Кавказская пленница

Здесь же висели толстые косы лука и чеснока.

Хозяйственная жена Аджебраила варила различные варенья, банки с которыми занимали место на стеллажах.

Но главным содержанием подвала были, конечно, раз­ных размеров бочки с вином, лежавшие возле толстых каменных стен. Некоторые из них имели объем более чем сто литров. Вино было гордостью Аджебраила.

Все его предки были виноделами, передавая семейные традиции от отца к сыну, от сына к внуку...

Знал секреты виноделия и Аджебраил, но профессией своей избрал все-таки автодело — дань двадцатому веку. Тем не менее он не забывал пополнять каждый год свои погреба новыми двумя-тремя бочонками свежего вина.

На почетном месте в углу погреба возвышалась самая большая бочка, на боку которой еле виднелась надпись «1901». Вино в ней было приготовлено еще дедом Аджебра­ила. Напиток из этой бочки пился только по самым боль­шим праздникам, причем в очень ограниченных количе­ствах. За этим лично следил Аджебраил...

Вдали от посторонних глаз в этом подвале и произошел нижеописываемый разговор.

Бывалый, Балбес и Трус, вернувшись с операции с пу­стыми руками, стояли перед разъяренным Аджебраилом.

— Вы не оправдали оказанного вам высокого дове­рия! — шофер взметнул руку к потолку, с которого одино­ко свисала, осветляя погреб, лампочка.

Аджебраил грозно расхаживал между прислонившихся к колоннам похитителей.

— Невозможно работать! — стал оправдываться Быва­лый, показывая лиловое пятно под левым глазом.

— Вы даете нереальные планы! — писклявым голосом поддержал Трус, жуя соломинку.

— Это, как его...— пощипывая висевший рядом вино­град, начал было Балбес, но, забыв нужное слово, в напря­жении наморщил лоб.

Наконец вспомнив, он закончил, одновременно выпле­вывая виноградные косточки:

— Волюнтаризм.

Вскинув брови, Аджебраил подбежал к произнесшему это слово Балбесу и негромко, но убедительно сказал:

— В моем доме попрошу — не выражаться!

—А че, че я такого сказал,— стал защищаться Балбес, его вид при этом был жалок. Грязная «спартаковская» футболка на плече была разорвана, руки все в синяках.

Аджебраил наклонился к уху Балбеса и что-то про­шептал. От услышанного Балбес чуть было не подавился виноградиной.

— К тому же их было двое,— снова начал Трус.

— Трое,— поправил его Бывалый.

— Трое? — Аджебраил вопросительно посмотрел на Балбеса.

— Ну да, с ней был еще какой-то очкарик со своим ослом,— потирая ушиб на задней части тела, произнес тот.

— В общем, так! — опять начал Бывалый.— Вот вам аванс. Мы отказываемся!

С этими словами он вытащил из кармана рубашки тоненькую пачку денег и ткнул их Аджебраилу. При этом одна из купюр выпала и, пролетев мимо Труса, приземли­лась рядом с его ногой. Тот быстро наступил на новенькую пятерку, оглядываясь по сторонам, поняв, что никто его маневра не заметил, успокоился.

— Ну же, ну же! — настаивал Бывалый.— Берите, бе­рите!

Аджебраил, не зная, как поступить, задумался. Тут из-за занавески, разделявшей две части погреба, послышался стук.

— Подождите, подождите минуточку! — бросился на стук Аджебраил.

За занавеской, наслаждаясь шашлыком, находился то­варищ Саахов. Поняв, что разговор принимает неприятный характер, он поспешил ударами шампура о железную бал­ку привлечь внимание своего шофера. Тот не заставил себя ждать.

— Ты что? — с громким шепотом набросился на Ад-жебраила Саахов.— Что ты делаешь, а? Где ты еще най­дешь таких?

— Да, но они не справились с... Впрочем, они говорят, что помешал какой-то очкарик со своим ослом...

После недолгого раздумья, догадавшись, кто это, Ад­жебраил посмотрел на своего шефа.

Выпучив глаза, тот злобно прошептал:

— Опять этот любитель фольклора!

Почувствовав внезапный прилив ревности, Саахов за­метался из угла в угол, оставляя на песке вереницу следов от своих «Скороходов». Его мозг в это время напряженно работал.

— А что, если...— осенившая мысль сделала его лицо опять довольным.— ...Если мы этому сборщику сказок, былей и, понимаете ли, старинных обрядов да и предложим самому поучаствовать в...

Аджебраил понимающе кивнул головой и быстро исчез за занавеской.

Во время этого разговора по другую сторону занавески находилась, если помнит наш читатель, бравая компания, каждый член которой был занят своим делом.

Бывалый, гордый тем, что отказался от денег, в глубине души все-таки сомневался, поскольку знал, что подобной возможности хорошо заработать у компании может и не быть.

Трус, подошву ботинка которого обжигала синенькая купюра, не сходя с места, думал о своем, глубоко личном... Его лицо при этом приняло мечтательное выражение.

Балбес, оценив достоинства Аджебраиловского погреба, принялся пробовать вино из каждой бочки. Наконец, ему понравился напиток из старой бочки, на которой была надпись «1901». Он отлил из нее два больших стакана красного вина и, предложив один из них Бывалому, уселся за стоявший посреди подвала стол.

За этими занятиями и застал их Аджебраил, вышедший от Саахова.

— Ну, все в порядке! — радостно начал Аджебраил. И, потирая руки, продолжил:

— Тот, кто нам мешает, тот нам и поможет. Подойдя к ничего не понимающим Балбесу и Бывалому, он стал объяснять только что придуманный план:

— Этот очкарик будет с вами! — хлопнул Аджебраил Балбеса по спине.

— ???

Аджебраил принялся шепотом что-то объяснять. Трус, стоявший метрах в пяти от беседующих, как ни пытался что-нибудь расслышать, так и не смог.

— А-а, ну это другое дело! — согласился с Аджебраи-лом Бывалый.

— На это мы пойдем,— добавил Балбес.

— Ну, собирайтесь,— дружески похлопал Аджебраил похитителей и поспешил к товарищу Саахову.

Бывалый забрал положенные им раньше на стол деньги, пересчитал их и уже было спрятал в карман, как понял, что чего-то не хватает. Он вопросительно посмотрел на Балбе­са. Тот, еще ничего не подозревая, смотрел на Бывалого. Бывалый принялся пересчитывать:

— Раз, два, три, четыре, пять...— из данных Аджебраи-лом тридцати рублей осталось только двадцать пять.

В растерянности, поискав нехватающие деньги под га­зетой, помидорами и зеленью, наваленными на столе, и ни­чего не найдя, они уставились друг на друга. Страшная

догадка осенила их одновременно. Разом повернувшись, они злобно посмотрели на Труса. Тот, выводя на песке носком своего правого ботинка различные геометрические фигуры, что-то напевал. Его левая нога при этом стояла неподвижно. Почувствовав на себе чей-то взгляд и поняв в чем дело, Трус, потеряв равно­весие, чуть было не упал. Но каким-то чудом, замахав руками, удержался, а левая нога так и не сдвинулась с места.