Картограф

– Глянь-ка, заяц побежал!
– закричал Витя.

Филя резко дернул голову влево, но зайца не увидел. Дурное предчувствие зашевелилось в желудке, как прокисшее молоко. Как в тот раз, когда ехали за книгой! «Все будет хорошо, - убеждал себя Филя.
– Ну, заяц, что с того? Глупая животина, выскочил и исчез. Это ничего не значит. Подумаешь, выдумали, что заяц не к добру! А кто у леса живет, у тех вообще зайцы по огороду стаями. Они все неудачники, что ли? Нет, ерунда».

Он почти убедил себя не волноваться, когда еще один заяц перебежал им дорогу, едва увернувшись от колес. Витя вдарил по тормозам и схватился за сердце.

– Напугал! Думал, задавлю.

– И задавил бы! Не жалко.

Витя отдышался, и они снова поехали.

– Что с ними такое? Бегают, как тараканы.

Третий заяц им попался, когда над линией горизонта показались первые лучи. Зверь энергично прыгал от одного кустика к другому, прокладывая себе путь по снежной целине. Волнение отпустило Филю. Один заяц, положим, к беде, но три зайца уже не примета, а так, зоопарк, наблюдение за живой природой.

– Далеко до Полесья?

– Верст шестьдесят, а то и побольше. За час доедем.

– А дальше куда?

– Там видно будет. Местных спросим.

Филя разложил карту и вгляделся в рисунок. Первым делом надо искать реку - домик на сваях стоит у излучины. Возле порога дома были нанесены какие-то крапинки, но они смазались. Что же это такое? «Твердо»? Схематичное изображение гриба?

Крабик метался в саркофаге, скреб стенки ножкой, просился наружу.

«Мы на прогулке, - ласково шепнул Филя.
– Не бойся, я с тобой!»

Полесье оказалось небольшой деревушкой в двадцать домов. Крашеные избы смотрелись нарядно, колодец-журавль высоко задирал длинную шею. В утренний час на улице было пусто, но в окнах горел свет, а над трубами курился слабый дымок.

– Вот и приехали. Куда дальше?
– занервничал Филя.

– Возьмем языка.

Они проехали Полесье насквозь и убедились, что языка им не взять.

– Сиди здесь, я сейчас к кому-нибудь постучу, - сказал Витя и вылез из машины. Он направился к небольшому дому, украшенному деревянной резьбой. На чердачной дверце плотник искусно изобразил черви и пики.

Витя постучал - ему не открыли. Тогда он подошел к окну и нагло крикнул:

– Эй, хозяева! Есть кто дома?

В окне показался бородатый мужик.

– Тебе чего?

– Дорогу спросить хочу. Где тут у вас хижина на сваях?

– Чего?! Пшел отсюда, не знаю никакой хижины!

– Тогда где река поворачивает?

– Где-где, везде! Езжай к ней, да узнаешь.

– А куда ехать-то?

– За поселком поверни направо. Только там все завалило, дороги нет... Вот скотина, ребенка разбудил! Иди отсюда, пока цел.

Витя вернулся весьма довольный.

– Чему радуешься?
– спросил Филя.
– Ничего не узнали.

– Узнали. Ехать направо.

– Считаешь, этого достаточно?

Витя потянулся, зевнул и ощупал куртку в поисках сигарет.

– Мне - да. А главное, они про домик и слыхом не слыхивали.

– Странно, - сказал Филя.
– Он что, невидимый?

Витя пожал плечами.

– Говорят, есть такие места, в лесу или у реки. Придет местный - только кочки видит. Или травку ковыль. Не всякому оно открывается.

– Что - оно?

– Диво, - со значением произнес Витя.

За деревней дорога поворачивала и уходила вниз, под горку. Колея углубилась, стала рыхлой и наконец совсем прервалась. Машина уперлась в снежный тупик.

