Карты Любви : Священник
Шрифт:
– Я иду проведать тебя, - я вешаю трубку до того, как он успевает ответить.
Прогулка до церкви не так спокойна, как обычно. Сейчас середина дня, и Лондон гудит из-за обычного отвратительного движения. Люди несутся мимо меня, пытаясь успеть вовремя или спешат пораньше домой.
Прогуливаясь через парк, я вижу, как подростки играют в футбол, громко кричат и придираются друг к другу, скользя по траве в школьной форме. И все же, когда я подхожу к церкви и переступаю порог, меня окутывает тот же умиротворяющий покой. Это ощущение никогда не меняется. Иногда здесь могут
Сегодня здесь никого нет, но я знаю, что Джудас в исповедальне. Занавеска с другой стороны открыта. Приглушенными шагами я подхожу к кабинке и задергиваю занавеску, прежде чем отойти в сторону, где сидит священник. Я ожидаю увидеть его сидящим там, но вместо этого он стоит, прислонившись спиной к перегородке, и сексуальная улыбка растягивает его губы.
– Серьезно? – спрашивает он.
– Да, - зайдя внутрь, я задергиваю занавеску. И в мгновение воздух в замкнутом пространстве становится спертым. Вытянув руку, он проводит пальцем по моей шее, скользя вниз по груди к верхней части моего декольте.
Я сокращаю расстояние между нами, приподнимаясь на цыпочках, чтобы прикоснуться своими губами к его. Вот в этом мой покой. Это будто вернуться домой. Его пальцы обвивают мою талию, и он поднимает меня, разворачивая нас так, чтобы он мог прижать меня к перегородке. Вся исповедальня дрожит от этих маневров, и я сжимаю бедрами его талию.
– Ты пришла исповедаться, милая Делайла?
– он дышит мне в рот.
– Я пришла избавить тебя от этих плотских мыслей, - задыхаюсь я, мое дыхание становится коротким и резким.
– Хм. Ну, тогда ты не помогаешь мне.
Мои пальцы скользят по его волосам, притягивая его голову к моему горлу.
– Воплощаю мысль в реальность.
Жар его ладоней касается тыльной стороны моих бедер, скользя вверх, пока он не обхватывает мою задницу обеими руками.
– Ты собираешься трахнуть меня в исповедальне, ягненок?
– спрашивает он, прикусывая меня чуть ниже моего уха.
– Я всего лишь твоя покорная прихожанка.
– Такая развратная маленькая грешница.
Опустив меня на ноги, он приподнимает подол моего платья и цепляет пальцами тесемку моего нижнего белья. Собирая материал на моих бедрах, он дергает, разрывая его. Возбуждение бьется в моих венах, и предвкушение заставляет сердце биться, как табун диких лошадей. Здесь, в этом самом месте, заниматься подобным так неправильно, и мне это нравится. Я нащупываю его ремень, дергаю и тянусь к пуговице на его брюках. Наматывая мои волосы на пальцы, он использует свою хватку, чтобы повернуть меня, толкая грудью к перегородке.
Боже, если кто-нибудь войдет по другую сторону исповедальни, он точно поймет, чем мы занимаемся. Это не должно меня так сильно заводить, но я думаю, что мне нравится идея осквернения священной земли не меньше, чем по нраву то, когда Джудас оскверняет меня. Я хочу засвидетельствовать нашу греховность. Две павшие души, которых не должно быть в доме Господнем. Джудас раздвигает мои ноги и проводит пальцами по внутренней стороне моего бедра. К тому времени,
как он достигает вершины, я едва могу дышать.– Джудас, - молю я. У него вырывается легкий смех, и он нежно целует меня в затылок.
– Терпение, - затем он так сильно толкается в меня двумя пальцами, что я вынуждена приподняться на цыпочки. Моя ладонь ударяется о перегородку в поисках хоть какой-то опоры. Он стонет мне в ухо, и я поворачиваю голову, пытаясь удержать его хватку в моих волосах, пока его губы прижимаются к моим, и я подавляю дикий звук.
– Такая мокрая, Делайла, - шипит он мне в губы, толкаясь в меня еще сильнее.
В одну секунду меня придавливает весом Джудаса, а в следующую - его уже нет, но он дергает меня за волосы. Я неловко иду, пятясь назад, пока мои ноги не упираются в его колени, и я понимаю, что он сидит на скамье.
Он заставляет меня оседлать его бедра, прижимаясь спиной к его груди. Господи, мы действительно делаем это. Он собирается трахнуть меня в исповедальне.
Он ослабляет хватку в моих волосах и направляет меня на себя.
– Джудас, - стону я. Так приятно чувствовать его, так правильно, так порочно.
Он упирается головой о стенку позади него, и низкий стон срывается с его губ.
– Черт, Делайла.
Его хватка исчезает, и он кладет обе руки на мои бедра. Он не поднимает меня, а просто перекатывает мое тело по себе, словно заряжает чистым электричеством каждый дюйм моей кожи. Мой позвоночник выгибается, голова запрокидывается, и с моих губ срывается череда звуков. Он обхватывает меня рукой и прижимает к груди.
– Тише, - выдыхает он мне в ухо.
Это грязно и пошло, грешно во всех смыслах, и я хочу этого. Я бы прочитала тысячу раз «Богородицу» за свои непотребные деяния, за него. Он заставляет меня чувствовать себя присвоенной и в то же время обожаемой, запятнанной и все же рожденной заново. В его руках я потерялась и сразу же обрела дом. Части меня, которые когда-то были сломаны, теперь принадлежат ему.
Давление все больше нарастает внутри меня, и я просто молю об освобождении. Джудас управляет каждым движением, пока я не начинаю отчаянно нуждаться в том, что может дать только он.
Он держит меня на краю обрыва, кажется, целую вечность, а затем его хватка на моем бедре усиливается, и он оказывается во мне так глубоко, что я не знаю, где заканчивается он, а где начитаюсь я. И я этого хочу. Я хочу, чтобы он был во мне, как часть меня. Я хочу, чтобы границы настолько размылись, чтобы мы стали единым целым, одинаковым по своей природе: священник и его прихожанка. Я хочу помолиться у его оскверненного алтаря.
Я рассыпаюсь на части, мои мышцы напрягаются, когда по ним растекается удовольствие. Перед глазами пляшут звезды, а голова кружится. Я кричу в ладонь Джудаса, пока он удерживает меня, позволяя мне пережить этот момент удовольствия.
– Черт, Делайла, - освобождая мой рот, он грубо толкает меня вперед, используя меня как свою личную куклу. Все, что я слышу, - это его затрудненное дыхание, мой учащенный пульс и скрип старого дерева, которое никогда не было свидетелем такого рода оскорбления.