Карта жизни

– Сладкое Царство! – выдохнул Лука и двинулся прямо к дому.

Джонас последовал за ним. По мере приближения запах усиливался и аромат ирисок казался настолько умопомрачительным, что начинала кружиться голова и чесаться ладошки.

Он увидел, как Лука проглатывает слюну и протягивает руку, чтобы провести ладонью по гладкой ирисовой поверхности стены дома. Он ковырнул желтоватую сладость и осторожно попробовал ее на вкус.

– Мм, - прошептал он, прикрывая глаза. – Совсем как у нас… сливочная.

– Сливочная? – переспросил Джонас. – Не ванильная? Я терпеть не могу ваниль. У меня на нее вообще аллергия…

– Свежее молоко… теплый и нежный ирис, - зажмурился мальчишка от удовольствия.

Джонас не выдержал. В конце концов, он не был железным. Аромат, как назло, все усиливался и находиться вблизи от дома, не попробовав его на вкус казалось настоящим кощунством. Или наоборот, разрушать жилище, в котором, возможно, живет кто-то, способный помочь им в поисках артефакта – по меньшей мере, неприлично?

Все мысли испарились, стоило нежной ирисовой массе коснуться его языка. Казалось, ничего вкуснее он в жизни не пробовал. Ирис таял, оставляя после себя молочное послевкусие.

Увлекшись поеданием сливочной тянучки, они и не заметили, как сзади них возникла худенькая девичья фигурка.

– Вкусно? – насмешливо произнесла она.

Джонас чуть было не подавился.

– Кто ты такая? – спросил Лука, вытирая рот рукавом своей куртки.

– Я живу здесь, вообще-то, - ответила девушка и скрестила руки на груди, обводя их игривым, но в то же время внимательным взглядом. – А вот кто вы такие, я бы не отказалась узнать.

– Мы… ээ… мы, это… - замялся Лука.

Джонас понял, что самое время вмешаться.

– Прошу простить моего братишку, - выступил он вперед. – В целом, он умный малый, - Лука округлил глаза. «В целом?» - говорил его возмущенный взгляд. – Но с воспитанием проблемы.

Девушка улыбнулась. У нее была приятная, широкая улыбка. Светлая кожа заметно контрастировала с темными длинными волосами, которые развевал ветерок. Несколько прядей были выкрашены в синий цвет. Это было уже совсем не модно, потому как молодежь из высшего общества уже давно принялись выкрашивать волосы мелкими перышками, кое-где прядями, но перышками – обязательно. Однако, эта девушка из Темнолесья, казалась совершенно другой и ей шла прическа, толстые синие пряди и нелепое красное кружевное платье, доходившее до середины колен. На голове у нее была соломенная шляпа с загнутыми полями и вытянутыми полями спереди и сзади. На ногах сверкали начищенные коричневые сапожки.

– Вы его старший брат, значит, и виноваты в этом, - сказала она строго. Но в глазах уже давно мелькали смешинки.

Джонас пожал плечами.

– Полагаю, в таком случае, у Вас нет младших братьев и сестер.

Лука рядом громко фыркнул.

– Аврора, - протянула она руку в приветствии.

Джонас тотчас же поспешил ответить на рукопожатие и ойкнул от неожиданности, когда девичья рука с силой сжала его ладонь.

– Джонас, - проговорил он, спеша поскорее спрятать ладонь в карман.

– Лука, если кому-то это интересно, - недовольно буркнул мальчишка.

Девушка одарила его ослепительной улыбочкой и махнула рукой.

– Идемте внутрь! Тетушка наверняка уже испекла капустный пирог! Ах, какие у нее чудесные пироги – объедение!

– Ты бы еще в обморок перед ней грохнулся, как влюбленная девица, - с усмешкой шепнул ему Лука, когда они вошли в дом.

Джонас послал в его сторону возмущенный взгляд, но ответить не успел, потому что на пороге их встретила женщина, одетая в фартук с заплатками. Ее рыжие волосы украшала заметная седина, а широкая улыбка делала морщины в уголке глаз чуть более заметными.

– Мальчики, а я вас уже заждалась! – театрально всплеснула руками женщина. – Думала, не пойти ли уже на поиски? По моим подсчетам вы должны были добраться уже вчера вечером. Но, разумеется, в Темнолесье полно сюрпризов и рассчитать точное время, как правило, не представляется возможным. А вы задержались на… - она взглянула в угол. Там висели старые, запыленные временем часы с кукушкой. – Сутки. Ну, ничего, главное, что с вами все в порядке, детишки!

Парень вздохнул. Похоже, их ожидал очередной неприятный сюрприз.

Лука смотрел настороженно. Джонас бросил взгляд на кольцо и удивленно отметил спокойный, едва мерцающий зеленый цвет.

– Кто Вы? – опередил его Лука. – Откуда о нас знаете?

Женщина покачала головой.

– Этот мальчик далеко пойдет! Такой маленький, а уже разговаривает со взрослыми на равных! – она подошла к нему и потрепала по щеке.

Лука задохнулся от возмущения и отскочил подальше. Подобная фамильярность его ничуть не пугала, он и сам не раз вторгался в личное пространство людей, со свойственным ему мальчишеским задором доставал из-за пазухи очередную связку ключей, примеривался и вуа-ля! Дверца открывалась и представляла его взору позорные, глубоко потаенные страхи и тайны. Однако, сейчас он не мог с точностью ответить, не поменялись ли роли. От этой женщины исходила явная опасность и театральные жесты, растянутая до ушей улыбка, блестящие от маслянистой лжи глаза – все это говорило об одном: нужно, как можно быстрее, покинуть проклятый дом.

– Ответьте на вопрос, - холодно потребовал Джонас.

Она посмотрела на него и тяжело вздохнула. Улыбка сошла с ее разукрашенного лица, и женщина неуклюже уселась на старое кресло. Фигура ее тотчас же поникла.

– Уже поздно. Я хотела предложить Вам отдохнуть, но, похоже, придется сначала поговорить, иначе вы так и не сможете заснуть, или того хуже, сбежите… Аврора, накрой на стол, пожалуйста.

Девушка кивнула и тотчас бросилась исполнять просьбу.

Время шло. Хозяйка ирисового дома не вымолвила ни слова. Внезапно ее глаза загорелись странным, диким огоньком.

– Помнишь, что было в письме? – спросила она, вскинувшись, но затем снова успокоилась, удобнее устраиваясь в своем пожелтевшем мягком кресле у камина.

Джонас не помнил, чтобы здесь стоял камин. Возможно, он мог просто не обратить на это внимание. Камин был маленьким и непримечательным. Однако, тепло, исходившее от громко трескающих поленьев, приятно манило к себе.

– Какое письмо? – он старался, чтобы голос его не дрожал, но получалось из рук вон как плохо.

– То, что оставили родители перед смертью.

Эти слова прозвучали словно выстрел. Гулко и прямо в цель. Они холодными иглами впились прямо в сердце, пробуждая проснуться спрятанные когда-то глубоко внутри кровавые разводы боли и грусти.

– Откуда… - пролепетал он.

Лука смотрел на них удивлённо и непонимающе.

– Я твоя тетя, Джонас. Матильда Доллоуэй. А ныне Тауэр. Добро пожаловать домой, мой милый племянник, - произнесла она и встала, чтобы заключить его в свои душные и тесные объятия.

Происходящее все больше напоминало правду.