– Дальше на своих двоих?
– спросил Филя. Впереди лежала снежная равнина, пышная и ноздреватая, как свежий творог. В такой утопнешь по колено, а то и по пузо провалишься.

– Вон, видишь, черная точка, верстах в двух? Нам туда.

– Ты уверен.

– Ага! Чую. Пошли.

Идти было тяжело, приходилось высоко поднимать ноги. Дыхание сбилось, между лопаток потекла горячая струя. Филя опустил голову вниз и брел наугад, почти зажмурившись. Мысли покинули его, осталось только натяжение мышц и связок, да сырость в ботинках. Когда он решился оглянуться, деревня была чуть видна. Она темнела над холмом, как старый гребень с обломанными зубьями. Филя вздохнул и отвернулся.

И тут что-то ударило его прямо в лоб. Он отскочил, потерял равновесие и сел в снег. Рядом повалился Витя.

– Что это было?

– Не знаю! Стрела?

Филя встал и протянул руку. Воздух возле кончиков пальцев вибрировал, колыхался. Так бывает в сильную жару, когда даль искажается и пляшет, то выгнутая, то вогнутая.

– Здесь стена!
– сказал Филя.
– Смотри, отталкивает.

Витя тоже потянулся и ощутил сопротивление.

– Мы на верном пути. Отсюда начинается карта.

Они осмотрелись. Русло реки опушали кустики, укутанные по макушку снегом. Домик на сваях стоял в низине, темный, нежилой, ко всему безучастный.

– И крот здесь?
– спросил Витя.

– Спать должен, зима.

– А что же нам делать? Как пройти?

– Протискиваться, - сказал Филя и врезался в невидимую стену плечом. В ушах зажужжало, тело стиснуло. Он толкался и толкался вперед, прорываясь с каждым шагом не более чем на вершок. Голову ломило и плющило, будто великан сжал ее в своих ладонях и пытался раздавить. Рядом боролся Витя. Он выставил вперед локоть, пытаясь прорезать путь. Дышать стало трудно, каждый глоток приходилось отвоевывать.

– Больше не могу, больно!
– сказал Филя и остановился. Давление усилилось, пришлось расставить конечности, чтобы ослабить эти тиски.

– Не стой, сомнет! Немного осталось.

Филя двинулся, преодолевая боль. Шаг, еще шаг. Продышаться. Грудная клетка еще не треснула? Как там Настенька? Ощупал саркофаг - цел. На душе стало полегче, и появились силы, чтобы сделать три шага подряд. Витя пыхтел, лицо красное, глаза навыкате, на лбу взбухла синяя жила. Еле живой. А домик еще далеко. Вот что значит смазать карту! Кровь наполнила воздух, жмет, давит, не дает идти. И вдруг он понял, что нужно сделать. Он достал скальпель и чиркнул по карте наудачу. Медвежьи объятья разомкнулись. Локти бросило в сторону, плечам стало свободно. Филя принялся расчищать путь. Кровь не желала сходить, приходилось аккуратно срезать верхний слой. Образовалась узкая тропинка. По бокам воздух гудел от напряжения, но прорваться и затопить прореху не мог.

– Ух, отпустило! Ты что-то сделал?
– спросил Витя, поворачивая к нему голову.
– А, вот оно что. Прекрати портить карту. Не то что-нибудь сотрешь, и хана. Провалимся к чертям собачьим.

– Там нам и место, - сказал Филя угрюмо. Учить вздумал! Конечно, править карту на ходу было не лучшей идеей. Кто знает, может, он исказил пространство, и теперь где-нибудь под снегом их ожидает ров? Царапнешь поглубже - и он тут как тут.

Они гуськом, осторожно пошли по тропинке. Сугробы мельчали, впереди до самой реки тянулся припорошенный вчерашней метелью наст. Ботинок пробивал его с хрустом. Домик был уже совсем рядом. Крохотный, похожий на заброшенную часовню. Сваи погрязли в снегу, и под брюхом у дома было не больше аршина пустоты. Один подсадит другого, так и взберутся.