Каждый его поцелуй

Вивьен. В голове Дилана промелькнуло смутное воспоминание о хорошенькой темноволосой куртизанке с карими глазами. Они так и не смогли прийти к соглашению. Он провёл с ней пару ночей, но она запросила слишком высокую цену за услуги содержанки, которой, по мнению Дилана, не стоила.

Должно быть, земля под ним разверзлась, потому что ему показалось, будто он проваливается в глубокую тёмную бездну прямиком в ад.

Дилан пытался убедить себя в том, что его вины в этом не было. Он ведь не знал о существовании Изабель. Но легче не становилось. Глядя на дочь, совсем ещё маленькую девочку, он с ужасающей ясностью осознал, какую жизнь она вела. Боль в груди усилилась.

Изабель начала мучительно и безутешно всхлипывать.

– Я думала, ты будешь другим. Думала, раз ты мой отец, то станешь заботиться обо мне и любить, но ты не мой отец. Ты такой же ненастоящий, как и все до тебя.

Каждое слово ранило словно кинжал.

– Я не глупая, знаешь ли! – воскликнула она. – Я знаю, что за мужчины были в том доме! Те же самые, которых я наблюдаю всю свою жизнь. Когда они приходили навестить маму, я знала, чего они хотели! – Внезапно она накинулась на Дилана и принялась колотить его своими маленькими кулачками. – Ты такой же, как они!

Такой же, как они. Дилан обхватил руками напавшую на него маленькую фурию. Ему стало тошно и стыдно, как никогда раньше. Такой же, как они.

Боже, так и есть.

Он посадил рыдающую дочь к себе на колени и крепко прижал к груди. Дилан не знал, что сказать в утешение. Он лишь обнимал её и гладил по волосам, пока она плакала, и с каждой её слезинкой погружался всё глубже в преисподнюю.

Когда карета вернулась обратно в Лондон, Диланом овладел инстинкт защитника, который раньше казался ему чуждым. Он понимал, что должен что-то сделать, как-то загладить вину перед Изабель. Долгое время о ней никто не заботился, с ней плохо обходились и её мать, и он сам. Это его дочь. Ему её растить, защищать и оберегать. Дилан нёс за неё ответственность. Больше нельзя уклоняться от своих отцовских обязанностей, да он и не хотел.

– Мне очень жаль, милая, – пробормотал он, прижимаясь губами к её волосам. – Мне чертовски жаль. Я не знал, в каких условиях ты жила. Если бы знал, то обязательно приехал. Клянусь жизнью, я бы приехал и забрал тебя. – Он не был до конца уверен, что поступил бы таким образом, но сейчас сказал бы что угодно, лишь бы остановить поток слёз. Что угодно.

– Я всю жизнь хотела иметь настоящую семью, – прорыдала она, уткнувшись в его рубашку.

– Я знаю. – Он поцеловал её в висок. – Знаю. Мы будем настоящей семьей. Ты и я. Обязательно будем.

Изабель ничего не ответила. Она вцепилась в его манишку и уткнулась щекой ему в плечо, продолжая рыдать. Только когда они добрались до Гайд-парка, она наконец затихла и заснула. Дилан прижался губами к волосам спящей дочери и прошептал:

– Я изменюсь, Изабель. Я стану тебе настоящим папой. Клянусь.

Грейс была в панике, как и все домочадцы, но старалась не показывать виду.

– Подумайте, – приказала она окружившей её горстке слуг. – Где она может быть?

Молли заплакала.

– О, мадам, это всё моя вина. Я оставила её всего на несколько минут. Я не могла уснуть и спустилась вниз выпить чашечку чая. Я думала, она спит.

Грейс прижала ладонь ко лбу, кружевная отделка на манжете пощекотала её щёку.

– Я знаю, Молли, перестань себя ругать. Это делу не поможет. Она взяла что-нибудь из одежды?

