Каждой былинке брат
Шрифт:
«Ты обидел лес. Попробуй без него обойтись. Что ты потерял — узнаешь, когда пробьет двенадцать часов!»
Никакой подписи. Письмо скрепляла алая ягодка земляники, похожая на сургучную печать.
— Какая чушь!
Витя сердито швырнул бересту под стол. Откуда ребята пронюхали про то, что случилось в лесу? Ловкачи, даже дикого голубя выдрессировали! Интересно, кто это его разыгрывает: Мишка, Юрка или Олег?
Узнать можно было по почерку. Витя снова подобрал с пола белую трубочку и вздрогнул.
Неужели он в первый раз ошибся? Неужели вместо обычных для бересты
Бом! — глухо ударили стенные часы.
Их стрелки — большая и маленькая — соединились на цифре двенадцать.
Теперь Витя уже не сомневался в том, что его разыгрывают. Бьет двенадцать, а разве он что-нибудь потерял, хотя в загадочном письме было написано… Да, было, было! Но куда же девались буквы и земляничка-печать?
Витя подбежал к окну, чтоб на свету рассмотреть бересту.
Бом! Бом! — били стенные часы.
И старое дерево за окном в такт закачало ветвями. Земля вокруг ствола треснула, трещины потянулись в стороны, как лучи.
Дерево медленно отрясало землю со своих корней, похожих на узловатые ступни. А потом, протянув ветку-руку, вытащило из забора жердь и, опираясь на нее, как на посох, тяжело зашагало по дорожке. Тень волочилась сзади, точно черный дырявый шлейф.
Бом! Бом! — били часы.
Дерево величаво склонило вершину, оно прощалось с домом. И дом, огорченно захлопав ставнями, отвесил дереву низкий поклон.
Витю очень сильно тряхнуло. Он налетел на стол, потом его отбросило к шкафу, от шкафа к дивану.
И тут началось…
Не только во дворе, но и в комнате происходило что-то странное.
Выбросив белый фонтан опилок, рассыпался стол, развалился шкаф, стулья, брыкаясь, как жеребята, стали выпрыгивать в окно.
Разбилось зеркало, с которого сползла деревянная рама, рухнул ставший безногим диван.
Хлопая страницами, как птицы крыльями, улетали папины книги, мамины альбомы, Витины учебники, тетрадки и дневник.
Шахматные короли и шахматные королевы проскакали верхом перед строем пешек, выстроившихся на последний парад. Белый король ехал верхом на белом коне, черный король на вороном.
Бом! — в последний раз пробили часы, и футляр их лопнул, как скорлупа спелого каштана.
Так вот какое наказание присудил Вите лес!
Все лесное его сторонилось, вещи, сделанные из лесных материалов, или убегали, или рассыпались, стоило Вите к ним прикоснуться, даже просто взглянуть на них!
Теперь Витя понял, как много он потерял.
Где новенькие лыжи, подаренные папой? Выскользнув в окно, они, как по снежным сугробам, мчатся по облакам!
Где самокат, где выпиленная из фанеры модель самолета, где деревянная кровать, на которой он, Витя, спал?
Как же он осенью пойдет
в школу без учебников, без тетрадок, без пенала, без ручки, от которой осталось одно стальное перо!А что скажет мама? Оказывается, искусственный шелк делают из древесины, и мамины красивые платья полопались, словно радужные мыльные пузыри!
Но, может быть, все это ему только снится?
Витя потер глаза, ущипнул себя за нос, похлопал по бокам. И сразу же из его карманов, словно рой разноцветных бабочек, выпорхнули спичечные этикетки.
Лишиться коллекции, которой завидовали все поселковые мальчишки! Ну нет!
Витя подпрыгнул, пытаясь поймать этикетки. И как только ноги мальчика соскользнули с коера на половицу, под ним с грохотом провалился пол…
А спустя полчаса к дому примчался сбежавший из леса щенок. Ему не пришлось подлезать в подворотню: исчезла калитка, исчез забор.
Шерсть у щенка встала дыбом: он не узнавал знакомого двора. Вместо скамейки — на дорожке четыре дырки, огромная лужа там, где раньше стояла бочка с водой, огромная яма там, где раньше росло дерево.
Садовая яблонька осталась, но ее облепили отвратительные волосатые гусеницы.
— Теперь я тебя съем! — злорадно шипела гусеница, подползая к румяному яблочку. — Улетели твои защитники птицы! И я тебя съем!
Бедное яблочко в ужасе попятилось. Хвостик оторвался от ветки, и яблочко покатилось вниз.
Бац! Бац! Бац! — ударяясь о землю, падали с яблони яблоки.
— Есть тут кто-нибудь живой? — пролаял щенок.
Из пустой оконницы выглянула кошка. Кошачья привязанность к дому не позволила ей покинуть эти развалины.
— Что случилось? — кинулся к кошке щенок, — Где наш мальчик?
— Зачем мне вспоминать о том, кто плохо со мной обращался? — промяукала кошка. — Если он тебе нужен, ищи его сам!
Пришлось щенку вести розыск по следу.
Понюхав землю, щенок перебежал улицу. Опять понюхал, свернул направо, потом налево, потом еще раз налево и остановился перед поселковым кино.
Сторожить дом, который развалился, не было смысла. Но, прежде чем войти в магазин, надо было обдумать, что сказать бабушке. Как объяснить ей, почему развалился дом?
В раздумье Витя прислонился к водосточной трубе неподалеку от старика, который внимательно рассматривал витрину.
Так что же придумать, чтоб бабушка поверила? Ура! Он скажет, что дом развалила гроза!
— Сынок, — окликнул Витю старик, — будь добр, глянь: есть ли товар на витрине? Первый раз поглядел— вроде стояли баночки. А сейчас — точно в глазах помутнение — ни одной не разгляжу!
Да, минуту назад Витя сам видел, что здесь были выставлены и маринованные маслята, и связки сухих белых грибов, и варенье малиновое, и варенье черничное, и варенье брусничное… А сейчас витрина была пуста.
— Спросите кого-нибудь другого, я дальнозоркий, — пробормотал Витя, торопливо заворачивая за угол.