Кармелита. Наследники: игры на вылет
Шрифт:
– Моя личная жизнь – это моё дело. Я же не спрашиваю, когда ты в последний раз была со своим Стасиком…
– И не надо. Я сама не помню, – буркнула Боева и опустила глаза, разглядывая асфальт под ногами. Сгущались сумерки.
– Крыса он подвальная.
– Откуда тебе знать, какой он! – вспылила Боева.
– На харе у него всё написано…
– Всё! Я одна дойду! – она ускорила шаг.
– Ага. Уже дошла, – хмыкнул Давыдов и моментально догнал её, останавливая. – Не рвись к власти, женщина. Я пока что здесь мужчина. Если я сказал, что провожу, значит, провожу, хоть метеориты
– Да все вы мужчины и защитники, и герои, и провожатые до тех пор, пока не настанет пора отвечать за поступки.
– Обломавшись об одного не суди обо всех, – сказал Давыдов, накидывая Дине на плечи свою куртку.
– Какая галантность! – фыркнула Боева.
– Не замерзла, значит?
– Ни капли!
Стоило снять куртку, как Дина затерялась, будто в лихорадке. Конечно, она замерзла! Михалыч закатил глаза – ох, уж эти создания! Ну и как их понять? Они сами-то себя понимают? Вряд ли.
То хочу, то не хочу,
Кажется, что это игрой
Ты преднамеренно сводишь с ума!
Но в тебе паника чувств:
Тянут на грех, минус и плюс
Не понимаешь, что хочешь сама!
Ты – настоящая женщина!
Больше добавить мне нечего.
Нежная, глупая, грешная
И с ангельским лицом.
Ты – настоящая женщина!
И от судьбы обеспеченной
Рвёшься и рвёшься доверчиво
В сказку с плохим концом.
Что в тебе дразнит меня
То, что в любви, как и в войне
Ты отдаёшься до самого дна!
Но тебя надо бы знать:
Ты разобьёшь много сердец
И вот тогда наступает конец!
Ты – настоящая женщина!
Больше добавить мне нечего.
Нежная, глупая, грешная
И с ангельским лицом.
Ты – настоящая женщина!
И от судьбы обеспеченной
Рвёшься и рвёшься доверчиво
В сказку с плохим концом.******
Тиканье часов сводило с ума. Монотонность и гулкие отзывы каждого движения стрелки вызывали у Дины рвотный рефлекс. Или это токсикоз? А может просто отравление? Боева употребляла спиртное. Немного, но жизненно-важная доза спасла её от того, чтобы лезть в петлю. Воспоминания. Куда можно от них спрятаться? Никуда. Они вечны. Память одна из худших женских «подруг». Она может довести до чего угодно. До полной потери связи с реальностью. Дина уверяла себя, что она выдержит и не станет обращаться за помощью к кому-то. Но нет. Ей пришлось. Утром она снова торчала под дверью Давыдова.
– Дина? – он был удивлен, но вместе с тем и рад.
– Есть минутка?
– Боюсь, что минуткой не отделаемся, – грустно усмехнулся мужчина. – Подожди меня на крыльце.
Спустя какое-то время они уже сидели в его машине – теплой и быстрой. Давыдов отличался весьма недурственным вкусом и размером зарплаты, судя по всему.
– Рассказывай, – произнес Михаил, сделав жест рукой.
– Обещай, что не откажешь сразу.
– Вот как? – опять взметнул брови полковник.
– Сделаешь?
– А что мне за это будет?
Дина опешила:
– А ты на что рассчитываешь?
– Да я шучу, – тут же сказал полицейский. – Шучу. Говори.
– Если я пойду на свидание к Стасу, то он снова не станет слушать… а вот если ты с ним потолкуешь…
– О чем? – безразлично
спросил Давыдов.– О нашем с ним ребенке, – на одном выдохе произнесла Дина и вся сжалась, будто опасаясь удара.
– Ты беременна?
– Да.
Давыдов промолчал. Он просто завёл машину и покатил в сторону того самого кафе. Затем он также молча вышел и провел Дину внутрь. Взял по двойному экспрессо и по пирожному. Усадил Боеву и сел сам. Только когда Дина сделала пару глотков, посмотрел на неё и сказал:
– Даже если бы мне сказали, что он – последний из мужиков, способный возродить человечество, я бы не стал унижаться и просить…
– Почему? – насупившись поинтересовалась Дина.
– Потому что он того не стоит, – отчеканил мент. – Я надеюсь, что ты поймешь это раньше, чем он окончательно тебя истреплет.
– Значит, ты отказываешься?
– С ним разговаривать на эту тему отказываюсь. – Давыдов чуть замялся. – Но вот тебе помочь буду рад.
– Если отказываешься, значит и помочь не хочешь! – выпалила Боева.
– У беременных это вроде называется перепадами в настроении? – уточнил мужчина. – Хорошо, что теперь я знаю.
– Ты издеваешься сейчас?!
– Издевался он над тобой, – серьезно проговорил Михаил. – И чем больше ты ему позволяла, тем меньше в нём оставалось уверенности. Верно?
Дина смотрела на мента злобно: кто он такой, чтоб лезть в их отношения со Стасом? Какого черта она вообще всё ему рассказывает? Зачем?
– Что ты чувствовала к тем мужикам, с которыми ради него трахалась?
Дина поперхнулась кофе. Все посетители заметно засуетились. Она откашлялась и опустила голову, чтоб никто не увидел её лица.
– Почему ты ненавидела их или себя, но никак не своего святого Стасика?! А?! – наседал Давыдов. – Почему не его?! Черт возьми!
– Зря я поверила тебе…
– Зря ты поверила ему! – не унимался мент. – Вот из-за таких идиоток потом случаются всякие катаклизмы и мировые войны! А дети! Ты подумай не только о его члене, а ещё и о своих детях! Одного ты уже носишь под сердцем, а дальше…
– Закрой рот! – сорвалась Боева. Впервые незнакомый человек сказал ей столько, что захотелось сбежать и повеситься.
– О чем вы говорили с ним неделю назад?
– Какая тебе разница!
– Обо мне? – словно предсказатель будущего выдал мент. – Да?
– Откуда знаешь?
– Ясно же и индюку, что твой Стасик будет надеяться на твои женские чары и на мою тупость.
– Если всё так, то какого черта ты за мной таскался? Ты знал о моих намереньях и сам же…
– Не льсти себе, девочка, – сказал Давыдов. – До идеальной женщины моей мечты тебе далеко.
– Ты тоже, имей в виду, что далек от идеала в моем представлении.
– И тем не менее, ты хочешь меня, – констатировал Давыдов, не стесняясь того, что они в общественном месте и обсуждать такое тут, как минимум, не принято.
Дина смутилась. Его слишком откровенный взгляд, как оголенный провод, прошелся по её шее и затем по груди.
– Ты же не такой тупой, чтоб согласиться, – усмехнулась она, вспомнив недавние слова.
– Ну и ты не такая шлюха, чтоб отказаться.
– Ты ничего обо мне ещё не знаешь.