Карающая богиня, или Выстрел в горячее сердце

До конца августа Коваль не показывалась в городе, они жили у бабки, в тихом, сонном поселке, где почти не было машин. Хохол провернул в доме столько работы, что Марина диву давалась – как он ухитряется отпахать еще и ночью "вторую смену"…

Она же расслабилась настолько, что было ощущение, словно вокруг нее вообще ничего не движется, даже воздух, все замерло и напоминает какое-то приятное, мягкое желе, в котором она и находится. Марина постоянно находилась рядом с Женькой, наблюдала за тем, как он управляется в огороде, как чинит что-то в сарае или во дворе, как колет дрова для бани. Ей было так неожиданно хорошо, что она сама удивлялась, потому что никогда прежде ей не доводилось жить такой жизнью.

– Здесь время будто остановилось, – сказала Коваль както, сидя в огороде на чурке.

Хохол возился в теплице, собирал огурцы на засолку, не подпуская ее к своему занятию. Он обернулся и внимательно на нее посмотрел:

– Ты тоже заметила? Я вот думаю всегда: жил бы я в деревне постоянно, то и не было бы со мной ничего – ни зоны, ни разборок. Копался бы себе в огороде по тихой грусти, жил бы, как все.

– Так и сейчас не поздно еще – кто мешает-то?

Женька бросил ей пупырчатый огурец:

– Ешь давай, это тебе не химия городская. Что мешает, говоришь? А ведь ты со мной не поедешь сюда, Маринка. Не можешь ты в деревне, а я не могу без тебя.

– То есть опять Коваль виновата? – уточнила она, откусывая от огурца приличный кусок и чувствуя, как весь рот заполнился свежим сладковатым соком.

– Я разве сказал, что ты виновата? Просто ты совсем другая, тебе здесь не место, и не подходит тебе здешняя жизнь. Да и ты ей не подходишь. Я же вижу, как ты страдаешь без своей сауны, без джакузи, без шелковой постели. Тебе хорошо здесь, да, но только потому, что ты знаешь, что в любой момент сможешь сесть в машину и уехать. – Хохол подошел к ней, погладил по щеке рукой, пахнущей огурцами. – Ну, что ты расстроилась? Я ж не упрекаю тебя, котенок, я просто говорю то, что вижу.

– Ты прав, – со вздохом констатировала Марина, уткнувшись лбом в его живот. – Я могу жить только в городе, потому что слишком люблю комфорт и роскошь, всякие там салоны и прочую ерунду…

– Женька! – раздался с крыльца бабкин голос. – Где огурцы-то? Полдня валандаешься!

– Несу, бабуля, – отозвался Хохол, подхватывая корзину с огурцами. – Пойдем, котенок, там баня готова уже.

– О-о! – простонала она, вставая с чурки и направляясь вслед за ним.

Воспоминания об этом каждонедельном кошмаре под названием "баня" были ужасны… Хохол отрывался там по полной, молотил Марину в два веника так, что она едва выползала из этого ада и спала потом как убитая.

На веранде баба Настя солила огурцы в большой бочке, перекладывая их смородиновыми листьями, укропом и чем-то еще пахучим. Пока она возилась с рассолом, Марина перемыла принесенные огурцы в чашке, поставила около бочки и уселась на табуретку, поджав ноги. Смешно – взрослая женщина никогда прежде не видела, как солят огурцы и вообще готовят всякие соленьяваренья. Но у нее в доме этим заниматься было некому, а потому лет до десяти Марина была уверена, что все это берется исключительно в магазинах, причем сразу соленое и в банках, а как туда попадает – загадка. Сейчас, наблюдая за тем, как ловко управляется со всем этим хозяйством баба Настя, она жалела, что в ее детстве не было таких вот моментов, никто не учил ее, как и что надо делать, как быть хорошей хозяйкой. Так что выросло из нее то, что выросло, и еще не худший вариант, если честно.

– Чего задумалась, дочка? – заметив ее состояние, спросила бабка, вытирая руки полотенцем.

– Не знаю… так… накатило что-то, – пробормотала Марина, пряча заслезившиеся почему-то глаза. – Сижу как чурка, даже помочь вам не могу, не умею…

– Да разве ж мне помощь твоя нужна? – ласково погладив ее по голове, отозвалась старушка. – Я вот на Женьку смотрю, и мне на сердце спокойнее – он ради тебя такой сделался, хорошо ему возле тебя, а мне и не надо больше ничего. Теперь и помирать не страшно, спокойна я за него, не один останется.

– Ой, баба Настя, да разве ж я жена? Разве такая нужна ему?

– Какая ни есть, а другую он не хочет, – решительно отвергла эти слова бабка. – Я ж с ним сколь заговаривала, а он все одно твердит – отстань, мол, старая, вот моя женщина, никого мне больше не надо, только б она рядом была. Деток вот не будет у вас, плохо это, но судьба, видно. А Женька за тебя в огонь и в воду полезет, я же вижу. Никогда прежде он таким не был, спокойный, не орет, не грубит. Да и не пьет, смотрю – до тебя-то здорово зашибал, по неделе мог не просыхать, а тут как отрезало.

"Ну, еще бы! Как он может пить по неделе, если я регулярно под кайфом, и ему, бедному, приходится притаскивать любимую Коваль на руках из разных мест! Так что некогда ему пить".

Но вслух она этого, конечно, благоразумно не сказала. Пока они беседовали, Женька разговаривал с кем-то по мобильному, Марина все поглядывала на его лицо и пыталась угадать, кто же звонит. Оказалось – Комбар, которому Женька категорически запретил тревожить хозяйку.

– Ну, поздравляю! – сказал Хохол, убирая трубку в карман. – Наши футболисты пока не проиграли ни одной игры и даже вничью не сыграли, представляешь?

– Вот видишь! А ты ругал меня за то, что я согласилась на условия нашего венгра, – заметила Коваль, доставая со шкафчика пачку сигарет и направляясь на крыльцо.

Хохол перехватил ее, поцеловал, потерся носом о щеку:

– Был неправ, признаю. Готов загладить свою вину, как только пожелаете, мадам…

– Тогда… я не пойду с тобой в баню, вот!

– О нет, только не это! – запротестовал он, не выпуская ее. – Придумай что-нибудь другое, но не лишай меня удовольствия увидеть тебя без одежды…

– Можно подумать, никогда не видел! – фыркнула Марина, вырываясь. – Просто я боюсь, что умру от твоих оздоровительных процедур и не узнаю, на каком месте закончит сезон моя команда!

Женька захохотал и пошел за ней на крыльцо, сел рядом и тоже закурил. Коваль положила голову на его плечо и задумчиво затягивалась сигаретным дымом, глядя на садящееся солнце. Значит, все-таки чертов венгр сдержал слово и смог заставить команду играть так, как положено, как нужно за те деньги, что она платит. Что ж – придется по окончании сезона выдать ему премию за ударный труд. "Интересно, а жену свою он привезет в наш город или нет? Любопытно было бы взглянуть, что за мадам у такого холеного дядечки".

– О чем задумалась, котенок? – Хохол выбросил окурок в стоявшее у крыльца ведро и осторожно коснулся пальцем ее щеки.

– О футболе.

– А что о нем теперь думать? Все вроде в порядке, дела идут – контора пишет. Конечно, первое место не займут, это ясно, но и не вылетят точно. Молодец этот импортный, грамотно все делает, как и обещал.

– Да.

– Ну что, накурилась? Пошли в баню, а то жарко станет сильно, опять умирать будешь. – Женька встал и пошел к бане на самом краю огорода, а Марина со вздохом отправилась в дом за бельем и полотенцами.