Катунь Коварная
Шрифт:
Горничная увидела, что Петухов начал падать, сразу громко закричала:
– Помогите! Человеку плохо!
Подбежав к телефону, она вызвала скорую помощь, а потом вернулась к Петухову. Первый Секретарь Крайкома уже лежал на полу, и его сердце билось чуть слышно.
Врачи приехали очень быстро и сразу сделали ему укол и положили на кровать. Петухов пришел в себя. Он открыл глаза и улыбнулся.
– Вот и все! Мне одному с ними не справиться! – Сказав эти слова, он спокойно закрыл глаза и легко выдохнул.
Врачи еще что-то пытались сделать, но его сердце больше не сделало ни одного удара.
Страшная весть о безвременной кончине Первого Секретаря Крайкома Партии Алтайского края застала Петрикова рано утром в кабинете. Он как всегда приехал пораньше на работу и, открыв кабинет, включил радио. Ровно в восемь часов по Краевому радио передали о скоропостижной смерти Первого Секретаря. Услышав это сообщение, Петриков застыл, как оловянный солдатик, не смея
– Виктор Андреевич! Что с вами?
Петриков стоял, не обращая никакого внимания на нее. Он думал, о том, что же теперь будет с ним. В его голове, звучало в такт биению сердца только одно слово:
– Все! Все! Все!…
Невиданный ужас охватил его сознание. Ведь он столько сделал, для того, чтобы пробиться туда, на самый верх. А сейчас, с кончиной Петухова, ему перерезана главная артерия. Но это не самое страшное. Петриков понимал, что Петухов ушел из жизни не сам. Он понимал, что ему в этом обязательно помогли. И где сейчас находятся эти помощники, он не знал. Но думал, о том, что они с минуты на минуту могут прийти к нему, и так же помочь уйти вслед за Петуховым. Первое время Петриков вообще боялся выходить из дома. А иногда, он вставал ночью и убегал в сарай. Там он прятался за дровяник и долго сидел молча. Ему мерещилось, что вот, вот, кто-то придет и убьет его. Позже, люди стали замечать за ним, какие-то неадекватные действия. Он все время оборачивался и пытался с кем-то разговаривать, но вокруг него никого не было. Однажды Марина проснулась среди ночи и не обнаружила его рядом. Она начала волноваться и искать его. Даже подумала, что он уехал среди ночи на работу, но выйдя на улицу, увидела, что его машина стоит во дворе. Тогда она забила тревогу, взяла фонарь и разбудила старшего сына. С ним вдвоем они долго искали Виктора и наконец-то нашли. Он сидел в трусах за сараем, надев на себя картофельный мешок и с кем-то разговаривал. Они никак не могли его успокоить и увести в дом. Тогда Марина принесла водку и налила ему в стакан. Петрикову показалось, что с ним рядом находится Настя Миронова и предлагает ему обмыть очередной орден. Только после этого, Виктор жадно выпил стакан водки и позже пришел в себя. Правда, потом до самого утра он называл жену Настей. Она, конечно же, понимала, что он бредит, но говорить об этом никому не стала. Она так же запретила об этом говорить своим сыновьям, понимая, что когда люди узнают, они быстро разнесут по деревне, что Виктор Петриков сошел с ума и тогда навсегда к их семье прилипнет черное пятно позора и жить будет невозможно. Она не держала на него зла за это, но где-то глубоко в своем сердце таила горькую обиду. И эта обида с каждым разом росла в ней, как снежный ком и каждую минуту была готова взорваться самым страшным взрывом. Ей порой хотелось даже убить его, за то, что он так поступает с ней. Убить и честно сесть в тюрьму, лишь бы дальше не видеть и не слышать такого позора. Вся деревня теперь только и говорила о Петрикове, который своим мужским достоинством поднял Миронову до самого кремля. Люди, не скрываясь, смеялись над ней, а сами завидовали этой Мироновой и самому Петрикову. И многие женщины, хотели бы сами попробовать такого женского счастья. Они хотели узнать, за что же он так любит эту рыжую бестию? И что она нашла в этом мужике такого, что променяла своего Анатолия, но такой позор, который принес ей невероятный успех. Зависть зеленой тиной заливала глаза всем, кто так или иначе, не мог удержаться, чтобы не распускать сплетни. И каждый раз, когда, люди собирались где-то, они теперь разговаривали о Петрикове и Мироновой. По селу даже пошли смешные и похабные анекдоты. А в клубе, начали на репетициях фольклора и народных песен, складывать про них смешные частушки. Но Марина Петрикова все эти шутки и анекдоты и сплетни пропускала мимо ушей и старалась не замечать, чтобы не портить свое здоровье. А до других ей не было никакого дела. Ее главная задача была, чтобы вырастить сыновей и чтобы они закончили школу. А потом возможно уехать к себе на Родину, на Восток к океану. Там у огромного океана, она будет приходить на берег и смотреть на красивые волны и слушать монотонный прибой. Она уже знала, что только там она сможет успокоить свою душу. А пока надо было еще немного потерпеть и подождать. И она терпела и ждала. Она даже взяла на себя ответственность, хоть как-то следить и присматривать за Виктором, чтобы он, не дай бог, не натворил каких-нибудь серьезных бед. Да и чтобы люди поубавили свой пыл. Она думала, что чем чаще они будут вместе с Виктором показываться на людях, тем меньше будет разговоров и эта рыжая быстрее отстанет от него. Да и он быстрее забудет ее, когда она будет больше уделять ему внимания.
Весь вечер и всю ночь шел густой снег. Хлопья были такими большими, что, казалось бы, можно на лету рассмотреть узоры этих больших снежинок.
