Каюр

Взяв бумагу и даже её не читая, я окунул перо в чернила и накарябал на ней свою подпись, уронив пару капель черной жидкости на стол и край контракта. Какой смысл мне сейчас вникать в то, что я подписываю? Я всё равно это подпишу, так как Соверс, будучи полностью хозяином положения не будет со мной торговаться и идти на уступки. Что бы я не предложил туда включить или убрать — не будет им принято. Знаю я этот тип людей, неоднократно сталкивался. Властный, авторитарный человек, не терпящий того, что ему перечат. Для таких есть только два мнения, его и неправильное! Ну а так, по крайней мере я теперь для этих людей не чужой, я теперь член экспедиции, пусть даже на самой низшей должности погонщика собак. Я не один, и я обязательно продержусь эту зиму в ледяном аду! Ну а если по весне я увижу Матвея… убью гада!

Глава 5

Я вышел из дома и направился к своей палатке. Соверс сказал мне заняться собаками? Ну что же, займёмся. Хоть отвлекусь немного от мрачных мыслей. Пока меня никто не просит показать своё «мастерство» каюра, надо бы мне самому узнать, чего я имею, и умею, пока иметь не начали меня. Я не знаю кличек собак, не знаю кто в своре вожак, я даже не знаю сколько всего у меня собак и с чем мне предстоит иметь дело.

Первым делом я направился к своим пациентам. Четыре собаки, которые вчера пострадали, были привязаны отдельно, ближе всего к палатке. Пора снова вспоминать, чему меня учили в вузе. Никогда бы не подумал, что мне пригодятся эти знания! Почти пять лет мы учили латынь, анатомию людей и животных, физиологию, химию и фармакологию, хирургию, кормление и разведение зверей. Делали вскрытия, опыты и операции. На старших курсах уже добавилась специализация. Вообще конечно всё наше обучение больше всего зацикливалось на сельском хозяйстве, но были у нас и кафедры экзотических животных и даже мелких домашних. Если в других странах, например, в Америке так врачи и выпускаются, каждый по своей специализации, то у меня в дипломе написано «ветеринарный врач общего профиля». То есть тупо терапевт.

В итоге, увлёкшись, я осмотрел не только пострадавших, но вообще всех собак. И выводы сделал интересные. Во-первых, раненные собаки чествовали себя относительно не плохо, лубок мне пришлось поправлять только у кобеля, вывихнувшего бедро, во-вторых, я сильно ошибался, когда думал, что мне достались безродные дворняги. Точнее не так, все собаки были примерно одного возраста, веса и комплекции, кто-то их явно отбирал специально, а не хватал кого попало на улице. У всех собак была густая и длинная шерсть. И самое главное, как минимум треть из них были точно ездовыми. Меня смутил пятнистый окрас некоторых особей, да что там говорить, среди них даже рыжие были, но шальные, я бы даже сказал придурковатые глаза лаек не спутать ни с чем! Я хоть и ветврач, но в породах совершенно не разбираюсь, внутри почти все собаки устроены одинаково, так что нас этому не обучали, но вот лайки мне нравились всегда.

Осмотром я не ограничился. Уделяя каждой собаке внимание, я придумывал им новое имя, да такое, чтобы не забыть. Рыжий кобель естественно так Рыжим и остался, и судя по тому как он отреагировал на эту кличку, его так до этого и звали. Пес с поврежденным глазом стал Косым, с поломанной ногой — Обломок, самый злобный стал Маньяком, и так далее, и тому подобное. Главное, чтобы я сам не путался! Осматривая собак, я параллельно вычесывал их, проводил обработку глаз, срезая ножом мешающую шерсть и протирал тряпицей, смоченной в воде. Ничего из медикаментов у меня не было, так что я решил пока ограничится этим. Собаки терпели все мои манипуляции и счастливо махали хвостами, норовя лизнуть меня куда попало. Я не обделил вниманием никого, уделив немного времени всем, а затем ещё и разнёс каждому псу по миске с водой, которые нашёл возле палатки. Несмотря на уроки Иохана, я всё же решил, что как минимум пить собаки должны вволю, так как привязаны они были на галечном берегу, и снега, которым они могли бы её заменить, рядом не было. Да и сам я воду хлебал как не в себя, вчерашняя не запланированная попойка высушила меня почти досуха, так что я вполне прекрасно понимал страдающих от жажды псов. Разнося воду я снова и снова повторял новые клички собак, не забывая их хвалить за то, что они на них реагировали.

Закончив заниматься собаками, я остановился перед грудой вещей, что лежали на берегу. Нужно всё это перетащить на большой склад экспедиции, но я плохо понимал, как я сам могу с этим справится. Ящики были большие и тяжёлые, поднять их одному было может быть и в моих силах, но тащить их несколько сотен метров по неровному каменистому берегу я точно не выгребу. В помощники мне никого не дали, а все американцы сейчас были заняты делом и кого попросить о помощи я не знал. К Соверсу что ли обратится? Нет, видеть эту напыщенную рожу я пока не хочу, я ещё не отошёл от недавнего трудного разговора. Нужно что-то самому думать.

