Кардонийская петля

– Ветер!

– Ветер!!

На той стороне бешено лязгают металлические трещотки, разрывая уши и навевая страх. Воплей не слышно, однако Сантеро знает, что землеройки вопят:

– Ветер!!!

И улыбается.

Да, ветер. Идущий с Банира «зирв». На северном берегу Длинного Носа он дует часто, направление почти не меняет: от океана в глубь Приоты, и алхимикам там работается легко. На северном берегу Длинного Носа можно атаковать по нескольку раз в день, и трещотки землероек почти не умолкают. Предупреждают о надвигающейся беде, долбят по нервам, рвут их на части, не позволяя расслабиться. Здесь же, в центре перешейка, сложнее. Сюда «зирв» долетает нечасто, затихнуть может молниеносно, только что есть, и вот уже нет его, а потому каждый его вздох – удача, которой необходимо воспользоваться.

– Ветер!

На той стороне паника, и для неё есть все основания: «зирв» подхватывает и несёт с собой облака алхимических приветов от Двадцать седьмого отдельного отряда. Только теперь не огненные, а ядовитые. Огненные ждут своего часа в запасе, а сейчас алхимики воюют газом, мчатся туда, где должен проснуться «зирв», и газомёты выпускают приветы из оснащённых специальными баллонами «Азунд». «Зирв» – морской ветер, опытные ушерцы предсказывают его гораздо точнее землероек и за несколько часов узнают, куда нужно перебросить алхимиков. А землеройки врубают трещотки только после того, как начинают трепыхаться полосатые ветроуказатели. Бывает так, что землеройки не успевают среагировать, и тогда тяжёлый газ находит тех, кто не успел натянуть маску. Или же неплотно прижал её к лицу. Или порвал случайно. Ведь газу достаточно одной-единственной дырочки, чтобы найти того, кому не повезло… Которых с каждым днём становилось всё меньше.

Первые атаки были очень серьёзными, потери землероек исчислялись сотнями, ушерцы даже предприняли несколько удачных прорывов, выпрямив в нескольких местах линию фронта. Но потом у приотцев появились противогазы, защитные костюмы, и теперь атаки алхимиков не имели особого военного смысла. Они лишь держали землероек в постоянном напряжении. Изматывали. Доводили до исступления.

Тоже немало, если вдуматься.

– Удачный день.

– Неплохой.

Лицо фельдкапитана Цимке скрывает тяжёлая маска: резина, медь, трубки, стекло – ужасающая конструкция связана с очищающим коробом, и оттого Адам едва разбирает слова. Но всё-таки разбирает – привычка. В последнее время они так часто надевают противогазы, что появилась привычка разбирать сдавленные ими голоса.

– Хорошо, что у них тут «воздуха» не оказалось.

– Согласен.

Самое неприятное для отряда – ответные налёты аэропланов. Услышав трещотки, пилоты поднимают в воздух машины и с яростью охотничьих псов бросаются на поиски алхимиков.

Все ненавидят алхимиков.

Отряд прикрывают два «Клоро» с зенитными «Гаттасами», но этого мало, чтобы обеспечить настоящую защиту, поэтому ушерцы всегда с тревогой смотрят на небо. А вот на позиции землероек – спокойным взглядом профессионала.

Сантеро встаёт на башню и подносит к стёклам противогаза бинокль, тихонько матерится, снимает маску и повторяет манёвр.

– Нарушаешь.

– Мы тут отработали.

В словах есть смысл: алхимические облака уже далеко, «зирв» унёс их к приотцам, задул в окопы, в бронетяги, в лёгкие тех, кто не успел надеть противогаз. Тел в бинокль не видно, но Адам знает, что в траншеях лежат люди, и некоторые из них больше не встанут. Адам знает, что хорошо отработал, но не улыбается.

Он исполнил приказ. Не более.

