Карибский кризис

Я оставил квартиру за собой — уж очень удобное расположение, купил новую обстановку, бытовую технику. Однажды хозяин заикнулся насчет продажи, и я вцепился в него мёртвой хваткой: «Продай!» У меня не было в наличии всей суммы, и я через Блайваса оформил кредит в Сбербанке, который планировал погасить не позднее апреля 2005 года. Эти взносы я вносил регулярно, они стояли у меня на первом месте.

Я миллион раз пожалел, что не послушал Ансимовых, советовавших не связываться с арендой аптек, а в первую очередь озадачиться покупкой помещений, оформлением в собственность муниципальных площадей, а уж потом затеваться с ремонтами, закупками товара и так далее. Они приводили в пример такие аптечные сети, как Фармакор, у которого подавляющее большинство аптечных помещений в собственности. Я же ориентировался на аптечную сеть «36,6», хозяева которой создали сильный брэнд и расширяли экспансию за счет продажи франшиз.

Сходное с Ансимовыми мнение высказал казанский представитель Джонсон и Джонсон, когда узнал, что я открыл в Казани две аптеки на арендованных площадях.

Подводя итоги года, я не мог не злиться, что всё так по-идиотски вышло — 22 торговых точки в Волгограде, из которых в десяти начат, но не закончен ремонт, а насчет оформления в собственность — тут, как выяснилось, конь не валялся, хотя я с самого начала на этом акцентировал внимание своих сотрудников. Кроме этого — земельный участок в Ворошиловском районе на улице Елисеева, который выбил для меня святой Иосиф под строительство аптеки — на этот проект было потрачено около миллиона рублей (общая смета около трёх), подрядчик приступил к работе, но потом всё заглохло и по состоянию на конец 2004 года дело находилось в подвешенном виде.

В этой ситуации я очень положительно отнесся к сообщению казанской сотрудницы Натальи Мухаметовой о том, что в Казани на пересечении улиц Рихарда Зорге и Родины продаётся коммерческое помещение на первом этаже нового дома площадью около 100 квадратных метров стоимостью около двух миллионов рублей. То было суперпроходное место, транспортная развязка, рядом рынок и станция метро, в соседнем здании Макдональдс — это уже о чём-то говорит! Стоило закрыть обе нерентабельные казанские аптеки, чтобы открыть новую в собственном помещении да ещё в таком месте. Кстати, одна из этих аптек находилась на улице Рихарда Зорге в полукилометре от нового помещения, что присмотрела Мухаметова, но продажи там шли вяло, хотя рядом была остановка, а вокруг — большой жилой массив.

Мухаметова была устроена на Совинком по рекомендации Ноны Ильиничны Галимулиной, замминистра здравоохранения РТ (республика Татарстан), в качестве руководителя аптечного направления (ну и заниматься оптовыми продажами ей тоже не возбранялось). Она была опытным специалистом, знала медицинский рынок Казани как свои пять пальцев. В своё время она работала в «Парамите» — компании, принадлежащей Рафаэлю (тому самому, который купил у меня Стеррады для РКБ), и я неоднократно с ней сталкивался по различным вопросам.

Вопрос не терпел отлагательства — всё-таки торговое помещение в выгодном месте — и я перечислил залог в размере ста тысяч рублей и выписал Мухаметовой доверенность на управление счетом Северного Альянса в казанском филиале Внешторгбанка. Она могла снимать оттуда деньги и выписывать платёжные поручения — ей передали подписанную чековую книжку и пустые листы для платёжек, на которых в нужном месте стояла подпись гендиректора, но до этого она имела дело с небольшими суммами, которые ей переводили на текущие расходы, а для такой серьёзной операции, как перевод крупной суммы, могла потребоваться доверенность, и я на всякий случай её сделал.

В последних числах декабря на этот счет должны были поступить деньги от казанской больницы № 6 — как раз два миллиона с небольшим, по выигранному нами тендеру. Ирина по каким-то своим соображениям стала играть этот тендер через Северный Альянс, а не Совинком. Азимов (главврач 6-й больницы) долго ругался — то была новая фирма, без истории и каких-либо рекомендаций, её стоило больших трудов протащить через конкурс. Тогда как Совинком был у всех на слуху, давно, с 1998 работал в Татарстане и хорошо себя зарекомендовал. Со стороны Ирины это был странный и нелогичный поступок — она давно просила закрыть Северный Альянс или хотя бы вывести её из состава учредителей (дело в том, что это я упросил её стать учредителем СА в 2002 году — эта фирма создавалась при участии Игоря Быстрова, в её перспективы все верили, и, казалось, успех был обеспечен… но потом Игорь под давлением Владимира покинул проект, и в итоге получилось то, что получилось). Ирина оставалась учредителем и гендиректором Северного Альянса, никто её не беспокоил по этому поводу, её подпись для банка и официальных документов успешно подделывали офис-менеджеры — сначала Снежана, а потом Урсула; но в последнее время она стала проявлять признаки волнения, что там происходит на фирме, официальной хозяйкой которой она является. Она звонила в офис СА и с пристрастием допрашивала всех, пытаясь выяснить, кто подписывает документы и платежные поручения, но никто не давал ей внятного ответа. И между прочим, бухгалтерия СА, в отличие от Совинкома, была в полном порядке, а самое главное, у СА не было столько долгов, как у Совинкома. Но и сделок было кот наплакал. И тендер с 6-й больницей стал первой настоящей сделкой этой беспонтовой конторы.

Свободных денег у меня не было, и я решил оплатить покупку казанского помещения теми деньгами, что придут от 6-й больницы. А чтобы сделать поставку на 6-ю больницу, взять товар в Джонсоне на отсрочку платежа. Ну а там как-нибудь вырулить. Настало время подумать о себе и хотя бы что-то урвать, а проходная торговая точка — как раз то, что нужно.

Глава 54 О новогодней вечеринке, которая фактически стала объявлением войны

Корпоративную вечеринку по случаю наступающего Нового года сотрудники Совинкома устроили в принадлежащем Бунееву кафе на Центральной набережной, 28 декабря. На вечеринку явился святой Иосиф.

«Что это еще за хождение в народ?» — удивился я, когда Максим доложил мне об этом, позвонив в начале праздничного ужина. Это выглядело тем более удивительно, что за всё время нашего сотрудничества со старым седым полковником мы ни разу не встречались с ним за пределами его офиса — в ресторане, например.

До конца вечера пятеро сотрудников, выходя из кафе на улицу, звонили мне на мобильный телефон и рассказывали о своих впечатлениях. «Дружный монолитный» коллектив четко разделился на две группировки. За одним столом собрались сторонники Расторгуева, за другим — сторонники законного директора. Уволенный Расторгуев, сидя рядом со старым седым полковником, был необычайно весел и всем своим видом показывал, что у него всё хорошо. Протеже святого Иосифа, которых с натяжкой вернули в Совинком, демонстративно игнорировали остальных сотрудников.

Ирина на корпоратив не пришла.

У тех, кто звонил мне во время мероприятия, мнение было однозначное: это заговор, и старый седой полковник поддерживает раскол в компании.

«Неблагодарные свиньи! Едят мой хлеб…» — зло подумал я, жалея о том, что разрешил потратить деньги из кассы на этот праздник.

На следующий день Павлу Дурову было поручено отключить все компьютеры под предлогом аварийного ремонта сети, спрятать в сейф все важные документы, и отстранить всех сидевших в компании Расторгуева людей от выполнения каких бы то ни было действий. Черт возьми, недолго они поработали, придётся их по новой увольнять.

«В общем-то, генеральный директор всех отпустил на рождественские каникулы… До 15 января… А там видно будет… Будем обзванивать всех и сообщать точную дату выхода на работу… Если есть какие-то неотложные дела — делайте, но… Раз уж приказано отдыхать, надо отдыхать…» — так говорил Павел сотрудникам, постепенно выпроваживая за дверь одного за другим. Все разошлись, офис опустел. После этого во всех помещениях поменяли замки. Я звонил в Волгоград каждый час, координируя действия верных мне людей.

Ренат вернулся в Петербург, а двое его бойцов были оставлены в Волгограде минимум до конца января.

Юнитекс, наконец, вернул перечисленные Расторгуевым деньги, из которых я выдал зарплату протеже святого Иосифа (частично) и отдал ему 50 тысяч рублей — долг за ноябрь. Хотя декабрьскую зарплату принято выплачивать до Нового года, я сказал ему, что выдам её в начале января — ввиду общей нестабильной ситуации. Своей старой команде зарплату и новогодние премии я выдал своевременно и в полном объеме, а проблемным товарищам (Паперно, Бунеев и прочие дети полковника Иосифа Давиденко) лишь на одну треть, пообещав выдать остальное сразу после Нового года.