– Нет, мадам. Я дважды проверила. Она надела один из своих старых сарафанов и белую рубашку, которые носила, когда жила с монахинями. Туфли и пальто.

Грейс подняла голову, посмотрела на Осгуда, затем перевела взгляд на миссис Эллис.

– Её нет ни на кухне, ни в комнатах для прислуги? И её нет снаружи, в парке?

Дворецкий и экономка одновременно покачали головой.

– Ничего не понимаю, – проговорила Грейс. – Если Изабель оделась и взяла пальто, то, видимо, сбежала, но почему тогда она не прихватила с собой ничего из вещей? – Ответа не последовало. С другой стороны, она на него и не рассчитывала.

– Мы обыщем дом ещё раз, и если не найдём её, то придётся вызвать констеблей. Осгуд, прикажи лакеям опять прочесать парк, северные и южные конюшни и все прилегающие территории. Если встретят прохожих в столь поздний час, пусть спросят, не видели ли они девочку. Миссис Эллис, возьмите горничных и проверьте помещения для прислуги, а затем поднимайтесь на верхние этажи. Мы с Молли начнём с детской, а далее спустимся вниз. Молли, пойдём со мной.

Слуги начали расходиться, как вдруг в парадную дверь позвонили.

– О, может быть, кому-то удалось её найти! – воскликнула Молли, пока Осгуд открывал входную дверь.

Молли оказалась права. На пороге стоял Дилан, на нём не было ни вечернего пиджака, ни пальто, а на руках он держал спящую Изабель. Грейс почувствовала такое сильное облегчение, что у неё подкосились колени.

Он взглянул на слуг в ночных рубашках и халатах.

– Кого-то ищете? – спросил он, заходя внутрь.

– Спаси и сохрани нас! – воскликнула Молли. – Всё это время она была с хозяином.

Слуги принялись задавать вопросы, но Дилан их осадил.

– Тише, вы её разбудите. С ней всё в порядке, просто она устала. – Он направился к лестнице. – Молли, пойдём со мной. Все остальные могут возвращаться в постель.

Молли последовала за ним вверх по лестнице. Грейс не собиралась возвращаться в постель, не выяснив, что произошло, поэтому тоже отправилась в детскую. Стоя неподалёку, она наблюдала за тем, как Молли откидывает простыни, а Дилан укладывает Изабель в постель. Когда няня собралась укрыть Изабель, Дилан её остановил.

– Я сам.

Вот уже второй раз за ночь он укладывал дочь в постель. Грейс окинула взглядом его лицо, угрюмо опущенные плечи и поняла, что произошло нечто ужасное. Она подозревала, что Дилан взял дочь с собой не по своей воле. Он выпрямился и отстранился от постели.

Дилан посмотрел на Молли, которая нервно заламывала руки.

– Если ты ещё раз оставишь её одну, – тихо проговорил он, – я выставлю тебя вон. Ты меня поняла, Молли?

– О, да, сэр! – прошептала она, едва держась на ногах от облегчения, что ей выпал второй шанс. Она ухватилась за столбик кровати. – Благодарю вас, сэр.

Дилан наклонился и поцеловал спящую Изабель в лоб.

– Спи, малышка, – проговорил он. – И больше не плачь.

Он направился к двери, а затем на лестницу. Грейс последовала за ним.

– Почему Изабель плакала? – спросила она, когда они спустились на первый этаж. – Что случилось?

– Иди спать, Грейс.

Она с изумлением увидела, как он открывает входную дверь.

– Куда ты?

– На прогулку, – ответил Дилан и закрыл за собой дверь.

Грейс развернулась и пошла обратно вверх по лестнице. Войдя в свою комнату, она задула свечу, но была всё ещё слишком взволнована, чтобы отправиться спать. Она подошла к окну и посмотрела вниз. Луна ярко озаряла кусты и деревья парка в центре площади. Грейс почти сразу заметила Дилана, но он не прогуливался, а сидел на скамейке в парке, наклонившись вперёд и спрятав лицо ладонях.