* * *

– Позволишь начать с личного? – Маршал Тиурмачин вошёл в кабинет Дагомаро без доклада. И не просто вошёл: почти ворвался. Вопрос бросил резко, на грани оскорбления, и продолжил раньше, чем консул ответил: – Мои люди видели Киру в Запределье!

– Я знаю, что она там бывает, – хладнокровно отозвался Винчер.

И его спокойствие окончательно вывело старика из себя:

– Ты обезумел? Почему ничего не делаешь?!

Пару раз во время короткого выступления маршал дёрнулся так, словно хотел ударить Дагомаро по лицу, пару раз его рот яростно кривился. Бешенство – вот что пылало в глазах Тиурмачина, лютое бешенство, и лишь могучая воля помогла ему сдержаться. Но консул помолчал, разглядывая беснующегося эрсийца, после чего предложил:

– Присядь. – Переложил пару бумажек, всем видом показывая, что неожиданный визит оторвал его от необычайно важных дел, и продолжил: – Я осведомлён о передвижениях Киры…

– И не мешаешь?

– Помешал бы, употреби она хотя бы раз хотя бы один наркотик. – Консул повысил голос. – Кира стоит на краю, но не бросается вниз. Ей тяжело, она ищет выход, подходит к запретному, но отказывается от него. И я горд за свою девочку.

Долго, почти полминуты, эрсиец буравил Винчера недоверчивым взглядом, но в конце концов выдохнул, показывая, что гнев ушёл, присел в указанное кресло и мрачно осведомился:

– Уверен?

– Абсолютно, – подтвердил Дагомаро. – Не нужно ей мешать.

– Надеюсь, ты прав.

– В этом я прав. – Консул откинулся на спинку кресла, свёл перед собой руки и деловым тоном продолжил: – Я рад, что ты заехал, Гектор, как раз хотел посылать за тобой.

– Что-то случилось?

– Помпилио действительно расспрашивал Арбедалочика о смерти Лилиан.

Маршал выдержал короткую паузу и поинтересовался:

– Кира рассказала?

– Да.

Следующий вопрос Тиурмачин задал довольно спокойно, почти небрежно, однако консул давно знал старика и видел, каких усилий стоило эрсийцу напускное безразличие.

– Что ответил Арбедалочик?

– Сначала обвинял меня, а потом Кира его пристрелила.

– Жаль, что не застрелила, – посетовал маршал и таким образом откровенно поведал о том, что творилось у него на душе.

Но Винчер не стал заострять внимание на терзающих старика страхах. Поморщился едва заметно, после чего задумчиво произнёс:

– Если Кира сказала правду, Арбедалочик не смог и никогда не сможет доказать свою невиновность. В конце концов, именно он устроил покушение на дер Даген Тура, заманив «Пытливый амуш» в ловушку.

– Если Кира сказала правду? – встрепенулся услышавший главное эрсиец. – Ты сомневаешься?

– Я знаю свою дочь, – вздохнул консул. – Она, конечно, повзрослела, стала врать лучше, чем раньше, но не настолько, чтобы меня обмануть. Или Кира солгала мне, или же не передала разговор до конца.

– …потому что Арбедалочик убедил Помпилио в своей невиновности?

– Или убедил её.

– Или она мучается в сомнениях.

– В любом случае всё обстоит хуже, чем мы ожидали, – подвёл неутешительные итоги Дагомаро. – Жаль, что наступление заставило лысого ублюдка сесть в другой самолёт.

– Ты ещё Змеиный мост вспомни, – угрюмо предложил старик.

Две попытки уничтожить дер Даген Тура закончились провалом. Сначала проклятый бамбадао ухитрился вырваться из приговорённого Убинурского скорого, а потом счастливо избежал полёта на заминированном аэроплане, который готовили для него по приказу маршала. Какое-то время Тиурмачин и Дагомаро надеялись, что адиген сгинул в мясорубке Межозёрья, но тот вернулся, к тому же переговорив с Арбедалочиком, и теперь заговорщики в полной мере поняли смысл выражения «Земля горит под ногами».