работать в больнице и оказалась в постели с тогдашним заведующим отделением. Марине нужно было как-то зацепиться в городе, остаться в своем отделении, а не ехать работать в деревню, поэтому пришлось поступиться принципами. Обалдевший от неожиданно свалившегося на него счастья Константин Дмитриевич готов был звезду с неба достать, баловал красавицу, как мог, водил в дорогущие рестораны, пытался даже делать подарки, но ей не это было нужно от него, совсем не это. А кроме того, Коваль уже и сама могла многое позволить себе, потому что работала на Мастифа, получая от него вполне приличные деньги, превышавшие официальную зарплату раза в три.

Только тогда Марина узнала наконец, что такое дорогое и красивое белье, которое сидит на теле абсолютно незаметно, что такое хороший, классный парикмахер, который сделает именно такую прическу, как хочешь ты, а не как ему бог на душу положит. Вкус у нее был всегда, но что такое вкус без наличных средств? Потом, выйдя замуж за Малыша, Коваль окунулась в атмосферу роскоши и комфорта, которыми окружал ее и себя муж, знавший толк в хороших вещах, в ювелирных украшениях и в умении обустроить быт таким образом, чтобы все было удобно и красиво. Коваль привыкла жить так и, к счастью, могла себе это позволить и после гибели Егора.

Хохол только фыркал всякий раз, когда она покупала себе очередной комплект белья, стоивший ровно столько, сколько получал в месяц молодой врач в больнице:

– Зачем покупать тряпку, которую едва видно на теле, да и смотреть на нее никто, кроме меня, не будет?

– Я делаю это не для кого-то и даже не для тебя. Я делаю это исключительно ради собственного удовольствия, просто потому, что люблю чувствовать себя привлекательной и соблазнительной, пусть даже никто не видит того, что надето на мне.

– Ненормальная, – смеялся Женька.

– Так за то ты меня и любишь, правда же?

… – Ты все еще валяешься? – раздался снизу удивленный возглас вернувшегося с пробежки Хохла, вырвавший Марину из размышлений о роскоши и комфорте. – Я думал, что она мне завтрак готовит, а она и не вставала! – Он вошел и остановился на пороге, с улыбкой глядя на лежащую в постели женщину.

– Оборзел совсем! – отозвалась она, даже не пошевелившись. – С какой стати я должна готовить тебе завтраки, у нас что, Дарья уволилась?

– Нет, Дарья не уволилась и даже уже что-то варит, но мне было бы приятно, если бы ты сама, вот этими ручками, приготовила мне чтонибудь, – проговорил он, садясь на постель и беря ее за руку.

– Не входи в роль мужа, это очень опасно! – предупредила Марина, вставая и отправляясь в ванную.

Женька присоединился к ней, обнял в душе и мешал мыть голову, все пытался раскрутить на менее безобидные ласки, чем просто поглаживание по груди, но она не поддалась на его уговоры.

– Женька, прекрати, иначе мы сегодня ничего не успеем, – оттолкнув его, проговорила Коваль, откидывая мокрые волосы за спину. – Вечером я вся твоя, можешь делать все, что захочешь, но сейчас давай собираться.

Хохол недовольно поджал губы, но промолчал, зная, что возражать и спорить бесполезно.

"Чувствую, ночью он мне отомстит…"

– Да, кстати – завтра устрою проверку в одном из клубов, – вспомнила вдруг она, уже выйдя на крыльцо, и Хохол ухмыльнулся.

Это было ее любимым фокусом – неожиданно нагрянуть в какое-нибудь заведение и лично проверить качество обслуживания, персонал, кухню и все остальное. И если что-то ей не нравилось… об этом Барон, управлявший всем, что связано с клубами, предпочитал не думать. Зато такие финты позволяли Марине держать и управляющего, и всех работников в клубах и казино в постоянном тонусе.

– Что, котенок, едем ужас сеять? – усмехнулся Хохол, открывая дверку "Хаммера".

– Типа того, – согласилась она. – Хочу посмотреть, что за фрукт этот новый главный тренер.

– Может, Коляну звякнем, чтобы ждал?

– Ты что? Лучший метод знакомства – неожиданный визит, ты же знаешь. Заодно и в деле его посмотрим, сядем тихонько на трибунке, не привлекая внимания, поглядим, как господин специалист будет работу налаживать.

– Ох, любишь ты авантюры! – покачал головой Хохол. – Не можешь без этого?

– Нет, не могу! – Марина показала ему язык, что не совсем соответствовало возрасту и положению, зато нравилось любовнику – он просто обожал, когда она становилась похожей на разбалованного ребенка.

– Люблю тебя, – прошептал он, слегка прикусив мочку уха с черной топазовой серьгой.

…Команда была на поле, бегали как ошпаренные, а на бровке стоял крепкий, коренастый мужчина с роскошной седой шевелюрой, одетый в дорогой серый костюм. Даже не глядя на ярлык, Марина могла сказать, что это настоящий "Армани" – Егор носил такие, не признавая ничего другого. Не бедствует тренер, гонорары хорошие, видимо. Странно только, что на тренировку он явился, как на свидание к любимой женщине, тут более уместен был бы спортивный прикид и кроссовки, а не дорогущий стильный костюм и туфли из натуральной крокодиловой кожи. Оказалось, это заметила не только Марина – Хохол, сощурив глаза и перекатывая в зубах свою неизменную спичку, тоже оценивающе оглядывал нового тренера.

– Пижон, однако, – процедил он. – Вырядился, как жених на свадьбу!

– Может, он всегда такой. За границей тренеры только так и выглядят, – наблюдая за действиями команды, сказала Коваль.

– Так мы-то не за бугром. Подозреваю, это ради госпожи президентши он так выёживается, – мрачно отозвался Хохол, и Марина поняла, что он имеет в виду.

– Ты опять за свое?

– Нет, за твое! Давай забьемся с тобой по мелочи на то, что он обязательно попробует тебя в койку затянуть и что ты, возможно, даже не откажешься?

– Ты совсем головой тронулся? – удивленно и зло поинтересовалась она, отодвигаясь от него и чувствуя, как вскипает что-то в душе. – Я что, по-твоему, шлюха подзаборная?

– Да я не об этом, – с досадой отмахнулся Хохол. – Меня просто вымораживает, что опять кто-то будет варежку на тебя разевать…

– Дурак! – констатировала Коваль со вздохом, забираясь под полу его ветровки и обнимая за талию. – Дурак ты, Женька, хоть и пятый десяток тебе уже. Никто мне не нужен, кроме тебя, никакие импортные пижоны, разве же я поменяю тебя на кого-то еще? Ну, успокойся, родной.

– Что ты со мной как с пацаном сопливым! – взбрыкнул он, не отталкивая ее, однако, а прижимая к себе с силой.

– Так и не веди себя, как сопливый пацан.

Снизу прибежал Колька, весь в мыле, возбужденный и злой.

– Привет, Мариш! Ну и козла мы с тобой нашли, я тебе скажу! – без перехода начал он, плюхаясь на лавку рядом с ней. – Это ужас что он творит! Велел разогнать все нападение, вратарей убрать, половину полузащитников посадить на лавку. А где я ему новых-то возьму?! Второй круг вот-вот, и дозаявка тоже со дня на день закончится, хоть вешайся, а он не понимает – это, говорит, не мои проблемы, я вам дам кандидатуры, шевелитесь, договаривайтесь, если хотите остаться в лиге. Иначе – первенство комитета физкультуры.