Кайа. История про одолженную жизнь (том Шестой)
Шрифт:
Вот оно как. Обычно СМИ здесь не сообщают, о подобного рода происшествиях, ибо такие новости не соответствуют концепции «счастливого общества», на построение которого держит курс государство, то бишь не нужно по пустякам волновать народ. А тут взяли и сообщили. Интересно, почему? Причем в подобного рода новостях я фигурирую уже минимум во второй раз.
— Ты почему так долго не перезванивала мне? Тебе что, уже совсем нет дела до моих чувств и переживаний?! — с гневом в голосе и на физиономии возмутилась
— Я уже говорила, что сердитой ты мне очень нравишься. — ответил ей, добавив. — Я сутки проспала. Получила легкую контузию…
Ия хотела было вставить свое слово, но я не дал ей сделать этого.
— … плюс до этого больше суток бодрствовала. В общем, отсыпалась. Я рада тебя слышать, очень!
— Я по тебе соскучилась, знаешь…а ты, злодейка, столько времени игнорируешь меня. — каким-то чересчур спокойным голосом сказала она, а затем встрепенулась. — А Дмитрий?! У меня не получается до него дозвониться! Ты, случайно, не знаешь почему?
— Он в госпитале. — ответил ей, и, прежде чем Ия начала голосить, продолжил. — Ранен, но жить будет, хотя некоторое время отдохнуть ему все же придется. Он спас мне жизнь.
— Вот как…я поставлю свечку за его здравие…за вас обоих, вернее. — изо всех сил борясь с подступающей истерикой, ответила Ия. — Тебе уже известно, в каком именно госпитале он лежит?
— Прямо сейчас еще не знаю, я только-только проснулась, но скоро все выясню. И напишу тебе.
— Хорошо, я буду ждать. Слушай… — тут Ия стушевалась. — Я, кажется, сама того не желая, положила глаз на…
Она замолкла.
— На Консультанта, на Дмитрия Горчакова. — подсказал я, а Ия захлюпала носом.
— Не буду извиняться, так и знай! Я ничего не могу с собой поделать! Зачем ты тогда потащила меня в ресторан на встречу с ним?! — закричала Ия. — Господи боже! Я и его люблю, и…
Она запнулась, после чего повисло молчание.
— Вот и я тоже. — ответил ей. — И его, и эту самуюи… А извиняться тебе, и правда, не следует, он же не моя собственность…
— Вот как? Наверное, окажись на твоем месте я, то жутко обозлилась бы… Но я все равно чувствую себя какой-то мерзкой предательницей! — заявила Ия. — Поэтому ты меня игнорировала все это время?
— Во-первых, я тебя не игнорировала и не стану этого делать впредь, ведь могу просто сказать, что в твоем поведении меня не устраивает. А во-вторых, дела сердечные — это то, о чем я буду беспокоиться в условном завтрашнем дне. Ты же ведь не забыла про мои шестнадцать лет? — поинтересовался я.
— Помню. — было ответом.
— Ну вот и хорошо тогда. У вас обоих есть время разобраться в своих чувствах… И это… Мне нужно будет кое-что тебе сказать. Признаться, точнее. Из всех живущих на Земле об этом узнаешь только ты одна…
— Я никому не расскажу! — с возбуждением в голосе воскликнула Ия.
— Позже Ия. Расскажу тебе об этом чуть позже. — пообещал ей.
— Буду ждать!
Ты обещала, не забудь! — Ия еще крепче обняла медведя.— Тогда прощаюсь, а то мне, кажется, вообще все родственники и знакомые звонили, нужно успокоить их.
— Значит ли это, что я стала первой, кому ты позвонила? — довольным тоном спросила она.
— Да.
— Хорошо, тогда я жду твоего звонка или виртуального письма! — ответила Ия. — Но только сегодня! Не смей пропадать так надолго! Я тебе этого не разрешаю, поняла?!
После того как Ия разорвала соединения, вызвал контакт: «Блумфельдт».
Он тоже не заставил себя ждать.
— Ты живая. — вместо приветствия заявил он.
— Живая. — согласился с ним.
— Слушай, Филатова, я уже сбился со счета, сколько раз за последнее время тебя пытались прикончить, а с тебя все как с гуся вода…
— Палец. — поправил его я. — Мне отстрелили палец.
— А, ну да! Мизинчик отстрелили, точно! — ехидным голосом произнес он, добавив. — Ты вообще человек или порождение сатаны?! Говорят, вчера больше десятка покойников случилось, а на тебе, похоже, ни царапины!
Несмотря на все ехидство, в его голосе слышалось немалое облегчение, но оно и понятно.
— Николая Филатова я порождение. — ответил я, пропустив пассаж про покойников, и перевел затем тему разговора в другое русло. — Вы меня лучше порадуйте, друг Горацио, хорошими новостями о наших брачных приключениях. Фиктивных, само собой.
— Все состоится. — ответил он, а затем уточнил. — Но не двенадцатого апреля.
— Почему? — поинтересовался я. — И когда теперь?
— Подготовка же прекратилась с разрывом помолвки, а организовать все вновь — это небыстрое дело. В общем, двадцать шестое апреля — ближайшая дата, когда мы сможем расписаться. Согласна?
— Две недели задержки, значит? Ну что же, чудесно, Александр Генрихович, просто чудесно! — предовольным голосом заявил я. — У меня еще будет маленькая, но настойчивая просьба: хочу, чтобы церемония прошла в Москве…
— В Москве?! — возопил Блумфельдт. — Ты в курсе, что для этого моему отцу и жене придется самим туда ехать, ведь их присутствие обязательно?! Думаешь, они захотят?!
— Оставляю на вас сделать все таким образом, чтобы они этого захотели. — ответил ему. — И да, много гостей не нужно, распишемся в кругу близких родственников.
— Ты меня, случайно, не…продинамить решила с?.. — прошипел Блумфельдт.
— Нет, Александр, свое вы получите. — не ощущая ни единой эмоции, я улыбнулся невидимому собеседнику. — Обещаю!
Закончив говорить с Блумфельдтом, я обнаружил, что в какой-то миг свернул с дорожки и теперь оказался возле озера, а затем…
— Госпожа!
…посторонился, давая пройти даме Кристине и ее спутнице. Обе женщины появились передо мной внезапно, словно парочка чертиков из одной табакерки, ибо кустарник надежно скрывал соседнюю дорожку, пересекающуюся здесь и сейчас с той, по которой шел я сам.