Карнавал Хилл

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Забочусь о тебе. Я не собираюсь терять тебя снова, Эйс. Особенно из-за какого-то дурацкого несчастного случая.

Он странно посмотрел на меня, и я склонила голову набок, глядя на него в ответ, прежде чем протянуть руку, чтобы убрать темные кудри с его лица.

— Не надо, — отрезал он, быстро взъерошив волосы и заставив их снова упасть ему на лоб, и я раздраженно фыркнула.

— Почему ты так упорно хочешь спрятаться? — Я огрызнулась в ответ.

— Потому что мне не нужно, чтобы весь мир таращился на меня из-за того, что я какой-то одноглазый, покрытый шрамами урод.

Я тяжело вздохнула, прикусив нижнюю губу, прежде чем перелезть через центральную консоль и устроиться у него на коленях, мои бедра оседлали его, когда я взяла его за подбородок и заставила посмотреть мне в глаза.

— К черту Шона, — сказала я твердо. — Он не имеет права этого делать. Скажи мне, что ты ему не позволишь. Потому что если он это сделает, то он победит. А он, черт возьми, не победит, не так ли?

— Его победа или поражение никак не изменит того, насколько я уродлив, — пробормотал Чейз, его голубой глаз вглядывался в мои, пока его руки осторожно опустились на мою талию.

— Так тебя беспокоит, что у тебя один глаз?

— У меня всё ещё два глаза, — проворчал он.

— Ммм-хм. Тогда почему бы тебе не снять повязку?

— Моё веко всё ещё не до конца зажило, — твёрдо ответил он, хотя я была почти уверена, что это ерунда, потому что Джей-Джей сказал мне, что ему даже повязки больше не нужны.

— Ты мне доверяешь? — вдруг спросила я, зная, что для нас это серьёзный вопрос после того, как он оставил меня на том пароме.

— Да, — наконец выдохнул Чейз, и я широко улыбнулась ему.

— Хорошо. Тогда закрой глаза — или глаз. Ты понял, о чём я.

Он одарил меня мрачным взглядом, но сделал то, о чём я попросила, а я просто смотрела на него, терпеливо ожидая. Его хватка на моей талии усилилась, пока он ждал, чтобы понять, что я собираюсь делать. Я быстро повернулась, резко открыла бардачок и порылась там, пока не нашла серебристый маркер.

Чейз всё ещё ждал, что я сделаю, поэтому я наклонилась и нежно провела пальцами по стороне его лица, на которой были новые шрамы.

— Это всего лишь плоть и кости, Эйс, — прошептала я, проводя пальцами по краям шрамов, выглядывающих из-под чёрной повязки на его глазу. — А шрамы на твоем теле не делают тебя слабее. Они делают тебя сильнее. Они показывают твою стойкость.

Его хватка на мне становилась все крепче, пока он не подтащил меня к себе, как рыбу, пойманную на удочку, и я позволила ему, потому что хотела, чтобы он поймал меня, независимо от того, сколько дерьма произошло между нами. Он все еще был моим мальчиком. Он наклонился навстречу моим прикосновениям, и я продолжила ласкать его кожу, нежно рисуя фломастером то, что мне было нужно.

— Но если тебя так сильно беспокоит, что у тебя не два глаза, то пожалуйста. Теперь никто не заметит разницы, и ты можешь перестать об этом волноваться, — добавила я торжественно.

— Что? — пробормотал он, открыв здоровый глаз и пригвоздив меня взглядом на полминуты, прежде чем его взгляд остановился на фломастере, который я все еще держала.

— У тебя очень красивые ресницы, — выдохнула я, и он выругался, швырнув мою задницу обратно на водительское сиденье и повернув к себе зеркало заднего вида, чтобы он мог оценить мою работу, пока я смеялась.

Теперь у него был красивый глаз, нарисованный на материале повязки, чтобы соответствовать тому, который был здоров. Это было совершенно незаметно. Я сомневалась, что кто-нибудь вообще заметит, что у него не просто два обычных скучных глаза.

— Роуг, ты засранка, — прорычал он на меня, а Дворняга предупреждающе тявкнул на него с заднего сиденья, и я завела двигатель. — Я не выйду никуда в таком виде.

— Вау, и это твоя благодарность? — Поддразнила я, отъезжая от дома к воротам, чтобы у него не возникло никаких дурацких идей о попытке выбраться. Я заперла двери на всякий случай.

— Я выгляжу чертовски нелепо, — сердито сказал Чейз.

— Ну… сними повязку, раз тебе это не нравится, — предложила я, смеясь, когда он бросился на меня и сорвал кепку Зеленого Могучего Рейнджера с моей головы.

— Пошла ты, — пробормотал он, надевая ее и натягивая козырек пониже, чтобы скрыть лицо.

— Ой, не будь ребенком, Эйс. Ты можешь нарисовать член у меня на лице, если тебе от этого станет лучше? — Я предложила ему фломастер, но он просто схватил его и бросил обратно в бардачок.

— Как насчет того, чтобы я просто отомстил как-нибудь в другой раз, — сказал он, и я ухмыльнулась.

— Валяй, плохой мальчик. Я начну спать с одним открытым глазом — или это уже предусмотрено?

— Серьезно? Ты собираешься превратить это в шутку? — Он сердито указал на свое лицо, но мне было все равно.

Я пожала плечами, потому что да, я бы сделала из этого шутку, и он перестал бы вести себя по этому поводу как сучка. Прямо как в тот раз, когда я упала с байка Рика, когда попыталась прокатиться на нем, и Чейз сказал мне не быть хлюпиком из-за моих ссадин. А это было чертовски больно.

Я была вынуждена остановиться у ворот, так как «Арлекины» хмуро смотрели на нас в замешательстве, но, к счастью, Чейз, казалось, не собирался убегать на одной ноге.

— Привет, — сказал Бассет, подходя к моему окну и с любопытством переводя взгляд с меня на Чейза. — Я не знал, что ты сегодня уезжаешь.

— Экстренная клизма, — объяснила я, ткнув большим пальцем в сторону Чейза, который выглядел немного не в восторге от моей легенды.

— О, конечно, расскажи об этом всему гребаному миру, — огрызнулся он, играя на публику, хотя было очевидно, что он этим недоволен. Но мы установили правила для своих афер ещё в одиннадцать лет, и они были чёткими: если кто-то начинал рассказывать историю, нужно было придерживаться её, несмотря ни на что. Никаких противоречий, никаких изменений.

— Ну да, но не у меня ведь проблемы с задним проходом, — ответила я с безразличным видом, наклонившись к Бассету и понизив голос. — Я говорила ему, что он ест слишком много клетчатки. Или недостаточно клетчатки… Не знаю. Но с клетчаткой он явно просчитался, потому что весь вчерашний день и все гребаное утро просидел на унитазе, и врачи сказали ему, что я должна срочно доставить его, пока не стало слишком поздно. Мы бы не хотели, чтобы все взорвалось, понимаешь?

Бассет серьезно кивнул, жестом приказывая остальным открыть для нас ворота, и я одарила его улыбкой, прежде чем проехать дальше.