Карнавал Хилл

— Извини, красотка. Лютер сказал, что она может зайти, — сказал Джей-Джей Роуг, и я выругался себе под нос.

Мое дыхание участилось, и я попытался пошевелиться, желая притвориться спящим, но уронил костыль, и когда я наклонился, чтобы попытаться поднять его, дверь распахнулась и сбила меня с ног. Я шлепнулся на пол задницей, зашипев сквозь зубы, когда подвернул ногу, и в комнату вошла Рози в ярко-розовом сарафане, а ее глаза опухли от слез.

— Чейзи! — в отчаянии закричала она, бросаясь на меня, и я зарычал, отталкивая ее назад и нащупывая свой костыль. — О нет, дай мне посмотреть, что этот ужасный человек сделал с тобой. — Она практически села на меня, и у меня в груди стало слишком тесно, когда я почувствовал себя придавленным. Я не мог встать, и я ненавидел это, это заставляло мое сердце бунтовать.

— Рози, отвали, — потребовал я, отталкивая ее в сторону и потянулся назад, чтобы схватить свой костыль.

Ее нижняя губа задрожала, и она внезапно потянулась к повязке на моем глазу и начисто сорвала ее. Я замер, глядя на нее в шоке от того, что она сделала, наблюдая, как выражение ее лица меняется с ошеломленного на испуганное.

— Он искалечил тебя! — закричала она, рыдая, как ребенок, а я просто уставился на нее, замерев, когда эти слова зазвенели у меня в голове, разрывая мою неуверенность. — Почему все плохое случается со мной?

В дверях появилась Роуг, а Джей-Джей следовал за ней по пятам, бросив один взгляд на то, что сделала Рози, и усмешка тронула ее губы. Она схватила Рози за волосы, когда Дворняга бросился на нее, укусив за руку с диким рычанием. Рози закричала так, словно ее терзал тигр, и Роуг потащил ее назад в коридор, брыкающуюся и визжащую.

— Убирайся из этого дома! — Взревела Роуг. — Он не твой гребаный парень.

— Ты сука! — Воскликнула Рози, теперь уже всхлипывая. — Ты скрывала его от меня, ты позволила мне думать, что он мертв, а все это время он был здесь после того, как его изуродовал Шон Маккензи. Ты не имела права не говорить мне. И ты даже не предупредила меня внизу о том, что он выглядит так… — Она прикрыла рот ладонью, понизив голос до театрального шепота. — Ужасно.

Несмотря на то, насколько мне было насрать на эту девушку, ее слова все еще резали меня.

Джей-Джей вошел в комнату, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться. Я проигнорировал ее, желая сделать это сам, но обнаружил, что просто наблюдаю, как Роуг ударила Рози достаточно сильно, чтобы она заткнулась.

Рози упала на половицы и зарыдала в них, а ее плечи затряслись. Роуг схватил ее за ногу и начал оттаскивать, как мешок с дерьмом, а Рози посмотрела на меня опухшими глазами. — Все в порядке, детка, тебе можно пересадить кожу. Пластическая хирургия, мы с этим разберемся. Мы снова сделаем тебя собой. — Дворняга подбежал вперед и помочился ей на лицо с такой точностью, что попал ей прямо в рот, и она начала кричать. Но я даже не мог найти в себе сил рассмеяться, когда начал погружаться в темную яму внутри себя, не в силах выбраться.

Шон был близко. Я слышал, как от его шагов сотрясался пол надо мной, сыпя пыль с потолка. Я слышал, как он насвистывает, как поворачивается замок и мисс Мейбл умоляет его оставить меня в покое. Когда я был там, внизу, все, чего я хотел, это умереть, но каким-то образом здесь, на свободе, все это просто душило меня. Я почувствовал, как когти сожаления снова впиваются в мой мозг из-за всего, что я натворил. Я заслужил его наказание, каждый удар, каждую рану, каждый ожог.

— Эйс, — тревожно позвал Джей-Джей, схватив меня за затылок и заставив посмотреть на него.

Меня трясло, и я хотел уйти в себя и исчезнуть, чтобы он не видел меня таким.

Я поднял руку, чтобы прикрыть поврежденную сторону своего лица, но внезапно я почувствовал на себе более мягкие руки, потому что она оказалась рядом, потянув мою руку вниз и запечатлев поцелуй прямо на покрытой шрамами коже моего правого глаза. Я сразу почувствовал жжение и теплоту этого поцелуя и подумал, не затошнило ли ее от того, что она вот так прикоснулась ко мне.

— Тсс, — прошипела она, забираясь ко мне на колени и обнимая меня. — Нахуй ее, — прорычала она. — Она ушла.

Я обнял ее, впитывая тепло ее плоти и позволяя ее присутствию рассеять темноту. Рука Джей-Джея легла на мое плечо, и я потянулся к нему, запуская пальцы в его футболку и притягивая его ближе, пока его лоб не прижался к моему.

— Мы здесь, — прохрипел Джей-Джей. — Мы никуда не уйдем, Эйс.

— Мне нравятся все твои шрамы, — прошептала Роуг мне в шею, прижимаясь ко мне еще теснее. Я чувствовал, что отсутствие других моих братьев разбередило во мне старую рану, но я должен был взять то, что мог получить в эти дни, и двое из них, которые были так близко ко мне, были всем, на что я мог надеяться.

— Продолжай врать мне, — зарычал я на Роуг. — Мне нравится твоя ложь.

— Это не ложь, — снова солгала она, и я поцеловал ее волосы точно так же, как это сделал Джей-Джей. Я почувствовал горячую энергию между нами, которая обжигала меня, как адское пламя, и успокаивала, как рай.

— Мне нужно увидеть, — выдохнул я, зная, что пришло время наконец взглянуть в лицо самому себе. — Сними простыню с зеркала, Джей, — попросил я, и он отодвинулся, хмуро глядя на меня, прежде чем кивнуть в знак согласия.

Пальцы Роуг переплелись с моими, когда я взялся за свой костыль и с трудом поднялся на ноги. Она не помогала мне, она знала, что я этого не хотел, но все время держалась за меня, как будто была готова к тому, что я оступлюсь. Она была крошечным созданием, и я, вероятно, раздавил бы ее, если бы упал на нее, но я не потрудился сказать ей об этом, потому что знал, что она все равно никогда не послушает.

Я закинул костыль под одну руку, а Роуг встала под другую, направляясь к зеркалу, в то время как Джей-Джей взялся за простыню.

— Сделай это, — прорычал я, и он сорвал ее.

Пальцы Роуг сжали мои, когда я шагнул вперед, и острый комок встал у меня в горле. Моя грудь и руки были покрыты шрамами, а ожог на плече теперь превратился в пятнистую покрасневшую кожу. Но все это не шло ни в какое сравнение с ужасным крестом на моем правом глазу, и я высвободил свою руку из руки Роуг, подняв пальцы, чтобы провести ими по отметине. Было уже не так больно, но кожа все еще была чувствительной и слегка красной, а мое веко не открывалось полностью из-за сохраняющегося отека.

Я обернулся, бросив взгляд через плечо, чтобы оценить повреждения на спине. На моей татуировке с изображением Сансет-Коув были порезы, шрамы пересекали ее, портя рисунок. Роуг протянула руку, чтобы провести кончиками пальцев по шрамам, и я отпрянул от ее прикосновения, не глядя на нее. Каким-то образом, увидев это своими глазами, я почувствовал себя еще более отвратительным из-за всего этого. Я был отвратительный. Мое тело больше не принадлежало мне, оно было испорчено Шоном, и не было ничего, что могло бы это исправить.