Каролина

Пару секунд Люк прожигает меня взглядом, я не подаю никаких видимых показателей страха, но сердце колотит отбойным молотом.

– Через несколько недель состоится конклав, – начинает Люк, и я впитываю каждое сказанное им слово. Для меня любая информация важна и необходима. – Там соберутся главы всех городов, которые входят в состав Мира и Процветания. Мы с тобой поедем вдвоем, так как оружие и посторонние люди туда не допускаются, только семья главы города. Основная задача конклава – это дипломатический подход к решению проблем. Мы там разговариваем о продовольствиях, вооружении, транспорте, топливе, людях, обо всем, что касается бесперебойной жизни городов. Но в этот раз я еду туда за другим.

Полки с новой информацией скоро будут забиты до отвала, но я найду место всему, что скажет Люк.

Удивительно, что тридцать минут назад я считала, что мы могли бы стать друзьями, и он мне поможет. Сейчас же я практически считаю его врагом.

Все из-за проклятого кабинета.

Или из-за того, что Люк недоговаривает?

– Зачем?

– За моим братом. – Люк смотрит не на меня, а куда-то сквозь пространство и время. – Он в плену у человека, который ненавидит нашу семью. Он просит поля в обмен на брата, но я не могу отдать их, тогда нашему городу больше нечего будет предложить остальным, и мы останемся не у дел. – Люк снова концентрируется на мне. – Тогда наш город погибнет. Мне нужно, чтобы ты узнала, где именно держат брата, и внушила главе Беринга, чтобы он отпустил его, и сообщила мне, куда именно.

На то, чтобы понять масштаб того, что я должна сделать для Люка, уходит меньше минуты.

– Для этого мне придется остаться наедине с главой Беринга. Моя сила работает только в случае, если я касаюсь кого-то. По-другому никак.

– Я знаю.

И снова эти поганые мурашки. Люк так холодно произнес эти слова, что я снова окунулась в мутные воды воспоминаний.

Как же ужасно мне было в этом кабинете.

А что, если это Люк делал мне больно?

– Он может причинить мне вред, – говорю я, чтобы посмотреть на реакцию Люка.

И она меня совершенно не устраивает. Люк не меняется в лице, на нем нет никакого сочувствия или жалости. Тон голоса также остается прежним.

– Это я тоже знаю, но если что-то пойдет не так, я буду рядом.

Кошусь в сторону шкафа, меня так и тянет к нему. Не знаю, что в нем такого, но кажется, именно там ключ от памяти, которая в данный момент противится, словно уговаривает меня, не ходи туда, не смотри, не вспоминай.

Усилием воли поворачиваюсь к Люку.

– Хорошо. Давай сделаем это.

Мне нужно уйти из кабинета, я больше не могу в нем находиться. Надо мной сгущаются тучи ужаса. Вот-вот пойдет ливень и затопит меня. Я еле сдерживаю себя, чтобы не вскочить с кресла и не убежать прочь, ведь в этом случае Люк поймет, что я что-то заподозрила.

– С завтрашнего дня ты должна начать тренироваться. – Голос Люка проникает под воду. – Маломальские умения самозащиты необходимы всем.

Киваю и снова бросаю взгляд на шкаф.

Да что же в нем такого?

– На конклав мы едем как муж и жена. По-другому тебе туда не попасть. Я напишу тебе сценарий нашей жизни, нужно его выучить.

Неужели в голосе Люка всегда звучала только сталь?

– Ладно. Сколько длится конклав? – хочу уточнить некоторые детали и слинять отсюда как можно скорее.

– Неделю. Дорога туда две недели.

– Это далеко?

– Это полуостров. Мы вылетим на вертолете и высадимся у подножия горы, дальше только пеший ход.

Сжимаю пальцами виски и морщусь от боли.

– Так много сложностей, – шепчу я. – Можно ведь встретиться в одном из городов.

– Нельзя. Полуостров и был найден только ради конклава. Если проводить его в чьем-то городе, это опасно для остальных, мы будем в неравном положении. За время существования Мира и Процветания уже были сборы внутри городов и даже на их границах, но все это заканчивалось кровопролитием. Захапать чужую власть легче, чем можно представить. – На этом предложении голос Люка все же меняется и становится напряженным, но на следующем все возвращается в прежнее русло. – Особенно в нашем мире.

Киваю. А что я еще могу сделать?

– Почему ты мне все рассказываешь? Я ведь могу и проболтаться о чем-то.

– Не проболтаешься. Когда увидишь тех, кто соберется на конклаве, у тебя не будет ни малейшего желания с ними общаться. Главное, что ты должна понять, что всем, абсолютно всем в этом мире плевать на твою жизнь. Просто так не выжить. А я даю тебе шанс, о котором многие могут только мечтать.

Еще недавно я бы билась за этот шанс. А сейчас сомневаюсь, что он мне нужен от Люка. Глава Салема точно что-то скрывает. Как узнать, что именно он мне не говорит?

– Шанс? – переспрашиваю я и отталкиваю мысль о том, чтобы воспользоваться силой. Если решусь, то выпаду из сознания на несколько часов.

– На жизнь в безопасном месте.

Справедливо. Если все, что Люк говорит, правда, то его шанс справедлив. Но сомнения все рушат на стадии фундамента и делают его настолько хлипким, что даже шалаш не устоит на нем. А доверие тем более.

Я бы и дальше расспрашивала Люка, но мне уже невыносимо находиться в кабинете. Все же я рискую и спрашиваю:

– Ты всегда жил в Салеме?

Люк снова прищуривается и откидывается на спинку кресла.

– Не совсем.

Та-а-ак. Ладно. Попытка номер два.

– Как долго ты в этом городе?

Быстрый ответ:

– Пять лет.

– А до этого?

Сердце уже пробило грудную клетку, сломало ребра и колотится, корчась на полу.

– До этого я тут не жил, входил в состав армии и постоянно колесил по миру. По его остаткам.

– Что ты делал?

– Искал Каролин, собирал информацию с мертвых мест, спасал ученых, которые следили за развитием тварей. Много чего.

Голос Люка стал более дружелюбным, но его выдает взгляд. Сейчас он напряжен, но это несравнимо с тем, что чувствую я.

– Ты убивал людей? – спрашиваю я.

– Приходилось.

Киваю и встаю.

– Может мы выйдем в город? Хотелось бы покинуть заточение, – я специально использую это слово, если Люк считает, что я в клетке, то не должен бы придать последнему предложению внимание. В этот раз Люк ломает мою теорию, поднимаясь с кресла, встает передо мной и серьезно, заглядывая мне в глаза, говорит: