Катунь Коварная

Он выбросил вновь прикуренную сигарету и, хлопнув дверью, поехал домой.

Пока Марина гостила с мальчишками у своих родителей, Петриков наконец-то достроил новый дом и перевез туда все вещи. Дом, на радость получился просторный, но уютный. Теперь комнат хватало на всех, и у него еще оставалась одна специальная комната, для работы, чтобы ему никто не мешал. Когда Марина с детьми вернулась, он, конечно же, очень обрадовался этому и они все вместе отпраздновали новоселье. Казалось бы, что теперь все пойдет на лад. Даже Марина, хоть и имела на Виктора какую-то злость, невероятно соскучилась и ее ненависть больше выглядела как неопределенность и усталость от непонимания и жизни женщины без теплоты и ласки. Виктор

не забыл ее и в первую же ночь, после приезда, они отдавались друг другу на все сто, в своей новой комнате, когда мальчишки уже спали и видели десятый сон. Марине заметно полегчало, и она ждала, когда Виктор попросит у нее прощение и скажет, что больше ни шагу в сторону, и вся жизнь снова будет только ради нее и сыновей. Но Виктор, как заколдованный, на утро смотрел на нее все теми же стеклянными и бездушными глазами. Поэтому Марина через несколько дней снова ушла в себя и почти перестала разговаривать с Виктором.

Виктор подъехал к дому и, отворив новые ворота, загнал машину во двор. Темнота давно уже накрыла село, и мороз заметно покрепчал. Набрав попутно пару ведер угля на утро, он зашел домой, разделся и сразу прошел в свою рабочую комнату и закрылся. Здесь он чувствовал себя, как в крепости. Сюда даже сыновья не заходили. Они сразу договорились, что эта комната только для него. Здесь он решает важные Государственные дела. А какие дела? А те дела, которые он считал самыми главными, чтобы любым путем выбраться наверх и теперь ему предстояло сделать выбор и принять решение. И помучавшись до утра, он все же решил идти до самого конца. И утром рано, так и не ложившись спать, он уехал на ферму, чтобы вновь заняться наращиванием надоев в цифрах, подделывая отчеты и приписывая остатки от других отделений доярке Мироновой. Теперь ему нужно было сильно удивить не только местное руководство, но и высоких Столичных и Государственных Партийных деятелей. Ему нужен был такой рекорд, от которого все повернутся в его сторону, и об этом будет говорить вся страна. И пока во всей стране люди переживали и ни как не могли выйти из глубокого траура в связи с уходом Великого Вождя, и в Столице происходили перемены и перестановки главных руководителей, Петриков уже решал и претворял в жизнь самые главные шаги в своей жизни. Теперь он не боялся ничего и не думал, что там может из этого выйти. Он, пользуясь своим предыдущим успехом и успехом Насти Мироновой, налево и направо раздавал подарки в виде той же черной икры и свежего мяса, выписанного со склада. Да и не всегда выписанных со склада. Он мог сказать Крадову, и он легко забивал любого бычка в Совхозном гурте. То, что было нужно Петрикову, он брал и увозил в Бийск или в Барнаул, а остальное забирал себе Крадов. Но когда Петрикову нужно было хорошую рыбу или икру, то Крадов всегда находил Петрикову то, что ему нужно. Да и если вдруг случалась какая-то проверка на ферме, то тот же Крадов выдавал свою скотину за Совхозных коров и бычков.

И вновь газеты начали пестреть о подвигах Насти Мироновой, хоть народ в деревне продолжал посмеиваться, но ее имя взлетало все выше и выше, до самой Москвы, пока там, в очередной раз менялось руководство страны, Петриков идеально материализовал надуманные мысли и продвигал свой план все дальше и дальше.

Руководству Края тоже нужны были высокие показатели, чтобы плестись в конце других краев и областей и показать вышестоящему начальству, что работа в Крае кипит и поставленный план перевыполняется.

Товарищ Петухов в последнее время тоже зачастил в Москву с дорогими подарками и раздутыми отчетами по производству и достижению в разных отраслях. Он смело рапортовал Секретарю ЦК Логинову, что Алтайский край, добился небывалых успехов по перевыполнению плана. И при этом предоставлял отчетные документы и наградные фамилии. Ну а Логинов, уже в сою очередь рапортовал в Совет Министров и Генеральному Секретарю, о новых и новых достижениях не только в Сибири, а по всему Советскому Союзу.

Целый год Петриков, не покладая рук, лишаясь сна и разбивая свою семейную жизнь и жизнь Насти Мироновой, бился за светлое будущее вверенного ему Животноводческого комплекса Госплемзавода «Катунь». Но большей частью, осознанно он бился только за возможное свое будущее. И это будущее он видел уже в розовым свете. Так как практически уже все запертые двери ему открывались перед его приходом. А уж для чего он приходил к этим дверям, знал только он. Даже Настя, которая всегда была рядом, в тот момент, когда ее подопечные буренки доила вся третья бригада, она не совсем понимала, для чего она снова и снова идет на очередное выступление, заседание или совещание. Но эта непосильная работа с высоким обществом и простым народом наконец-то начала приносить свои настоящие награды и дивиденды.

Еще с вечера Настя уложила свой чемодан и повесила новый костюм для торжественного приема. Проверив несколько раз, все ли она собрала, еще раз проверила все документы и билет на самолет. Убедившись, что все в полном порядке, она немного поужинала, когда уже все спали, и сама тихонько легла на диван, чтобы не будить Анатолия. Анатолий давно привык к тому, что его жена приходит поздно или очень рано. Он знал, что она у него теперь еще и общественный деятель. А основной работы с нее никто не снимал. Правда он не очень понимал, как она добивается таких высоких результатов и успехов, если все время куда-то уезжает. Ну не сами же буренки ставят себе доильные аппараты и сдают молоко Государству. А после того, как ей вручили несколько наград и стали часто показывать по телевизору, он вообще перестал на это обращать какое-либо внимание. Теперь он с соседом Сашкой, перед сном выпивал бутылочку красненького или даже две. А потом ложился и отворачивался к стенке и крепко засыпал. А то и бывало, что и на работу не ходил по несколько дней. Но и там его уже знали, что его жена передовица и относились так, просто ставили табель и не хотели связываться с Партийной организацией.

Они с Виктором договорились в три часа ночи выехать в Барнаул. А там вторым рейсом из аэропорта она улетала в Москву вместе с Краевой делегацией.

Накануне ей позвонил сам Петухов и поздравил. Он поздравил ее с присуждением ей Государственной премии СССР. И сказал, какого числа надо быть в Москве. Миронова очень обрадовалась такому событию, и весь вечер она с Виктором отмечала это событие. Нет, они не выпивали, они просто уехали в горный Алтай и там сняли знакомую избушку и были целый день только вдвоем.

Будильник зазвенел ровно в три часа ночи. Настя уже не спала и сразу же нажала кнопку, и звук будильника прекратился моментально, не разбудив никого. Миронова быстро встала и умылась. Одев на себя приготовленный костюм, она посмотрелась в зеркало и почувствовала, что к дому подъехал автомобиль. Миронова отодвинула занавеску и увидела знакомый свет фар УАЗика Виктора.

– Надо поторопиться! – Почти вслух произнесла Миронова, и быстро взяв чемодан, на мгновение остановилась у порога. Еще раз проверив, все ли она взяла, щелкнула выключателем и вышла из дома.

За привычными разговорами, хоть и дорога была довольно дальняя, они незаметно доехали до Аэропорта города Барнаула.

Виктор, хоть и переживал, но делал вид, что все в полном порядке. Он переживал не за Настю, он очень переживал за себя. Нет не потому, что вдруг что-то откроется, и кто-то узнает о его махинациях и приписках. Нет, он переживал за себя, за то, что не он летит за Государственной премией, а сейчас провожает Миронову. Когда-то он думал, что вот наградят ее разок другой и потом спросят:

– А кто же это все так хорошо настроил? Кто вывел в передовики эту трудолюбивую доярку?

И когда узнают, что это сделал Виктор Андреевич, сразу все встанут и будут долго хлопать в ладоши и восхищаться его подвигом. А уж тогда-то он всем покажет то, что еще никто и никогда не видел. А уж на этот счет у Петрикова был другой план. Но сейчас он провожал в Москву за Государственной премией, ту женщину, которую он сделал сам. Которую он поднял наверх до самой этой премии, до самых больших высот. И теперь все почести и лавры собирала именно она, Настя Миронова. Та некрасивая и рыжая женщина, которая так или иначе разрушила его семейной счастье, с любимой женой, которая родила ему двух замечательных сыновей. Но вот именно сейчас, эта с его сыновьями, отдалились на самый дальний план в его жизни. И эта некрасивая и это случайная, заняла все место в его сердце и даже мыслях. И сейчас, когда Петриков провожал Миронову на самолет, он, наверное, впервые пожалел, о том, что сам сделал. Но пожалел не потому, что осознал, а потому, что эти лавры счастья и славы, заработанные лично им, предназначались этой некрасивой женщине.

Настя прошла регистрацию и, попрощавшись с Виктором, скрылась за дверью. Он еще несколько минут постоял и, вернувшись в машину, поехал домой.

Всю дорогу Виктор ехал без настроения. Он пытался найти в своей неудаче какую-то ошибку, которую по его мнению он совершил, не продумав основательно свой план. Но если бы он все действия замкнул на себе, то возможно ничего бы не получилось. Но к какому бы он не приходил выходу, все равно настроение от этого не поднималось. Вернувшись в деревню, он заехал на работу и закрылся в кабинете. Вытащив из железного сейфа бутылку водки, он налил полный стакан и залпом выпил его. Занюхав рукавом пиджака, Петриков закурил сигарету. Он думал о том, что где-то там далеко в Москве, сейчас Настя находится в окружении высокого начальства и завтра, там, в Кремлевском зале, где собираются все самые большие начальники и руководители Партии и Страны, ей вручат высокую Государственную премию СССР.