Кастелян

Замок не умел учить людей. Он обеспечивал им комфортные условия для жизни, кормил (при помощи домовиков), присматривал и защищал. Обучением всегда занимались люди — профессора или, в случае ученика-Хранителя, действующий Кастелян. Но у замка не было выбора. Более трёх веков от последнего Хранителя не поступало никаких вестей. Замок ветшал. Ему нужен был целитель и хозяин. Поэтому замок учил так, как умел — жёстко, неуклюже, в чуждой коммуникационной системе; и тем знаниям, которыми обладал — очевидно, преподавая их не всегда в правильной последовательности и приоритете.

Простейшая созидательная магия. Сделать маленькую, но настоящую стальную иголку из имеющейся материи — ну что может быть проще? Или финализирующее уравнивание простого зельевого состава.

Или вот, способность менять двуногую форму на более полезную для хранительских задач. Молния является ключевым элементом в процессе первой трансформации, это помнят даже многое забывшие современные маги. Смешно: они зачем-то обложили правильный ритуал странными действиями, вроде «держать целый месяц лист мандрагоры во рту, не вынимая». Ни на секунду не вынимая. Замок призвал правильную грозу и создал правильные условия. Трансформация прошла идеально, нарушений не было, дальше дело за юным учеником. Поймёт ли он, что ему досталось необычное второе тело? Сможет ли обнаружить и раскрыть весь его потенциал? Замок не в состоянии здесь помочь: притирка к разуму будущего Хранителя только началась, он почти ничего не слышит.

Сердце Хогвартса умело ждать.

А виновник большинства странных отчётов в настоящий момент с восторгом осваивал новое совиное тело. Было пасмурно, шёл непрерывный тропический ливень — на экваторе начался мокрый сезон дождей. Но дожди здесь тёплые и неопасные, дома даже молнии — родные и нежалящие.

Литературы по анимагии в Замковой библиотеке не нашлось, так что трансформацию пришлось осваивать и тренировать самому. Но после первого, самого опасного оборота ничего невозможного на этой стезе уже нет. Вспомнить ту молнию и влить магию в воображаемые крылья — вот ты уже сова. Волевым усилием утяжелить и удлинить ноги — и ты на них стоишь, опуская расставленные руки. Каждый новый оборот удаётся всё легче и непринуждённее.

Хорошо, когда можно учиться без помех и ни от кого не скрываясь.

Глава 31. Ещё одно Зельеварение

— Привет, Невилл, — поздоровался я, присаживаясь у больничной койки. — Выглядишь не очень.

Левая нога и плечо перебинтованы. Нога — полностью. Пижама больничная, что может означать приход в негодность предыдущей.

Я зашёл в больницу утром, за час до завтрака. Помфри проверила палочкой мой багаж и пропустила. Малфоя не было, но соседняя койка была смята.

— Привет, Гарольд. Вот… порезался, — сказал Невилл, отведя глаза.

— Наконец-то узнал кличку этой псины — «Порезался». Что с ногой? Что Помфри говорит?

— Говорит, пролежать придётся с неделю.

Я внимательно посмотрел на него. В отличие от дурацких секретов, этот момент меня действительно интересовал.

— Правда, Гарольд. Только мазью какой-то вонючей мажут постоянно. Чешется жутко.

Я вздохнул.

— Вот. Нашёл в гостиной, закатился под диван. Ты уронил, наверное.

— Ой, моя напоминалка! — Невилл расцвёл. Видимо, вещь из дома — как якорь во враждебной обстановке. — Спасибо.

— Ещё вот. Помфри разрешила при условии, что всё сразу есть не будешь.

Я выложил свежие фрукты. Мандарины, виноград, бананы, яблоки. Не магазинное — ночью у себя нарвал. Завершал натюрморт букет тропических полевых цветов в банке с водой.

Присел на стул. Помолчали. Разговор не клеился.

— Бабушка меня убьёт.

Я прикрыл глаза. Нам бы твои проблемы.

— Бабушку надо уважать, а не бояться. Она мудрый человек, судя по всему, но… настанет время, когда уже тебе придётся закрыть её своей широкой спиной. И её, и семью, и Род.

Я посмотрел на него.

— Ты должен научиться говорить «нет». «Нет» — это когда очень неудобно и неловко, но иначе будет ещё хуже. Намного хуже. Скажи, — я указал на ногу. — Тебе стало лучше оттого, что ты не нашёл сил возразить?

Невилл молчал. Затем с натугой выдал:

— Я… не могу…

Я вздохнул.

— Это должен сделать только ты. Каждый раз, когда тебе неуютно отказывать, вспомни: Будет. Ещё. Хуже. И тебе, и семье. Всем, кто за тобой.

Похоже, бесполезно. Слишком сильно его задавила бабка, он не научился принимать решения сам. Должен вляпаться, нахлебаться, и если выживет и не сделает ничего необратимого…

— Ладно. Поправляйся. Я ещё зайду.

Завтрак прошёл напряжённо. Снейпа и Малфоя не было. Рон бросал на меня злобные взгляды, но с разговорами не лез. Такое впечатление, что кто-то переключает ему режимы. «Достань Поттера» — «Отстань от Поттера» — «Отвали, свободен». Уизли о чём-то негромко говорил с Грэйнджер, та отвечала со строгой поучающей миной. Оба таились от меня.

Дамблдор сидел на обычном месте и поглядывал в мою сторону с укоризной. Факультет же… разделился. Кто-то считал, что я струсил. Кто-то с удовольствием вспоминал «жёлтого земляного червяка». Я не обольщался, тенденцию предсказать несложно. Куда укажет пресветлый Дамблдор, в ту сторону и будут травить. А Дамблдор нынче огорчается в мою сторону.

Драко появился на Зельеварении. Был он бледен и растрёпан, насколько это вообще возможно для типажа, отыгрывающего эльфийского наследника. Прошёл, ни на кого не глядя, и занял своё место.

— Здоров? — спросил я негромко и не поворачиваясь.

— В процессе, — помедлив, так же тихо ответил он.

Наложенных мною вчера заклинаний на нём не было. Сами штатно уничтожились или их сняли. Ну и отлично, основное выяснили.

Снейп ворвался в кабинет вместе с колоколом. Утвердился на кафедре, повернулся ко мне и поприветствовал прищуром оператора гидравлического пресса, планирующего долгую рабочую смену. Подержав размазанным по полу, обратился к классу:

— Ваши эссе. Если о них можно такое сказать.

Три десятка свитков подпрыгнули и разлетелись точно по владельцам.

— Тема сегодняшнего урока — зелье исцеления от фурункулов. Рецепт — в ваших конспектах. Мисс Грэйнджер, вы сегодня работаете с Поттером.

Ну да, рука-то у неё всё ещё перевязана.

— Профессор, Рон Уизли мне помож…

— Это было уведомление, а не интерес к вашему мнению, — холодно отрезал Снейп. — Минус пять баллов Гриффиндору.

Сопящая Грэйнджер вернулась с галёрки на первый ряд. Я взял котелок и пошёл за водой. Опала развивается как-то слишком резко. Перфекционистке Грэйнджер варить что-то с Уизли — нужно очень сильно через себя переступить.