Кажется, мы пропали. Взрослая жизнь

Метаюсь по парковке, куда в эту же минуту вваливается толпа болельщиков. Игра закончилась. Теперь я ношусь от машины к машине, от человека к человеку с одним лишь вопросом «Видели ли девочку…». Но всё чётно.

Дрожащими руками набираю номер полиции и жду ответа дежурного, как в моём поле зрении приближаются два знакомых силуэта.

— Боже, Алина — кидаюсь к девочке. — Где ты была? — дрожь в моём голосе только нарастает, кажется, что вот-вот и я расплачусь.

— Я захотела писать — девочка опустила глаза в пол. — Но потом потерялась.

— Наткнулся на неё возле раздевалок — раздался голос Артёма. — Она выглядела так испугано, и я сразу понял, что что-то случилось.

— Спасибо — искренне благодарю, и наконец-то немного успокаиваюсь. Кажется, у меня появился клок седых волос.

— Поужинаем? — умеет он выбрать подходящий момент.

— Я голодна — вставляет своих пять копеек Алина, а я ведь собиралась отказать.

— Хорошо — выдыхаю. Я снова поддаюсь на провокации шестилетки. — Но не долго. Твои родители будут переживать.

— А Томас? — включается Костров.

— Он улетел — снова влезает Алина.

— Алин! — строго.

— Что? — удивляется. — Это секрет?

— Нет, не секрет. Но не надо каждому встречному об этом говорить — стараюсь успокоить снова, не понятно от куда, взявшейся приступ мандража.

Мы ужинаем в моём ресторане. И это тоже выбор назойливой сестрички. И я снова поддаюсь, и за это весь вечер ловлю на себе косые взгляды персонала.

Артём оплачивает ужин, прощается и уходит. Он выполняет своё обещание, но почему мне от этого не легче?

Мою машину всё же забрали в сервис, поэтому вызываю такси и привожу Алину в коттедж, где все только и ждут моего возвращения.

— Ну и что? — встревожен отец.

— Они выиграли.

— Я не про игру — злится.

— Я была на игре! — отвечаю в такт мужчине. — Не знаю, что ты от меня хочешь — вылетаю из коттеджа, сажусь в такси, которое меня ждёт и еду к себе. Все бесят и всё бесит.

Настроения нет от слова совсем. И в такси даю волю слезам. Почему я плачу? Я не знаю. Точнее, знаю, но не хочу эту признавать. И это меня убивает из внутри.

Прошу остановится раньше, хочу пройтись, это всегда помогает собраться с мыслями.

Увидев Кострова, расхаживающего туда-сюда возле ворот, моего жилого комплекса, эмоции переполняют меня. И сейчас это не злость, а радость и что-то другое, более глубокое и тёплое.

— Прости, — выдыхает Артём, когда я подошла к нему. — Я не могу выполнить своё обещание. Не могу от тебя отказаться.

Я замираю, вглядываясь в глаза мужчины, и не замечаю, как сама впиваюсь в его губы.

Глава 17

Марианна.

Я отстраняюсь и не могу посмотреть Кострову в глаза. Что это сейчас было? Какого черта эта минутная слабость вылезла сейчас? Усложнить себе жизнь? Могу. Умею. Практикую.

— Прости — выдыхаю. — Я не хотела — ага, конечно. Хотела и ещё как, и продолжения хотела, и сейчас хочу.

— Врать ты так и не научилась — усмехается. — И что?

— Что? — повторяю за собеседником.

— Скажешь, ничего не чувствуешь? — задаёт риторический вопрос. Ответ на него не требуется, потому что все и так видно по моему лицу.

— Чувствую — все же отвечаю. — Я много сейчас что чувствую — в том числе и отвращение к самой себе. — Но все не так просто.

— Все проще простого — делает шаг ко мне, а я машинально делаю шаг назад.

— Для тебя может быть! — кидаю беглый взгляд и вспоминаю слова Регины: — «Для него я белая и пушистая. И когда ты ошибешься и свалишь, а ты обязательно ошибёшься. Я буду рядом. И всё будет как прежде».

— Дело в нем. В твоём муже? — его брови взлетают вверх.

— Да. В Томасе — киваю.

— Ты его любишь? — всматривается в моё лицо и от этого взгляда мне становится не по себе.

— Мне с ним хорошо — громко сглатываю образовавшийся в горле комок. — И я ему благодарна.

— Такие себе, конечно, отношения — грустно.

— Какие есть — выдыхаю и развожу руками. — Я ими дорожу — повышаю голос, не осознано, не знаю, как-то само выходит.

— Да что ты? — напоминает про недавний поцелуй, где инициатором была я.

— Все сложно — тру переносицу. — И так как мы не можем просто вычеркнуть друг друга — усмехаюсь, от абсурдности родившийся мысли в моей голове. — Предлагаю дружбу.

— Дружбу? — открыто смеётся Артём. — Марианн, как ты себе это представляешь?

— Я не знаю — мне самой смешно, ничего тупее я и придумать бы не смогла, но видимо я недооценила свою глупость.

— Хорошо — успокаивается Артём. — Давай к этому разговору вернёмся позже, а сейчас мы можем просто погулять — на его лице снова расплывается улыбка. — Как друзья.

Мы гуляем по парку обсуждая всё, за прошедшее количество лет, нам есть что обсудить. Из-за позднего времени людей практически нет. Но даже не смотря на уединенность и романтическую обстановку, Костров держит свое слово, и не даёт даже намёка на проявление чувств.

— Кстати, — прерываю его рассказ о судьбе ребят из школьной команды по футболу. — Недавно с Богданом виделись.

— Мы давно с ним не общались — пожимает плечами.

— Он мне всё рассказал — говорю тише обычного. — Прости, что не дала тебе возможности все объяснить и не поверила тебе.

— Какой уже смысл об этом сейчас говорить — отмахивается. — Но я рад, что ты знаешь правду.

Я киваю головой и между нами повисает тяжёлое молчание, с ноткой грусти и тоски.

— Как дела у отца? — первым прерывает тишину.

— Честно, — закатываю глаза. — Меня особо не посвящают. Но дядь Лёша, сказал, что скоро все наладится.

— Он отказался от моей помощи — с каким-то сожалением произносит Артём.

— Он и мою особо не принимает — хмыкаю. — Вообще если бы я знала, что так будет, то вряд ли приехала — говорю и сразу начинаю жалеть, потому что это Томас помог найти какой-то выход.

— Почему? — недоумевает.

— Я приехала, чтобы помочь отцу. Но всё что я делаю, это нянчусь с Алиной — пожимаю плечами. — Не то чтобы я против, или мне не приятно. Нет. Просто приезжала я за другим.