Карт-Бланш для Синей Бороды

— Я бы поспорил, — пробормотал граф и громко добавил: — Пойдем-ка, провожу тебя до твоей комнаты. Кто знает, откуда ты решишь упасть в следующий раз.

Торжественное вручение подарков я устроила перед завтраком.

Раньше мы с матушкой и сестрами целый год тайком друг от друга готовили подарки к Новому году. Это были рукодельные вещички, не требующие денежных затрат, но какую радость они доставляли нам! Сейчас же все было наоборот — подарки, что я приготовила, были изысканными и дорогими, но те, кому полагалось их получить, смотрели на меня не слишком радостно. Я бы даже сказала — вовсе не радостно. Граф и Пепе — насторожено, Вамбри — хмуро, Барбетта — с удивлением.

— Милорд, это для вас! — объявила я, и мой муж осторожно потянул серебристый шнурок.

Остальные наблюдали за ним в напряженном молчании, как будто граф тянул за хвост ядовитого гада.

Внутри обнаружился сундук-ковчежец, на стенках которого были изображены рыцари конные и пешие.

— Очень красиво, благодарю, — сказал граф, даже не делая попытки открыть ковчежец.

— Откройте его, — посоветовала я.

Он открыл, но внутри было пусто.

— Там какой-то секрет? — спросил де Конмор и осекся.

От шкатулки исходил пряный аромат, и стоило открыть крышку — как запахло праздниками, радостью и повеяло теплом.

— Колдовство… — прошептала Барбетта.

— Ну что вы, никакого колдовства, — я даже засмеялась. — Я положила за внутреннюю обивку палочку корицы. Теперь что бы вы ни хранили в этом ковчежце, все будет напитываться приятным ароматом. А когда откроете — сразу вспомните новогодние праздники и тепло домашнего очага.

«И меня», — добавила я мысленно.

— Очень оригинально, — пробормотал граф.

— А это тебе, Гюнебрет, — я передала падчерице длинный узкий сверток. — К сожалению, я не знаю, что тебе может понравиться, но Барбетта говорила, что отец дарил тебе охотничью собаку, поэтому я подумала…

Вамбри застыла, как вкопанная, держа подарок и даже не пытаясь его развернуть.

— Ну же, — подтолкнул ее граф. — Посмотри, что там.

Руки у девушки дрожали, когда она развязывала ленту. Ткань обертки упала на пол, и вот уже Гюнебрет осторожно открывает крышку узкого футляра из синего бархата.

— Это кинжал королевы охоты, — пояснила я. — Он не перерубит гвоздя, но очень красив.

Подобным кинжалом признанная королева охоты давала знак покончить с раненой дичью. На клинке были выгравированы изображения лисы и фазана — очень тонко, так что каждое перышко и каждая шерстинка были видны. Я никогда не была на охоте, но даже мне понравилась эта изящная и опасная вещичка. Но Вамбри словно потеряла дар речи.

— Прекрасный подарок, — попытался поддержать меня граф. — Вамбри с ума сходит по охоте. Правда, королевой ее ни разу не признавали…

Швырнув футляр с кинжалом, Вамбри опрометью бросилась наверх. Так и не сказав ни слова.

— Наверное, я не угадала с подарком, — пробормотала я, подбирая брошенные вещи.

Граф промолчал, а Барбета и Пепе переглянулись.

— Что ж! — я постаралась улыбнуться. — Мне надо получше узнать Гюнебрет, чтобы не ошибиться в следующий раз. А это — подарок для вас, госпожа Барбетта.

— Для меня?!

— Для вас, моя милая госпожа Барбетта. Если бы не вы, я никогда бы не справилась с таким огромным замком, — я почти насильно заставила ее взять подарок. Добрая женщина отказывалась, краснела и бледнела, и уверяла, что ей достаточно жалованья, и она не ищет никаких дополнительных милостей.

С огромным трудом мне удалось убедить ее принять подарок.

Я приобрела для служанки сундучок с зеркалом, встроенным под крышку, и с удовольствием наблюдала, как она разворачивала подарок и ахала, восхищаясь тонкой работой резчика.

— И для вас, господин Пепе, — я взяла еще один сверток из-под елки. — Вы служите милорду верой и правдой, поэтому примите это от нас обоих — на долгую, прекрасную память.

Прежде, чем протянуть руку за подарком, Пепе сначала вопросительно взглянул на хозяина. Граф кивнул, разрешая. Для Пепе был приготовлен добротный кожаный кошелек, в который я положила новенький золотой. Слуга поблагодарил меня, но я видела, что он больше озадачен, чем обрадован, и вертел кошелек в руках, не решаясь прикрепить его к поясу.

— Для остальных я купила подарки, которые каждому пригодятся, — сказала я, указывая на груду свертков, на полу под елкой. — Для женщин — в голубой обертке, для мужчин — в красной. Госпожа Барбетта, попросите всех слуг пройти в гостиную.

— Вы слишком добры, миледи, — покачала головой Барбетта, но отправилась выполнять мою просьбу.

Пепе тоже ретировался, и мы остались с графом наедине.

— Получился настоящий праздник, — сказал граф неловко.

— О да, — согласилась я, — и все разбежались, как будто увидели привидение.

— Это не так.

— Спасибо, что пытаетесь меня подбодрить, милорд, — сказала я, поправляя игрушку на елке.

— Это тебе спасибо. Ты так стараешься преобразить этот дом…

— Вам не нравится? — оглянулась я с беспокойством.

— Нравится, — тут же ответил он, но потом подергал себя за бороду и добавил: — Хотя это иногда пугает.

— Пугает? Почему, милорд?

Он молчал довольно долго, и лицо его приобретало какое-то непонятное — мучительно-печальное выражение, отчего мне становилось все тревожнее и тревожнее. Потом он сказал:

— Все это похоже на сон. И становится страшно проснуться.

Забрав подарок, он удалился, оставив меня с неровно бьющимся сердцем. Слова его вселяли надежду и заставляли мечтать. Хотя… о чем мечтать? Бумаги о разводе подписаны, невеста Милисент только и ждет конца года, чтобы увериться, что проклятья жен де Конморов не существует. А если бы свернула себе шею, падая с лестницы… Посчитала бы Милисент это сбывшимся проклятием? И отказала бы графу?..

Усилием воли я заставила себя не тревожиться понапрасну. Мне надо думать о себе, а не о чаяниях графской невесты. И потом — сейчас новый год! Не время тягостным раздумьям!

В гостиную робко принялись входить слуги, подталкиваемые Барбеттой. Я произнесла маленькую речь, поздравив всех с наступившим новым годом, сказала, что в честь праздника все разрешены от работ (кроме самых необходимых), и что вечером можно накрыть праздничный стол для всех слуг, а мы — я, Вамбри и граф, справимся с ужином своими силами.

Слуги разобрали подарки и остались довольны — безо всяких сомнений. Они подходили, благодарили и удалялись, перешептываясь между собой. Как видно, раньше и их не слишком баловали по праздникам. Умиротворение новогодних праздников охватило всех. Пепе все же привесил кошелек к поясу, а Барбетта подошла ко мне, чтобы поблагодарить еще раз за такой дорогой подарок. Я прервала ее благодарности, расцеловав в обе щеки, и она растрогалась до слез.