Кармелита. Наследники: игры на вылет

Комментарий к Глава 22 (часть 1). Автор приносит извинения за столь долгое ожидание проды. После сессии накатило что-то этакое, под названием “Лень”. Глава вышла крайне объемной, поэтому разделена на 2 части. В главе много психологизма и диалогов. Все события и персонажи вымышлены, напоминаю!

Спасибо за ожидание! Автор клянется не исчезать надолго.

СГУ.

Иванов закрылся у себя в ректорате и стал усиленно думать: что за чертовщина творилась только что у него под носом. Что затеял старик-Лапин и какого хрена они отпустили этого паскудника Бероева?!! Физрук готов был поклясться, что всё это произошло по его вине – нужно было дожимать парня и не давать Лапину права голоса.

Иванов сердился на себя больше, чем когда-либо. Он был глубоко разочарован в Лапине и пытался найти старику оправдание, но не находил. Взяточничество для преподавателей никогда не являлось чем-то запредельным, но Ивушка считал его одним из смертных грехов. Что делать в ситуации, когда выбор является столь мучительным, что проще откреститься от всего и не судить о вещах, ставших для всех очевидными?

Ректор был в растерянности: он не мог поверить в то, что Аскольд оказался таким же, как миллионы коррупционеров бедной России. С другой стороны, оставлять всё это было уже нельзя. Иванов понял, что Лапин струсил и вернул деньги, но вот вопрос: за что он их брал? Что предлагал ему мэр и на что Лапин уже согласился?

Мужчина нашел в справочнике телефон фотографов. Он помнил, что обещал Вите выйти на Лимова. Быстрый звонок дал интересную информацию: оказывается, что Лимов уволился из конторы и пришел в частные руки. Нетрудно догадаться, в чьи именно. Иванов мысленно выругался и бросил трубку. Его больше всего смущала мысль о том, что теперь придется умолять и просить посторонних людей помочь с поиском фотографа – возможно, придется обратиться даже к сыновьям. Их Иванов знал давно. О старшем знал больше, чем многие, а вот младший пока что не входил в список подозрительных личностей.

Разобраться в бумагах, оставленных Мальковым в полнейшем хаосе, было трудно.

Физруку стоило немалых усилий отыскать личное дело Константина Лимова. Оказывается, что мир тесен – даже здесь все ниточки вели на филфак. Студент был первогодкой на филологическом. Значит, Лапин тоже его знает. А вот это некстати. Иванов подумал, что лучше было бы поговорить с парнем наедине и узнать номер Лимова-старшего. Дозвониться до него лично и потом пригласить сюда, в ректорат. Ивушка поразмыслил, как бы не привлекая внимания вызвать Костика на ковер и придумал: он набрал номер профкома филфака. Трубку взял Бобровский:

– Глава профкома. Я слушаю…

– Ректор, – сказал Ивушка. – Могу я видеть вас у себя?

– Меня? – удивился рыжий.

– Да. Срочно.

Когда Макар вошел в ректорат, дверь которого Иванов предварительно отпер, то сразу заметил, что мужик не в духе. Отличник не хотел думать, что сделал он с Бероевым.

– Напомни себя.

– Бобровский.

– Третий курс? – с легкой усмешкой спросил Ива.

– Да. – Макар сглотнул.

– Как учеба?

– Нормально, – выдавил парень. – А почему вы…

– Почему спрашиваю? – Иванову было трудно сдерживать смех. – Потому что много проблем с вами. Что ни день, то новые хлопоты…

Рыжий не понял, о чем конкретно говорил новый ректор.

– Ко мне какие-то претензии есть?

– К тебе? – сощурился мужик. – Дай подумать.

Макар чуть не задрожал – он сразу испугался.

– Ты ведь учишься со Ждановым и остальными?

– Да.

– Значит, много знаешь.

– Много знаю?

– Присядь-ка, – ректор указал на стул.

Макар сел и поерзал задницей на мягком стуле, обитом не каким-то дермантином, а хорошей кожей.

– Удобно? – Ива наблюдал за парнем, не избавляясь от усмешки на лице.

– Да. – Макар смутился и сел ровно.

– Отлично, – мужчина потер подбородок. Он не знал, с чего начать. – Ты на занятия регулярно ходишь?

– Конечно.

– В субботу в спектакле участвовал? – Ива тут же подумал, к чему задает эти идиотские вопросы.

– Участвовал, – сказал Бобровский, боясь, что сейчас он получит в тык за провал. – И что?

– Что ты можешь сказать о том, почему Бероев набросился на твоего друга?

– На друга? – не понял Макар, и тут же выпрямившись, произнес:

– Жданов мне не друг!

– Хорошо, пусть не друг, – раздраженно ответил ректор. – Знаешь что-нибудь об их конфликте?!

Рыжий прокрутил в голове вопрос и подумал, что ответ «нет» вряд ли устроит Иванова. Неужели всё это дерьмо всплыло?! «Надо думать, что всплыло! – одернул себя Макар. – Как бы сказать помягче и поправдивее…»

– Я жду!

– Что? – Макар опомнился. – Я ничего не знаю…

– Врешь.

Бобровский сжал кулаки.

– Я правда ничего не знаю.

– Жданов тебе ничего не рассказывал?

– С какой стати? – удивился Макар. – Мы не общаемся – я говорил…

– А Бероев? – Иванов понял, что ничего не добьется.

– Нет, – это Макар произнес тише и неувереннее.

– Бобровский, запоминай, – Иванов наклонился к парню. – Старших обманывать нехорошо… а уж ректору в глаза брехать может только полный идиот.

Отличник чуть погодя выдал следующее:

– Бероев ненавидит Жданова.

– Откуда у тебя такая информация?

– Причины мне неизвестны, к сожалению.

– Ты сделал такой вывод, исходя из поведения Бероева на сцене? – уточнил физрук.

– Ну да, – тут же кивнул Макар.

– А мне вот что-то подсказывает, что это нападение не причина, а следствие…

Глава профкома кусал губы: черт же его дернул соврать. Теперь и думай, что да как сказать. С другой стороны – нельзя закладывать Бероева. Иначе плохо будет. Всем.

– Почему вы у самого Бероева не спросили?

– Не твоё дело, что я у него спросил! – подавить приступ ярости было трудно. – Я у тебя сейчас спрашиваю!

– Жданов сам виноват! Нужно учиться решать вопросы, не унижая честь и достоинство других!

Рыжий не выдержал напора ректора. Он не собирался рассказывать, с чего всё началось, но и молчать больше не представлялось возможным.

– Поясни-ка, дружок, – Ивушка заметил, как вздулись вены на руках парня. – Ты о чем?

– Мне неприятен этот разговор! – Макар отвернулся от ректора и принялся кусать губы – то ли от волнения, то ли от злости.