Карнавал Хилл

— Не говори так, — выдохнула она, глядя на меня снизу вверх с того места, где лежала, прижавшись к моей груди.

Я провел большим пальцем по ее щеке и вверх к виску. — Но ты все равно это знаешь, не так ли? Поскольку теперь он оставил свой след во мне, я вижу его и в тебе.

Она тяжело сглотнула, затем кивнула в знак согласия, повернув голову к моей ладони, чтобы запечатлеть там поцелуй. Там, где касались ее губы, холод исчезал, и на мгновение я вообще не чувствовал хватки Шона на себе. Но в ту секунду, когда ее рот оторвался от моей плоти, холод проник глубже, и я услышал его смех, эхом отдающийся в глубине моего сознания.

— Именно это он и делает, — сказал я. — Он мастер копаться под кожей и костями, находить незажившие раны и разрывать их еще больше, чтобы освободить место для себя. Но ты пережила его, малышка.

— Ты тоже, — яростно сказала она, ее глаза снова наполнились слезами, и я склонил голову набок, глядя на нее, не желая больше говорить о Шоне.

— Ты — мое самое большое сожаление, — сказал я тихим голосом, тьма клубилась в уголках моего разума. — Ты богиня, покинутая глупцом. И он истекал, и истекал, и истекал кровью за тебя в качестве покаяния, но это все равно была всего лишь кровь дурака.

— Чейз, не надо. Тебе нужно отдохнуть, тебе нужно поправиться. Ты не можешь ясно мыслить, — настаивала она.

— А зачем мне поправляться? — Пробормотал я, когда сон все сильнее пытался овладеть мной, но я не хотел возвращаться в темноту. Вот где крылись все мои страхи. Я хотел остаться здесь, в своих мечтах наяву, и цепляться за фальшивую реальность, где Роуг клала голову мне на грудь, и все не казалось таким мрачным.

— Ради меня, — сказала она. — Я сломаюсь, если ты снова уйдешь. Пожалуйста, не уходи.

— Не хотелось бы этого, — сонно пробормотал я, мои глаза начали закрываться, пока сон тянул меня к себе. — Но я мастер ломать всё вокруг. Не всегда нарочно, но всё равно всё в итоге оказывается сломанным.

— Просто отдохни, — настойчиво сказала она.

— Только если ты обещаешь, что будешь здесь, когда я проснусь. — Я не слишком надеялся на это, но даже малейшая надежда была достаточно сильной, чтобы позволить мне отпустить ту фантазию, за которую я так отчаянно цеплялся.

— Я буду здесь. — Она обвила мой мизинец своим, и оставила его так, пока наркотики не проникли глубже в мои вены, и вскоре осталась только тьма.

Я вышагивал по коридору, ведущему ко входной двери, а Дворняга переводил взгляд с меня на дверь, тихонько поскуливая. Он скучал по Роуг, и, черт возьми, я тоже, даже если она меня ненавидела. И я был чертовски на взводе с тех пор, как появился Чейз и попал в больницу. Я не спал, я просто мучился, все ждал и ждал, когда они вернутся домой. И сегодня, после пяти дней в больнице, когда Роуг не отходила от него ни на шаг, он наконец-то вернется.

Как это могло случиться?

Мы перестали его искать. Мы должны были искать все это время. Все это время.

Фокс согласился, что он может остаться здесь, в «Доме-АрлекиновЭ, на период выздоровления, но на этом все. Я не мог даже думать о том, что он снова уйдет, я просто нуждался в нем здесь, в этом доме. Мне нужно было увидеть его и убедить себя, что он действительно все еще в этом мире. Потому что, честно говоря, мне было чертовски трудно в это поверить.

Он был у гребаного Шона, а мы не знали. Роуг держала Фокса в курсе всего, что говорил Чейз, и Фокс всегда вводил меня в курс дела. И мы все ошеломленно замолчали, когда узнали, что мисс Мейбл все еще жива, запертая в подвале своим ублюдком-племянником. Это было отвратительно, и мы определенно собирались что-то с этим сделать, как только сможем понять, как это провернуть.

Мои мысли снова обратились к моему брату. Я чувствовал, что подвел Чейза. Я никогда не чувствовал окончательности его смерти, даже после всех этих недель. Может быть, мне следовало догадаться, что он был где-то там. Может быть…

— Они почти здесь, — раздался глубокий голос Фокса позади меня, и я обернулся, обнаружив, что он стоит в тени, прислонившись плечом к стене, не отрывая глаз от телефона.

Я не знал, как долго он там стоял, но предположил, что достаточно, чтобы увидеть, в каком я был состоянии. Роуг везла Чейза в специально оборудованном такси для инвалидов, которое Фокс заказал для них, и мое сердце металось в разные стороны, пока я ждал их приезда.

— Он не вернется в Команду, Джей-Джей, — тихо сказал Фокс, убирая телефон.

— Я знаю, — быстро сказал я.

— Просто не привязывайся к тому, что он здесь. Я знаю, какой ты.

— Этот парень был пленником гребаного Шона, Фокс, — я сделал шаг к нему, ощетинившись от этих слов. — Я думал, что он мертв. Чего ты ожидал от меня? — Я почти не спал с тех пор, как мы оставили его в больнице, работая сверхурочно, просто чтобы попытаться занять себя и не думать обо всем том дерьме, через которое ему, должно быть, пришлось пройти из-за Шона.

Роуг отвечала на мои сообщения о нем односложными ответами, явно все еще чертовски злясь на меня, и я даже не мог винить ее. Я был гребаным мудаком и с тех пор чувствовал себя полным придурком из-за этого, но на данный момент я даже не знал, что сделать, чтобы это исправить. Она с каждым днем становилась все ближе к Фоксу с тех пор, как мы расстались, как я и предполагал, и хуже всего было то, что я подтолкнул ее к этому. Может, так было лучше, сорвать пластырь с себя самому, чем позволить ей сделать это за меня в будущем. Я просто хотел, чтобы это не было похоже на гребаную смерть.

Я чувствовал себя полным дерьмом каждый раз, когда думал о том, как выставлял ей этот дурацкий счет на оплату моих услуг. Это было так незрело, и каждый раз, когда я вспоминал, как она впихнула мне деньги, мне хотелось что-нибудь разрушить. Она была так зла на меня, и кто мог ее винить?

Я засунул наличные в ящик прикроватной тумбочки, с тех пор не прикасаясь ни к одному доллару из них, но каждый раз, когда я спал в своей комнате, я чувствовал их там. И это было похоже на сожаление и стыд.

Фокс сглотнул, и я увидел, как сильно он пытается скрыть свою боль из-за Чейза. В тот день, когда мы вернулись домой из больницы после того, как нашли его, мы просто просидели всю ночь, разговаривая о Чейзе и Шоне и обо всем, что это могло означать. Мы вдоволь напились любимого рома Чейза и в итоге уснули прямо на шезлонгах, разделяя наше облегчение и нашу боль. Но с тех пор он снова отключился, вернув свою броню Арлекина на место.

— Мы должны быть осторожны. Мы не знаем, что он сказал Шону, — сказал Фокс, и на его лбу появилась морщинка.