Каждый выбирает по себе

Только ведьмаг, не меняя своего расслабленного положения, легким движением кисти метнул в сторону дверного проема нечто, в трепетном свете свечи сверкнувшее холодным металлическим блеском. Никто и не заметил, как и откуда Отлюдок извлек его. В воздухе оно с легким щелчком раскрылось на два странно изогнутых лезвия, соединенных общим центром. От едва слышного низкого гуда вращающегося оружия "шерсть" на теле Антона, выглядывающего из-за своего укрытия, стала дыбом. "Что за хрень?..
– успело мелькнуть в голове парня, как оружие вскользь задело фигуру в балахоне и по пологой дуге вернулось в руку ведьмага. Но то, что оно вернулось к нему, Антон осознал гораздо позже, а сейчас...

От леденящего душу рева разъяренной твари старая избушка едва не развалилась по бревнышку. Дрогнула, но устояла, зато сам агрессивный пришелец вывалился в дверь, заскулив, как побитая собака. Следом за ним вылетел рой непонятных сгустков, так и не решившихся ввязаться в бой. На улице полыхнуло, словно рядом взорвали шутиху. Свет хлынул в прямоугольник распахнутой настежь двери, на миг высветив ошалелые от ужаса глаза ведьмы и легкую усмешку на лице Отлюдка, потом как-то вдруг стало темно и тихо. Очень тихо... Настолько, что стук собственного сердца показался парню оглушительным.

Потому голос ведьмага он едва услышал.

– Это ведь за тобой приходили, красавица... Ни я, ни вот он такой почести не заслужили.

Антон заметил, что ведьмаг старается не называть Чернаву по имени. А зачем тогда узнавал его, спрашивается?

Щелчком пальцев Отлюдок вновь зажег жалкий огарок, оставшийся от свечи.

– Неужели только из-за того, что осмелилась вызвать Владычицу ночную на толковище?
– Он в упор глянул на ведьму.

– Нет, - отводя взгляд, выдавила из себя девушка.
– Там другое, совсем другое...
– Голос её предательски дрогнул.

– Говори, - приказал ведьмаг, - а я гляну в чем закавыка.

Парень приблизился к ведьмагу и тихонько прошептал:

– Чего ты так с ней, может, и, правда, в беду какую попала, а ты... Прессуешь её, словно мент...

– Кто?
– не понял Отлюдок.
– Что делаю? Как кто?

– Я имел в виду, что не стоит так давить на неё, не хочет говорить, не надо.

– Ладно, - согласился ведьмаг, - но я, - он особо выделил, будто подчеркнул, это свое "я", - иметь врага с собой рядом не хочу. Так, - он сурово глянул на Чернаву, - ты, кажется, собиралась нас покинуть. Иди...
– И опять повернулся к Антону, зло зыркнул на него своими разноцветными глазами.
– А ты, защитничек, можешь следовать за ней, куда только ей приспичит. Заодно и ума-разума наберешься, раз до сих пор недосуг было.

Девушка отрицательно мотнула головой и крепче вжалась в стену, словно то, что ждало её снаружи, было куда страшнее разъяренного ведьмага.

– Нет, я не могу, Морена меня все одно найдет. Она... Я...

И тут ведьма понесла совершеннейшую ерунду про какую-то корову... про то, как надоело выказывать покорность... как больно, когда за твое старание тебя же превращают в послушное орудие для исполнения замыслов, в которые тебя даже не считают нужным посвящать... про одиночество, от которого сводит скулы и хочется выть...

Парень глянул на Отлюдка - неприязненная ухмылка играла на его губах, словно он думал - "Какая чушь! За что боролась, на то и напоролась, так чего теперь слезы лить...".

А Антон...

Антон очень даже хорошо понимал девушку, потому что знал - как в один прекрасный момент хочется послать всё и всех к черту, просто потому что приходит осознание того, что дальше так жить невозможно. Так было с ним, когда он вернулся домой... И потому с легкой душой бросил все и отправился за котом-искусителем, впрочем, там была гораздо более веская причина. Людмила...

– Я могла улизнуть просто так, и полагаю, что Морена не стала бы меня денно и нощно разыскивать, она просто нашла бы себе другую дуреху, так же, как и я, согласную на всё ради власти над ведьмами и людьми, но я не удержалась...
– она помолчала, точно не могла подобрать слова, чтобы описать свое тогдашнее состояние.
– Не удержалась, мне захотелось сделать ей так же больно, как она мне...

– Морене?
– без особого интереса спросил ведьмаг.
– Ты всерьез думаешь, будто что-то может причинить боль Властительнице смерти? Наивная...

– Я выпустила Хранительницу из той западни, в которую сама же и заманила, - всхлипнув, пояснила девушка.

Парень в какой-то момент совсем перестал слушать ведьму, сосредоточившись на своих личных переживаниях, и потому не сразу понял, о чем идет речь, но зато, когда понял...

– Ты?
– Антон кинулся к ведьме, выдернул её из того угла, куда она забилась.
– Так это твоя работа?

Сейчас он готов был растерзать ту, которую несколько минут назад жалел от всего сердца. Нет, ну какая гнида, так ловко втерлась в доверие...

У Чернавы перехватило дыхание. Чувствуя, что жить ей осталось от силы несколько мгновений, она вонзила ногти в руки, удушающим захватом сжимающие её горло, но куда там...

– Хватит!

Противники оказались разведены в разные стороны, крепко удерживаемые Отлюдком.

– Тихо, я сказал!
– Прикрикнул он на Антона, рвущегося к ведьме.
– Выпустила, слышал, выпустила! Ничего с твоей сестрой не случилось...

– Сестрой...
– пискнула Чернава, старясь укрыться за ведьмагом. О, это, пожалуй, похуже Морены будет, та далеко, а этот...
– Я ж не знала...
– И она спряталась за спиной колдуна, как за щитом.

– Все... все...
– Отлюдок усадил парня на лавку, по-отечески похлопал его по плечу, затем поднял стол и поставил перед Антоном, перегородив тому проход.
– Ты тут не дергайся, дай поговорить.