Каторжник

Мы ехали в сторону Нерчинска. Именно там у наших новых спутников — Чижа и Щербака — имелись связи для пересечения границы, там же можно было найти китайских торговцев. Возглавлял наш маленький караван Хан — невысокий скуластый бурят с лицом, выдубленным ветрами, чьи узкие щелочки глаз, казалось, видели все насквозь. Чиж и Щербак, тертые калачи, вели под уздцы лошадей. Ехали мы Лу Циню, он возил: чай, шелка, еще какую-то мелочевку в обход таможни. Наша задача была — прицепиться к его обозу и раствориться по ту сторону кордона.

— Скоро ль приедем, Хан? — спросил я… Бурят лишь махнул рукой вперед.

— Ну что ты к нему лезешь? — укорил меня Чиж.

— Сам знаешь, он по-нашему почти не говорит. К вечеру близко будем.

Разговор затих. Караван медленно полз вперед. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в багровые тона. И тут…

Впереди, там, где дорога делала поворот, показались всадники. Не буряты, не купцы. Военная форма! Да и не только, были видны и телеги, и скованные цепью каторжане.

Хан натянул поводья, караван встал. Контрабандисты напряглись, но внешне сохранили спокойствие. Мы же, беглые, инстинктивно вжались в седла, стараясь стать меньше, незаметнее.

— Тихо всем! — не оборачиваясь, прошипел я. — Мы — работники, едем по делу!

От толпы отделились всадники и направились в нашу сторону. Их было четверо: трое казаков и офицер, который ехал чуть впереди. Высокий, статный, с аккуратными русыми усами под строгим козырьком фуражки…

Ледяной ужас сковал меня. Я узнал его. Нет, не может быть! Здесь? За тысячи верст от проклятой каторги? Судьба-злодейка решила посмеяться над нами в последний раз?

Это был он. Алексей Валерианович Рукавишников. Тот самый офицер, который принимал нашу партию на этапе, пересчитывал по головам, чей холодный, внимательный взгляд провожал нас в глубь Сибири.

Я почувствовал, как холодеет спина. Софрон рядом со мной замер, как каменный, только желваки заходили на его скулах. Из кибитки донесся сдавленный стон — кажется, Изя тоже его узнал.

— Атас… — прошептал Софрон так тихо, что я едва расслышал. — Офицер… тот самый!

Рукавишников подъехал ближе, окинул наш караван цепким, привыкшим оценивать взглядом. Задержался на тюках с товаром, на лице Хана, на угрюмом Щербаке. Затем его глаза скользнули по нам, сидящим верхом и на облучке кибитки.

В первую секунду его взгляд был лишь служебным любопытством. Обычные возчики, пыльные, усталые. Но потом… что-то заставило его всмотреться.

Сердце мое замерло. Я видел, как зрачки глаз Рукавишникова чуть расширились. Недоумение сменилось узнаванием — острым, как укол рапиры. Брови поползли вверх, а затем лицо его мгновенно стало собранным, хищным. Профессиональный служака уступил место азартному охотнику, почуявшему крупную дичь.

Он узнал нас.

Рукавишников медленно, не сводя с нас глаз, перевел взгляд с меня на Софрона и обратно. Легкая, почти недобрая усмешка тронула уголки его губ.

Вот и закончен первый том! Спасибо дорогие друзья, что Вы с нами. Первая глава второго тома уже выложена.