Катастрофа

Здесь следует кое-что пояснить.

Еще осенью 42-го года от Алданова в Грас пришел второй номер «Нового журнала», который, напомню, Марк Александрович вместе с Михаилом Цетлиным стал издавать в Америке вместо почивших «Современных записок». (Замечу, что «Новому журналу» была суждена завидная судьба, он выходит по сей день, уже полстолетия.)

Алданов засыпал Бунина просьбами: «Иван Алексеевич, высылайте нам свои рассказы».

И Бунин посылал в Нью-Йорк бандероли, с трудом наскребая франки на почтовые расходы.

В первом номере «Нового журнала» появились два рассказа — «В Париже» и «Руся», во втором — чудная и трогательная новелла «Натали», в третьем — «Генрих», в четвертом — «Таня». Бунинское творчество неизменно оценивалось высоко — его рассказы открывали номера.

Так вот, получив второй номер, Иван Алексеевич внимательно его прочитал. Две статьи обратили особое его внимание. Первая— известного публициста Николая Тимашева — «Сила и слабость России». В ней он писал, что следует в сей грозный для родины час забыть о политических распрях и о ненависти к большевикам. Не бороться с советской властью, следует всячески содействовать ее победе над гитлеризмом, это нравственная задача каждого россиянина.

Тут же, словно желая разжечь полемический задор, редакция «Нового журнала» поместила и статью Марка Вишняка «Правда антибольшевизма». Автор утверждал: кто победит в войне — дело не суть важное, главное — уничтожение большевизма. И резко осуждал тех, кто, забывая о преступлениях большевиков, желает победы России и тем самым поддерживает ненавистную власть. Вишняк презрительно назвал таких «джингоистами», то есть крайними шовинистами.

В этот спор вмешался сам Милюков. В нем проснулась необходимость заявить свою позицию — позицию крупного политического деятеля, в свое время «обличавшегося» Лениным в самых унизительных выражениях, да и его кремлевские преемники с Павлом Николаевичем не шибко церемонились.

…Номер «Последних известий» был доставлен подписчикам утром 14 июня сорокового года, а вечером того же дня гитлеровцы, вскинув подбородки, маршировали по Елисейским полям.

Милюков бежал для начала в столицу петеновской Франции — Виши. Затем по зову своих ближайших сотрудников Дон-Аминадо, Полякова-Литовцева, администратора газеты Могилевского и других перебрался в Монпелье — здесь была «свободная зона». Все носились с эфемерной мечтой возобновить газету.

Едва не уехал в Ниццу — там жил еще один сотрудник «Последних новостей» Яков Борисович Полонский, к которому Павел Николаевич чувствовал большое расположение.

Цвибак, узнав об этом, замахал руками:

— В Ницце летом тропическая жара, а теперь и голодной смертью умереть там можно.

Милюков своего бывшего фельетониста послушался. С супругою он отправился в горы Савойи, в небольшое местечко Экс ле Бэн. Здесь старички разместились в «Международной гостинице». Когда Гитлер напал на Россию, Милюков, потирая руки, не без злорадства произнес:

— Вот тут-то фюрер и попался! Наши в два счета с этим… разделаются. Это ему не с Бельгией и Францией воевать. Россия, даже большевистская, — мощь!

И, подумав, добавил:

— Нам тоже следует ускорить победу, открыть свой журналистский фронт, то бишь возобновить «Новости».

Но… человек предполагает, а Господь располагает.

Цвибак, находившийся в те месяцы в переписке с Павлом Николаевичем, вспоминал:

«Несмотря на свой оптимизм, Милюков скоро переменил свое мнение… и решил, что при создавшейся политической обстановке и при цензуре фашистского режима возобновлять газету не имеет смысла. Но в конечном поражении Германии он никогда не сомневался — весь вопрос был только в сроках. Поначалу Милюков верил в победу быструю. Но через три дня после нападения Германии на Советскую Россию и при первых известиях об отступлении Красной Армии на всем фронте он писал:

«Что говорить о событиях! Дело развертывается широко и всерьез, и вспоминается старое изречение Алексея Толстого (не ручаюсь за точность): «От Балтийского до Каспийского, от Урала до Амура — велика Федора, да дура!»

Федора оказалась не такой уж «дурой», и при первых известиях о победах на Восточном фронте Милюков, в котором российский патриотизм всегда стоял превыше всего, воспрянул духом. В каждом письме к своим сотрудникам он призывал к бодрости и терпению. Окончательной победы над нацистской Германией П.Н. Милюков не дождался, но он ее предсказывал, верил в нее и видел ее начало».

Да, русский патриот Милюков дожил до счастливых дней, когда российский солдат начал крепко бить немца, когда фельдмаршал Паулюс поднял в Сталинграде руки и многотысячная плененная толпа гитлеровцев готовилась пройти по Садовому кольцу в Москве — позорным парадом под конвоем красноармейцев.

Милюков, словно услыхав любимую присказку Бунина, произнес:

— Большевики приходят и уходят, а Россия пребывает вовеки. И мы ее верные сыны.

Эту же справедливую мысль он выразил в своем памфлете «Правда о большевизме».

* * *

Итак, после скудного ужина в столовой «Жаннет» обитатели бунинского дома жадно слушали чтение мэтра — в руках он держал листовку, тайным путем полученную в Ницце:

— «В «Новом журнале» я прочел две статьи на одну и ту же злободневную тему: оценка большевизма в связи с текущей войной… Статья Тимашева «Сила и слабость России» взвешивает шансы успеха или неудачи России при сохранении советской власти. Статья М.В. Вишняка оправдывает отрицательное отношение эмиграции к советскому режиму независимо от исхода войны… Я должен отдать предпочтение вполне конкретному и доказательному методу Тимашева перед аргументацией Вишняка.

Бунин с восхищением щелкнул пальцами:

— Ах, молодец, Павел Николаевич — прямо-таки дипломат! Вишняк в своей статейке показал себя сукиным сыном, а Милюков деликатно и в то же время твердо заявляет свою позицию. Слушайте дальше:

— «…По существу, мы все — антибольшевики. В этом заключается причина того, что мы должны были покинуть нашу родину. Но в нашей среде появилась, по мнению Вишняка, большая группа «джингоистов» пробольшевизма. Я должен был бы причислить и себя к этой категории. «Гром победы, раздавайся»: этой обличительной цитатой Вишняк хочет сразу дискредитировать своих противников. Что же? Мне тоже приходится цинически повторить: «Да, гром победы, раздавайся!»К негодованию Вишняка, «джингоисты» по своей упрощенной логике «требуют от него выбора».

«Вы не за Гитлера? Значит, вы за Сталина!» Г решен я и в этом. Бывают моменты — это еще Солон заметил и даже в закон ввел, когда выбор становится обязателен… Но что поделаешь? Ведь иначе пришлось бы беспощадно осудить и поведение нашего Петра Великого».

— Милюков, как и тысячи других россиян, изгнанных с родины большевиками, свой выбор сделал, — подвел итог Бунин. — Я тоже говорю: «Гром победы, раздавайся, веселися, храбрый Росс…» Многим выбор дается не просто. Кого считать меньшим злом для России: кровожадного Сталина с его партийной сворой или Гитлера, объявившего крестовый поход против коммунизма? Но фюрер уже показал свою ненависть к русскому народу, а Сталин опирается на национальное патриотическое чувство. То есть на то качество, которое всегда было духовной основой русских людей. Очень хочется верить, что война многому научит большевиков, научит любить и беречь народ, государство.