Карта жизни

Она пробормотала им что-то вроде «приятного аппетита» и покачивая огромными бедрами удалилась из зала.

Лука тем временем нагнулся через весь стол и принялся нагло разглядывать его несчастные крылышки.

– О, я вижу там картошку! – его палец юрко проскользнул в блюдо. Лука быстро вынул его из сиропа и облизнул, пробуя на вкус. – О, а на вкус лучше, чем выглядит со стороны.

Джонас тоскливо обвел глазами ребрышки, источавшие изумительный аромат и принялся вяло ковыряться в своей еде. Он старался не смотреть на вымазанные чем-то отвратительным крылышки, то и дело накалывал на вилку выскальзывающую картошку. Живот громко урчал и умолял взять в рот хоть один кусочек. И Джонас решился.

Глава 4, в которой действия происходят там же. А события принимают опасный поворот…

Уж лгать, так лгать.

Ведь для лгуна

И дерзость жулика нужна

И вдохновенье романтиста.

(Лопе де Вега)

– Могло быть и хуже, – пожал он плечами и снял свою потертую курточку, устраивая рядом, на небольшой горке сена.

Джонас, видимо, считал иначе. Как только они закончили обедать и расплатились (на это ушли все три золотые монеты, которые Лука успел накопить дома), богатенький мальчик потребовал ароматную ванну, чтобы умыться и привести себя в должный вид. Лука присоединился к его требованию, правда, выразив это в более мягкой просьбе. Их молча отвели на двор, где в небольшом отдельном домике стояла огромная кадка с водой и кусок розового душистого мыла. Джонас поморщился и принялся оттирать свое испачканное лицо, затем и вовсе залез в корыто. Он истратил почти весь кусок мыла и расплескал воду. Лука попытался остановить его, но попытка не увенчалась успехом. Джонас был настолько одержим чистотой, что готов был расправиться с любым, кто, по его мнению, являлся преградой к достижению этой цели. Лука умылся остатками почерневшей от болотистой грязи воды и вернулся в сарай, который им любезно предоставили на ночь.

Все это время его терзали мысли о мастере. Ему было ужасно стыдно, что пришлось оставить отца, лавку – вот так, без объяснений, тайком. При других обстоятельствах он бы никогда не совершил подобного поступка.

Но его мысли потонули в музыке, звучавшей совсем недалеко от сарая. Веселые, задорные ноты тяжелым шлейфом тянулись из трактира. Видимо, настало время для завсегдатаев. Громкие мужские басища переплетались с более тонкими, женскими голосами. Пели они здорово: достаточно слаженно и беззаботно. Ноты срывались, но тут же были подхвачены шумным свистом и улюлюканьем.

Постой, парнишка молодой,

Куда торопишься, родной?

Сегодня зачитаем приговор,

Но прежде золото отнимем!

Давай, танцуй, сегодня праздник,

Тебя закружим в хоровод!

Нас называют всяко разно: одни

Нос морщат: «Боже, безобразно!»

Другие, встретив, петуха дают

Но как не назови – дороги все однообразны,

Ведут сюда, прямым, окольным ли путем

Тебе, дружочек очень страшно?

Не надо слезы лить, ведь все это напрасно!

Разбойники веселые ребята – сегодня

Тебе, парнишка, зачитают смертный приговор!

Лука сгорал от любопытства. Он никогда не бывал вечерами в подобных заведениях. Собиравшиеся у него в лавке мужчины не раз пересказывали истории о различных забавах в подобных заведениях, прекрасных «аппетитных» особах (Лука не знал, правда, почему они их так называли. Ведь все же есть какая-то разница между аппетитной едой и девушками), мужских разговорах и так далее. Несколько раз он пробовал расспросить их подробнее о трактирах, но те лишь посмеивались и отшучивались от него. Говорили, что не дорос еще до «подобных забав». Лука обижался и в отместку оставлял мужчин с огромной дыркой в кармане.

Сейчас у него наконец появился шанс хотя бы одним глазком глянуть на то, чем занимаются настоящие мужчины вечерами, как проводят время и какие «взрослые» темы для разговоров выбирают.

Лука осторожно выбрался из сарая, огляделся и зашел в трактир. Он даже разинул рот от удивления – настолько преобразилось это местечко. Столы были сдвинуты так, что посреди зала мог отплясывать десяток человек, веселый громкий хохот разносился по стенам, пробегал и заражал своим оживленным настроением других посетителей.

Лука недолго думая пробрался в самый дальний угол и занял уютное местечко около очага, откуда с вертелов доносился запах жареной рыбы. Почувствовав волшебное, хитросплетенное сочетание запахов, он тут же забыл про съеденные за обедом ребрышки. Однако, монет, увы, больше не осталось.

Здесь было тепло и удобно наблюдать за всем происходящим вокруг. А посмотреть было на что!

Странного вида женщины, одетые в пышные разноцветные юбки, нарочито вальяжно расхаживали мимо мужчин, которые с интересом провожали их взглядом, усаживались рядом или даже ловко запрыгивали на колени, подливали из кувшинов вино и сами угощались всеми яствами, что присутствовали на столе. Эти женщины странно и неприятно хохотали, высоко задрав головы, отчего корсеты их топорщились и завязки ослаблялись, демонстрируя явно больше, чем положено по этикету благородным, хорошо воспитанным дамам. Хотя, ни о каком таком благородстве в этом заведении и речи идти не могло. Собравшиеся «господа» своим расхристанным видом напоминали пьяниц и бродяг с дороги. Соответственно, и дамы собрались соответствующие.

Лука покачал головой. Врали мужики в лавке. Ничего интересного во взрослой жизни вечерами не происходит. Должно быть, специально решили подразнить. Теперь ясно, почему так странно переглядывались, стоило ему задать очередной вопрос о «взрослых заведениях».

Он уже собирался уходить, как взгляд его зацепила прелюбопытнейшая картина, в которой центральное место было отведено его новому знакомому.

За столом, справа у входа уже собралась небольшая толпа улюлюкающих мужчин и прижимающихся к ним женщин. Они с интересом следили за ходом карточной игры.

Щербатый мужчина с натянутой до носа кепкой задумчиво почесал свой выступающий подбородок и громко шмыгнул носом. Еще раз. Затем широко улыбнулся, обнажив ярко блестящие на свету золотые зубы, облизнулся и со всей дури кинул на стол карты.

Со всех сторон послышалось одобрительное посвистывание и поздравления.

– Красавчик! Ну, ты и мастак! – хлопнул его по плечу долговязый детина с засаленными свисающими до самых плеч волосами. Должно быть, когда-то его пряди имели пшеничный оттенок, но теперь превратились в тусклую, темную солому.

Напротив Красавчика горделиво, несмотря на свое откровенно унизительное поражение, восседал Джонас. Губы его были плотно сжаты, а руки едва заметно тряслись. Казалось, еще чуть-чуть и он просто разревется!

– Ну-ну, малыш, не расстраивайся так. В следующий раз обязательно повезет, –великанских размеров женщина стиснула его плечи своими огромными лапищами и провела длинными пальцами по чисто вымытым волосам.

– Конечно, обязательно выиграет! – хохотнул Красавчик, забирая с соседнего стула… джинджер?