Карта костей
Шрифт:
Глава 28
Дудочник вернулся на рассвете. Я уже проснулась, большую часть ночи пытаясь потушить пламя, которое тлело в моем сознании — примерно после полуночи меня разбудил пригрезившийся взрыв. Услышав шаги во дворе, я потянулась за ножом под подушкой.
— Это я, — успокоил Дудочник. Под отекшими веками залегли темные синяки. Открывшаяся дверь хлопнула о стену.
— Ты хоть на минутку прилег? — Я села, опустив ноги на пол.
— Похоже, я могу его отыскать, — ответил он. — Ковчег. Смотри.
Он протянул мне лист бумаги, от которого
— Дай мне хоть одеться. Ковчег там уже четыре столетия, за несколько минут никуда не денется.
Было так холодно, что пришлось закутаться в одеяло поверх одежды. Присев, я взглянула на бумаги, что он выложил на пол.
— Вот. — Дудочник подтолкнул ко мне страницу. На ней не стояла дата, но, судя по печатному тексту, ее можно было отнести к начальным годам существования Ковчега. Отчет экспедиции, оценивающий уровень радиации на поверхности. — Обрати внимание на первую колонку.
Заголовок: Показания уровня радиации (Бк), взятые с интервалом в полтора километра от Ковчега (выход 1). Ниже стояли цифры: запад 1, з.2, з.3 и так далее до конца страницы.
— Но затем показания прерываются, — заметил Дудочник. — Последнее показание з.60. Но на этой странице, — он подтолкнул мне второй листок, так же разлинованный таблицей с цифрами, — другая экспедиция движется на восток, и они зашли гораздо дальше. До в.240.
— И что? Они, наверное, повернули назад намного раньше, когда продвигались на запад. Возможно, они дошли, куда планировали. Или столкнулись с какими-нибудь трудностями. Повстречались с враждебно настроенными выжившими и сбежали.
Дудочник покачал головой:
— Они не спешили, на обратном пути тоже делали замеры, которые представлены в третьей колонке. — Он поднял на меня взгляд. — Они остановились, потому что вышли на побережье.
— Ладно. — Я замолчала и потерла глаза, прогоняя сонливость. — Но даже если и так, чем это нам поможет? По всей видимости, Ковчег разместили в девяноста километрах от побережья вглубь континента. Но от какой точки берега? Прибрежная полоса — около шестисот миль.
— Сюда смотри. — Он покопался в принесенных документах и достал лист. — Абзац почти в самом низу, о воде.
Один из регулярных отчетов Ковчега с обновлениями о состоянии припасов, вспышках заболеваний и проблемах с подземным бытом.
3 год, 9 августа. Совещание по ресурсам и инфраструктуре (правление).
Питьевая вода: текущих запасов в резервуарах хватит на 26 месяцев (меньше, чем ожидалось из-за повреждения резервуара 7 во время детонации), после чего придется положиться на внешнее водоснабжение. Система фильтрации для внешнего источника функционирует, и хотя удаление пепла и осадков существенно уменьшило уровень радиации (значительно ниже показаний префильтрации, отмеченных четвертой экспедицией на поверхность), он остается намного выше, чем […]
Я подняла глаза на Дудочника:
— У них имелся доступ к пресной воде. То есть рядом располагался какой-то ручей или река?
— В Ковчеге оставались тысячи людей. Источник должен быть большим.
— Ясно. Значит, имеется в виду река в сотне километров или около того от побережья. Не особо точный ориентир.
— Вот еще. — Он протянул мне лист, оборванный на половине.
Я прочитала заголовок:
— 18 год, 18 апреля. 39 экспедиция на поверхность. Наблюдения (территория, пригодная для проживания для обеспечения возможного будущего переселения).
Не дожидаясь, когда я прочту все, Дудочник протянул руку и постучал по строчкам возле оборванного конца страницы:
— Читай тут.
[…] при условии, что уровень радиации будет спадать ожидаемыми темпами, любые поселения на поверхности в следующие десятилетия должны располагаться вблизи Ковчега, чтобы иметь возможность использовать его ресурсы (особенно системы очистки воды и […]
Расположение Ковчега, пусть оптимальное для минимизации воздействия взрыва, ограничивает нас в возможности переселения на поверхность. […] Суглинистые почвы, обеспечивающие идеальные условия для стабильного котлована, плохо подходят для возделывания […]
— Посмотри на обороте, — сказал Дудочник.
Несмотря на мою аккуратность на пол посыпались мелкие хлопья бумаги и пыли.
— Тут ничего, — отозвалась я. — Только пятно. — На обороте не было текста, только расплывчатое темное пятно на нижней части, словно от пролитого чая.
— Я так тоже сначала подумал. Но задался вопросом, почему тогда оборотную часть страницы не использовали повторно для записей. На всех остальных бумагах используют обе стороны. А тут пустые полстраницы — почему на них ничего не написано?
Я наклонилась, чтобы приглядеться внимательнее. Слева просматривались перекрывающиеся выцветшие слои.
— Это картинка, — пояснил Дудочник, перегнулся через мое плечо и повернул страницу. И я разглядела, что там вовсе не пятно, а горы, упирающиеся в пустое небо. — Не такая, как все остальные в этих документах. — Он указал на технические схемы, которые я сложила на одной из кроватей. — Здесь нет деталей, она не выглядит, как пояснение к работе какого-то механизма. Больше похоже на рисунки, которые висели на стене в доме моих родителей.
Кто же это нарисовал? Я представила, как экспедиция остановилась на привал, желая принести в Ковчег образ потерянного мира.
— Смотри. — Он наклонился, стоя позади, чтобы указать на картинку, и его рука легла на мое плечо. Я спиной чувствовала его тепло. Ранее я всем телом содрогнулась от прикосновения Инспектора, но контакт с Дудочником казался таким же привычным, как тяжесть вещмешка на плечах или одеяло, прикрывающее шею. — Посмотри на эту гору, — продолжил Дудочник, — пик которой склоняется в сторону. Это Разбитая гора, если смотреть на нее с запада. Рядом на плато, скорее всего, гора Олсоп.
Я повернулась, чтобы рассмотреть его лицо. Дудочник ухмылялся. Я давно не видела на его лице улыбки.
— Это долина к западу от Позвоночного хребта, что-то в ста двадцати километрах к северо-западу отсюда. Его пересекает река Пелам. Все соответствует плану и другими признаками, вплоть до расстояния от побережья. Даже почва там глинистая.
Вспомнились карты, висевшие на стенах в его импровизированном кабинете на Острове. Прежде чем присоединиться к Сопротивлению, Дудочник и Зои годами путешествовали. В отличие от меня, он прекрасно знал эту местность. Это были не расплывчатые, ощупывающие видения провидца, но глубокое знание, приобретенное годами напряженных переходов. Он знал, как лучше миновать наряды, патрулирующие горную гряду. Знал, какие прибрежные пещеры затапливает во время прилива. Знал, как быстрее всего перейти болото, не выходя на дороги.