После недолгих размышлений, вспомнив как вчера Матвей лихо катил на нартах по камням, я принял решение попробовать воспользоваться помощью собак. Главное не опозориться! Весь мой опыт использования собачьих упряжек состоит всего из двух дней занятий с Иоханом. Хорошо, что Матвей хотя бы сани мне оставил. Эти нарты были не грузовые, они очень напоминали те, на которых я учился ездить в своем времени, разве что сделаны были целиком из дерева. Короткие, с длинными полозьями сильно выступающими позади грузовой платформы, для того, чтобы каюр мог на них стоять, с рулевой дугой. Груза в них поместится немного, но всё же больше, чем я смогу перетащить за три-четыре ходки. На берегу, возле домика американцев, я видел сани гораздо большего размера, целых четыре штуки. Изучая историю Арктики, я неоднократно замечал подобные на старинных фотографиях. У американцев универсальные нарты в которые можно запрягать как олений и лошадей, так и собак. В такие бы точно весь груз поместился, но я даже не думал о том, чтобы ими воспользоваться, управлять ими я пока не рискну.

Для пробного выезда я выбрал четырех лаек, которые мне показались более-менее спокойными. Подтащив нарты к импровизированному складу, я с трудом закинул в них ящик с пимиканом, несколько самых легких мешков и бидон с ядовитым спиртом, после чего отправился искать потяг и упряжь, куда их упаковал Матвей я понятия не имел.

После недолгих поисков я обнаружил искомое как раз в тех мешках, что уже валялись на нартах. Груда верёвок, кожаных ремней, цепей и шлеек были небрежно и всей кучей напиханы как попало, и я потратил с полчаса на то, чтобы распутать всю эту мешанину и разобраться, что есть что. Дольше всего я провозился с потягом, пока не догадался, что он состоит из отдельных секций. Соединяя их, добавляя, тяговые и шейные постромки, можно было собрать потяг на любое количество собак.

С трудом со всем этим добром разобравшись и прикрепив к переднему барану нарт потяг, а к нему упряжь на четыре собаки, я наконец-то приступил к тому, чтобы запрячь собак в упряжку. Больше экспериментировать с «веером» я не горел желанием, и поэтому упряжь была у меня изготовлена цуговая.

С тем, в какой последовательности размещать собак в упряжи тоже были нюансы, которые завесили от характера собак. Каких из них Матвей использовал в качестве лидера, тяговой силы или корневых я не знал, как и много чего ещё. Впрочем, этот вопрос я решил просто, более активных и послушных псов я поставил вперед, более сильных и флегматичных — назад.

— Вперёд! — Справившись с упряжью я встал рядом с нартами, ухватившись за край рулевой дуги и дал команду собакам начинать движение, мысленно молясь о том, чтобы они поняли, чего я от них хочу.

Собаки рванули вперед, нарта дернулась и медленно, но уверенно поползла по гальке, набирая скорость. Получилось!

Мой выезд не остался незамеченным. Едва я тронулся, как вся свора собак подняла дикий лай. Собаки рвались к упряжке, очевидно надеясь на то, что и их я сегодня возьму с собой на прогулку, или запрягу в сани. Услышав шум, оторвались от работы и американцы. Сейчас я ехал под пристальным взглядом десятков глаз и мне сразу стало не по себе. Впрочем, проблем пока не было, собаки уверенно тащили сани и казалось даже не сильно напрягались, мне же оставалось только идти с ними рядом и следить, чтобы сани не перевернулись на неровностях.

— Вы справились сами, похвально, а я уже собирался отрядить вам в помощь людей. — Соверс тоже вышел из дома, когда я подъехал к складу и крикнул «Стоять!». Собаки остановились как вкопанные, и я незаметно вытер выступивший пот на моем лбу. Я всё же сомневался, что всё делаю правильно. — И тем не менее я не доволен! Не стоит портить полозья саней о камни!

— Полозья подбиты железом, и чтобы их стереть потребуется что-то большее, чем пара поездок по береговой гальке — Я не смог удержаться от ответа. Выговаривает он мне сволочь! И это только первый день моей зимовки вместе с ним! — Мы их так только отполируем.

— Мистер Сидор, я советую вам прислушиваться к моим словам и не спорить! — От моего ответа лицо Соверса перекосила гримаса злобы — Вещи вам помогут перенести Джо и Адам! Заканчивайте со своими делами поскорее, охотничья партия должна выйти сразу после обеда!

Совер снова скрылся в доме, а я стоял как оплеванный возле недоделанного каменного склада, над которым трудились шестеро бородатых мужиков. Тебе звиздец Сидор! Как мне уживаться с этим идиотом целую полярную зиму?!

— Ну что парень, как тебе знакомство с нашим боссом? Наш дядюшка Со не любит когда ему перечат, тебе это лучше уяснить сразу. Характер у него тяжёлый. Советую тебе всё же слушать его, если хочешь тут выжить, он знает, о чем говорит. Соверс хорошо разбирается в своём деле. Он дважды ходил в экспедиции на Аляску и в Канаду. — От раздумий меня отвлёк голос невысокого, но плотного мужика, который подошел ко мне с усмешкой на лице и протянул руку — Я Адам, повар и провиантмейстер экспедиции.