Ката - дочь конунга

Конец войны Вася встретила растерянно. Она не знала, что ей делать, возвращаться в родной город она не собиралась, но куда идти дальше, тоже не знала. Молодая военврач, которая в свое время выходила Васю, позвала ее с собой, и Вася, не раздумывая, поехала. Врачица устроила ее уборщицей в институт, где сама преподавала, Васе дали комнату в общежитии, и она просто жила, изо дня в день выполняя монотонную работу. Кто был тот мужчина, который разбудил спящую Васину душу, неизвестно, но все, кто знали Васю, с изумлением заметили, что она покруглела, а потом в срок родила очень хорошенькую малышку. Вася обожала дочку, не расставалась с ней ни на миг, даже полы мыла, примотав младенца к спине, и, наконец-то, пригодились песни, напеваемые по ночам мальчикам, которые слушали их из другого мира.

— Она никогда меня не ругала, — рассказывала Тамара, — что бы ни случилось, Вася была на моей стороне. Однажды, когда я порвала пальто, катаясь с горки, а Вася просто взяла его, и начала штопать, я вдруг поняла, что это странно. И спросила ее, почему она меня не ругает.

— И что она сказала? — спросила Маша.

— Она сказала, что каждую секунду может случиться беда, и незачем растрачивать драгоценные мгновения на ссоры и ругань.

— Она имела ввиду своих сыновей? — догадалась Маша.

Бабушка Тамара печально кивнула.

В общем, Вася была самым добрым на свете существом. Маша с удовольствием навещала прабабушку, привозила ей подарки, которые Вася трепетно любила и принимала с удовольствием. Звонок от бабушки Тамары встревожил девушку.

— Что значит — чудит? — спросила она у матери. Странных поступков и каприз за старушкой никогда не водилось.

Та пожала плечами.

— Бабушка говорит — спит плохо, плачет, тебя зовет.

— Только этого не хватало, — озабоченно пробормотала Маша, — может заболела?

— Ох, не знаю, — покачала головой мама, но лучше бы тебе съездить.

— Ты со мной? — Маша прикидывала, как успеть на ближайший автобус до Зеленого Города.

— Нет, ты поезжай, а мы с папой приедем в пятницу на машине.

Маша кивнула согласно.

Зеленый Город встретил ее радостно, как встречал всегда. Маша любила этот поселок за его компактность и уют, но, в основном, за свои детские ощущения. Она вышла из автобуса, надела ремень сумки на плечо и двинулась в сторону стоянки такси. Недалеко была остановка рейсового авобуса, но неизвестно, сколько времени ждать.

Пожилой таксист взял недорого, довез быстро и пожелал хорошего дня. Бабушкин дом, бревенчатый, с четырьмя окнами, смотревшими на улицу, совсем не менялся от времени. Скрипучая калитка впустила ее в широкий, выметенный двор. За сетчатой загородкой ходили белые куры, которые, все как одна, повернули головы в сторону гостьи — не принесла ли она чего-нибудь вкусненького, но, не дождавшись, снова заходили, заквохтали. Из конуры вылезла заспанная собака, отряхнулась, лениво махнула хвостом, показывая, что узнала. Маша вошла в темные прохладные сени, и дернула плотную дверь в дом.

Бабушка Тамара что-то пекла — пахло божественно. Она вышла из кухни и обрадовано всплеснула руками.

— Машенька! Приехала!

Маша поставила сумку на пол, потянулась к бабушке поцеловать.

— Ну, что у вас тут? — спросила она, — Вася хулиганит?

— Да чего-то хулиганит, ага, — улыбнулась баба Тамара, — одно и то же твердит, позовите Машку, Машку позовите и все тут.

— Соскучилась наверно, — Маша привычно ополоснула руки.

— Может и соскучилась, — покладисто ответила бабушка, — кто ж ее знает.

— Ну, пойду, поздороваюсь, — Маша шагнула по тканым дорожкам в дальнюю комнату, где испокон веков обитала прабабка.

Крохотная старушка была почти незаметна среди цветастых подушек. Раньше тут стояла обычная кровать с панцирной сеткой и двумя здоровенными перинами, но родители настояли и купили для Васи хорошую ортопедическую кровать с регуляцией высоты. Вася искренне не понимала, чем не угодила внучке и ее мужу прежняя, как она говорила, койка, но новое ложе хвалила. Сейчас она лежала на спине, поверх одеяла покоились темные сморщенные Васины руки. Маша хотела было выйти, и уже повернулась к выходу, но в спину прозвучало:

— Машка…

29

Машкой ее называла только Вася. Это повелось с того времени, когда трехлетняя Маша, бойкая и говорливая, развлекала прабабку вечными "зачем" и "почему".

— А почему ты Васька? — бесхитростно интересовалась она, — ну почему?

— Ну вот ты — Машка, — смеялась старушка, — а я Васька!

— Я — Мария Владимировна! — поправляла Маша, старательно выговаривая

— Нос не дорос до Марии, — настаивала бабушка, — Машка и есть. Машка-таракашка!

Маша понимала шутку, смеялась звонко.

— Васька! — дразнилась она в ответ, — бабка Васька!

Вася беззвучно смеялась тоже.

— Баба, — по-детски назвала прабабушку Маша, — я думала, ты отдыхаешь.

— На том свете отдохну, — махнула рукой старушка, — иди сюда, дай, погляжу на тебя.

Маша села на край кровати, взяла бабушку за руку. Рука была сухая, прохладная, с тонкими косточками и прозрачной кожей, испещренной пигментной "гречкой".

— Совсем взрослая стала, — сказала Вася, — невеста.

Маша, от слова "невеста", покрылась мурашками, потому что оно напомнило о Светозаре.

— Баба, — осторожно спросила она, — ты плохо себя чувствуешь? Может хочешь чего-то? Баба Тома говорила…

— Баба Тома вам наговорит, — перебила ее Вася, — а вы и уши развесили.

Действительно, Вася не выглядела больной, только была в ней какая-то странная прозрачность, которую до сих пор Маша не замечала.

— Ты если чего-то хочешь — скажи, — Маша поглаживала бабушкину руку.

— Машка, отвези меня на Зеленку!

Маша оторопело уставилась на бабулю. Конечно, в Зеленом Городе была Зеленая улица. Это был почти центр курортного поселка, там сходились все дороги, выводя отдыхающих к парку, с площадью в виде восьмиугольника посередине. Маша моментально разложила в голове все варианты и поняла, что легче саму Зеленку привезти сюда, чем доставить в парк прабабку. Вася заметила в глазах правнучки сомнение и с неожиданной силой стиснула пальцы.

— Машка, отвези, Христом богом прошу! Последний раз!

Умоляющий взгляд светлых водянистых глаз мог убедить кого угодно, и Маша нерешительно кивнула. Вася устало закрыла глаза.