Карты Любви : Священник

Из его горла вырывается дикий рык, и Джудас замирает подо мной. Он прижимает меня к себе и прикасается своим лбом к моему. Его тяжелое дыхание обдает мое лицо.

– Такая красивая, - заключает мое лицо в ладони, утирая большими пальцами и ловя случайные слезы, о которых я даже не подозревала.
– Ты такая милая, когда плачешь, - шепчет он мне в губы.

Освобождая меня, он откидывает голову на спинку дивана, его грудь поднимается и опускается от тяжелого дыхания. Его ресницы отбрасывают тени на щеках, а полные губы приоткрываются, когда он делает глубокий вдох. Я все еще наблюдаю за ним, когда он открывает глаза и поднимает голову. Пальцы скользят по животу, заставляя меня дрожать и покрываться мурашками. Биение сердца ударяется о барабанные перепонки так громко, что я уверена, он может слышать его.

Это не просто секс. Это нечто другое. Он сказал, что не отпустит меня, и я это чувствую. Я чувствую, как что-то внутри меня раскрывается ради него, гостеприимно пуская поселиться в самой сердцевине моего естества.

– Теперь ты моя, Делайла. Тебе не спрятаться. Я всегда выслежу тебя.

Я киваю, чувствуя уязвимость и перемену в воздухе. Я только что дала Джудасу Кингсли власть сломать меня, но я знаю, он этого не сделает, потому что он - мое спасение.

Приняв душ, я возвращаюсь в комнату Джудаса и обнаруживаю одежду на кровати. Улыбаясь, я натягиваю мягкую футболку и боксеров. Затем я отправляюсь на его поиски.

Он на кухне, прислонившись бедром к стойке с телефоном в руке, и что-то печатает на экране.

Джоггеры низко сидят на его бедрах, и я не могу перестать пялиться на него. Под его загорелой кожей и татуировками выделяется эффектный рельеф мышц. Он такой мускулистый. Сейчас я действительно могла поверить, что он дьявол, иначе как мужчина может иметь такое тело в сочетании с совершенным лицом? Я уверена, что это нарушает какой-то закон смертных. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он перестал печатать. Когда я встречаюсь с ним взглядом, на его губах танцует дерзкая улыбка, и он скрещивает руки на груди. Он оглядывает меня медленно, а я краснею, ерзая на месте.

Оттолкнувшись от стойки, он подкрадывается ко мне, просовывая пальцы под резинку боксеров и обхватывая мои ягодицы.

– Мне нравится, как ты смотришься в моей одежде, - бормочет он мне в ухо, заставляя меня дрожать. Он проходит мимо меня, и я смотрю на него через плечо.
– Ни в чем себе не отказывай, - говорит он, прежде чем выйти из комнаты.

Я слышу, как включается душ, когда открываю холодильник и вижу бутылку белого вина. Я наливаю себе бокал и сажусь за барную стойку, делая несколько глотков и думая о серьезности моей новой ситуации. Возможно, мне следует быть напуганной тем, что меня настолько увлек такой мужчина, как Джудас... но это не так. Все между нами кажется правильным.

Я вздрагиваю от прикосновения к талии.

– Все так плохо?
– смеется Джудас, и его смех похож на тихий рокот.

Я поворачиваюсь на табурете и поднимаю бокал вина.

– Ты заставляешь меня нервничать, - выпаливаю я.

– Я знаю, - его зубы царапают нижнюю губу в полуулыбке.
– Пошли, - он стаскивает меня со стула и тянет к себе на колени. Я сжимаю свой бокал с вином, выставляя его между нами, как оружие, а он смеется, выхватывая его из моей руки и делая глоток, прежде чем поставить на боковой столик.

– Ты должна нервничать, - его рука скользит и прижимается к моей груди в области сердца.
– Это нервное хихиканье в твоем животе и учащенное сердцебиение. Инстинкт выживания. Твой разум твердит тебе бежать.

– Но мое сердце не позволит мне убежать от тебя, Джудас. – Ведь я пыталась.

Его губы дернулись.

– Я знаю.

– Знаешь что?

Он проводит костяшками по моей щеке. Его глаза вглядываются в каждую черточку моего лица, словно он пытается запечатлеть его в памяти.

– То, что ты моя. То, что мы одинаковые, ты и я.
– Узелок беспокойства в моем животе немного расслабляется. Он целует меня в лоб.
– Я же говорил тебе. Я не отпущу тебя, Делайла.

Я обнимаю его за шею и прижимаюсь губами к его губам. Отчаянное изнурительное чувство охватывает мое сердце, пока я продолжаю крепко сжимать его.

– Я люблю тебя, Джудас, - признаюсь я шепотом.

Легкая улыбка играет на его губах, и нечто, похожее на умиротворение, смягчает его лицо.

– Только испорченная душа может полюбить проклятую.

***

Мне совсем не хочется двигаться. Мне тепло и комфортно, пока я прижимаюсь щекой к груди Джудаса, а его руки обнимают меня. Бум, бум... Тяжелое биение его сердца подобно мелодии.

Подняв руку, я лениво провожу пальцами по его груди и через несколько секунд понимаю, что на его коже прощупываются маленькие шишки. Нет, не шишки - линии. Оперевшись на локоть, я начинаю рассматривать его грудь, прижимая пальцы к линиям, что искусно спрятаны под крыльями ангела, но тем не менее, они есть. Когда я приглядываюсь, то вижу, что это рубцы.

– Шрамы, - бормочет Джудас.

Я встречаюсь со взглядом его голубых глаз. Он пристально наблюдает за мной.

– От чего?

– От ножа, - он проводит ладонью по груди.
– По одной за каждый грех.

Мои глаза расширяются, и теперь я уже смотрю на отметины иначе.

– Их сотни. Джудас, это..

– Много. Я знаю. Мы с братом копим их с десяти лет.
– Я замечаю один, который, нанесен поверх чернил. Блеклая розовая линия, пересекающая черный рисунок. Я провожу пальцем по ней.
– Более свежий.

– Что она значит?

– Наш отец был гангстером, мама - ярая католичка, а мой брат - психопат. Сейнт считал, что лучше разрушать самым темным своим грехом тело, чем душу. Я просто согласился, потому что это означало, что я отдам нож брату.
– Боже, насколько ужасна его семья?

– Подожди, так ты веришь в Бога?

Он ухмыляется.

– В это так трудно поверить?

– Ну, ты наркоторговец, Джудас. Так что… да.

– Разве профессия человека и его вера не могут быть взаимоисключающими сторонами жизни?

– Ты хочешь сменить тему в сторону разговоров о морали?

– Я верю в Бога. Просто моя вера отличается от веры других.

– Как это? У тебя с ним личные беседы?

На его лице появляется ухмылка.

– Что-то вроде того.

– Ты должен дать мне больше, Джудас. Ты вырезаешь грехи на своей груди, что противоречит церкви, разве это значит идти против Бога?

– Ну, Библия заставляет тебя верить, что мир черно-белый. Добро и зло. Бог и Дьявол. Но в свете всегда присутствует тьма, - он убирает волосы с моего лица, нежно проводя пальцами по коже.
– Ты прекрасный тому пример, Делайла. Такая порочность среди чистоты.