Улицы и дороги моментально к утру покрылись сугробами. А крыши домов выросли, как дождевые грибы. Вся деревня надела белые шапки, как будто собиралась встречать сильные морозы. Но зима уже закончилась и это были ее последние потуги. Весна, уже несколько дней, как прогнала ее со своего трона владычицы и заняла это место, усевшись на трон, рассыпая вокруг себя разноцветные весенние краски и новую жизнь.Хоть директор Совхоза говорил подать за ним утром Волгу, но Мишка Кролин, все же приехал за ним на УАЗике. Нет, он не ослушался, просто невозможно было выехать из Совхозного гаража на Волге. Снегу навалило столько, что можно было проехать только на вездеходе.
– Вот это да! – Выйдя из дома, прокряхтел Горин. – Вот тебе и Весна! А мы уже было собрались скоро сеять! – Садясь в машину, не унимался Горин.
– Да, Алексей Петрович! Я, кое-как выехал из гаража. То-то я такого не припомню за свою жизнь, чтобы в начале мая столько снегу навалило! – Поддавая газку, с пробуксовками повел мощный УАЗик Мишка Кролин.
– Давай сразу на четвертую ферму. Как бы у нас там аврал не пошел. – Горин отдал команду Кролину.
– Понятно, Алексей Петрович, едем на четвертую. Да, что-то непонятное творится с нашим управляющим! Последнее время, я его вообще понять не могу. Не понятно, о чем он и с кем разговаривает. – Мишка вырулил на Чуйский тракт и переключил передачу.
– Ладно, ладно! Ты давай на дорогу смотри. Вон как все занесло, одна колея. Это хорошо, что ты на УАЗике приехал. Так бы мы с тобой толкали руками Волгу. А ну-ка, включи рацию! – Горин открыл папку и достал вчерашнюю сводку.
Мишка послушно щелкнул тумблер рации и прибавил звук. Горин хотел, что-то сказать, но из динамика донесся знакомый голос диспетчера.
– Первый, первый! Ответьте центральной!
– Да, Люба! Слушаю тебя! Горин Говорит! – Горин взял микрофон и привычно ответил.
– Алексей Петрович! Доброе утро.
– Доброе утро, Люба! – Перелистывая сводку, ответил Горин.
– Алексей Петрович! У нас важное сообщение из центра. – Люба поменяла тон, и почувствовалось, как она улыбнулась при разговоре.
– Что там случилось? – Спросил Горин.
– Внимание! Читаю телеграмму! За высокие показатели, доярке Госплемзавода «Катунь», Коммунисту Мироновой, присвоено звание «Героя Социалистического Труда» и Ордена Ленина. Ура, Алексей Петрович! – Диспетчер Люба громко закричала в микрофон.
– Вот это новость! – Обрадовался Горин. – А я-то думаю, чего столько снега навалило? Спасибо, Люба! Я на четвертой, сейчас сам поздравлю ее лично! Конец связи! – Горин заметно повеселел и повесил трубку на рацию.
Горин приехал на ферму, когда уже заканчивалась дойка. Доярки умело складывали свои доильные аппараты и шли в раздевалку. На пороге в кабинет управляющего Горина встретил Петриков. Он уже шел на выход, когда дверь кабинета открылась, и в нее зашел Горин.
– Ну, здравствуй, Виктор Андреевич! – Горин подошел к остолбеневшему Петрикову и протянул руку. Петриков никак не ожидал сегодня так рано утром встретить у себя в кабинете директора Совхоза. Он, как обычно, после утренней дойки лично сам составлял и вел журнал сдачи молока. А после того, как он придумал свой хитрый план, то вообще никого к этому делу не допускал. Он старался записывать в журнал сразу такие цифры, какие ему были удобны. Только общая цифра по сдачи молока оставалась неизменной. Да и то в последнее время, он начинал приписывать и в итоговую цифру некоторые цифры. Для начала незначительные, чтобы они сильно не разнились с цифрами молокозавода, когда привозили отчеты оттуда по сдаче молока Государству. Теперь, хоть он сильно боялся за себя и очень переживал, но все равно продолжал делать так, как уже давно придумал. Теперь он сам поверил в свою схему и ему чудилось, что так оно и было. Что всегда так делалось, а он просто делал это исключительно честно. Завидев вошедшего Горина, Петриков очень испугался и сразу сел на свое место и убрал со стола секретный журнал.
– Здравствуй, Алексей Петрович! – Петриков Виновато улыбнулся.
– Ну, чем порадуете, Виктор Андреевич? – Горин устало присел на стоящий деревянный стул.
– Дык, а чем же вас порадовать? – Зачастил Петриков, пытаясь понять, с какой целью приехал директор. – У нас всегда все в полном порядке! И цифры все сходятся, а план мы каждый день, хоть на полстакана, но перевыполняем! – Петриков сразу начал рапортовать.
– Да знаю я, знаю! – Улыбнулся Горин. – А я вот вас приехал порадовать с хорошей новостью! Давай-ка, собери всех, проведем молнию! А Миронова-то здесь? – Поинтересовался Горин.
Петриков понял, что Горин что-то хочет сказать, быстро встал и, открыв дверь, громко крикнул:
– Антонина! А ну давай собери всех на собрание!
– Сейчас, Алексей Петрович, все соберутся. – Петриков не успел сказать, как в кабинет потянулись доярки и скотники. Они уже переоделись и, хотели было идти к автобусу, но Антонина упредила их и они пошли в кабинет.
Завидев директора Совхоза, они быстро расселись по стульям и гулко начали перешептываться. Горин не стал долго ждать и сразу приступил к главному.