Keep Coming

– К сожалению, вашу встречу придётся отложить. Формальности, не переживай. Я планирую вложится за день, и сообщу тебе, когда у него появится свободная минутка.

Вот так просто, не оставляя шансов на сопротивление, оставил её одну и умчался обратно решать свои проблемы.

***

Эффи не хотела считать дни своей свободы от этого наглого самоуверенного Эбернети. Но как бы она не старалась переубедить себя (и Октавию), она не могла перестать думать о нем. Девушка часто вспоминала, как он кричал ее имя, когда она уже выходила из Центра, но ей так не хотелось оставаться там. С ним. Чтобы снова выслушивать какая она глупая. Не важная.

Она знала, что делала все правильно, но этот груз, появляющийся из-за ее совести, не давал покоя. Он же спас ей жизнь. И уехать не попрощавшись было бы просто непростительно. Она никогда бы не подумала, что будет сидеть в тишине и думать о Хеймитче в “этом направлении”, если бы не один единственный случай, изменивший её память. Тогда для неё это было низко, странно и ненормально. Но все же Тринкет не могла выбросить его из головы.

– Ты просто привыкла и теперь скучаешь, - пожала плечами Тави.

Стилистка была сама не своя последний день. Она сильно поссорилась с Фликерманом:

– … то ли из-за очередной бедовой фанатки, то ли из-за фанатки, попавшей в беду, но Цезарь предпочел помочь ей, нежели мне, - объяснила она, сдерживая поток слез, - и у меня сдали нервы. Я не хочу смотреть на него с другой. Но он всегда будет окружен другими, правда же? Это же часть его гребаной профессии!

Тринкет понимала её, сочувствовала. Но Октавия быстро пришла в прежнюю форму и старательно делала вид, что ничего не произошло.

– Мне интересно какой из себя этот Логан, - Октавия кокетливо улыбнулась Эффи, вопросительно приподняв бровь.

– Если ты забыла, он стёр мне память, потому что ненавидел капитолийцев. Не самый подходящий кандидат на роль любящего мужа.

– Подумаешь, может я не хочу замуж. Может мне нужно развеяться. Пока мысли о Фликермане меня совсем не погубили, - она рассмеялась.

– Тогда пойдёшь со мной. Завтра у меня плановый осмотр, и как раз встреча с Логаном.

– Отлично, - и хищная улыбка окрасила её лицо.

Звук знакомой мелодии разлился по комнате. Эффи напряженно вздохнула, чувствуя, как заставка очередной программы с участием Фликермана начала заряжать комнату атомами ненависти. Октавия бросила гневный взгляд на экран, где во всю блистала улыбка Цезаря.

– … Это будет феерично. Нет, честно говорю, она сразит Вас наповал!
– болтал ведущий о новой участнице нового шоу.

– А что Эбернети? Ты с ним так и не встретилась?
– Тави нервно сжимала подушку каждый раз, когда Цезарь касался руки собеседницы.

– Он должен был уехать. Не думаю, что мы увидимся вновь.

– Идиот!
– прошипела она, отшвыривая многострадальную подушку в сторону.

– Кто, Эбернети?
– переспросила Эффи.

– Да оба! Посмотри, как она жрёт его глазами! А он? Тут стоит поставить рейтинг передачи 18+!

Тринкет неосознанно вернулась к неудавшемуся вечеру, вспоминая поцелуи Дафны и Хеймитча. Пытаясь понять чувства, которые испытывала её подруга, наблюдая за Цезарем. Но Эффи видела только ледяные глаза, практически ощущая руки Эбернети на своей талии. Она мысленно перенеслась в их гостиную. Чёрт, что он с ней делал! Она плавилась. Растворялась в нём. И это так неправильно. Так нужно. Сейчас, когда он уже уехал домой.

Тринкет весь оставшийся вечер не могла избавиться от этих мыслей, пребывая в меланхоличном настроении. И даже не успела заметить, как пролетела ночь и наступил новый сложный день…

… который начался с выяснений отношений. Октавия кричала на Цезаря, который держался изо всех сил. Но его выдержки хватило ненадолго, и мужчина тоже сорвался на крик. В результате чего был выставлен из квартиры.

– Индюк напыщенный!
– продолжала ворчать Тави, нарезая круги по комнате.
– Ненавижу! Бесит! Как же бесит!

– Милая, я уже опаздываю в больницу, - осторожно заметила Эффи.

– Да, точно, прости, - стилистка закусила губу, виновато смотря на часы.
– Я, наверное, дома останусь.

– Ладно, тогда до вечера.

За время, проведенное в машине по пути в больницу, Тринкет поняла одну простую истину: она терпеть не может это место. И через несколько минут она готова была подорвать его.

Каждый из пяти имеющихся врачей задавал по очереди странные вопросы, каждый брал кровь на анализ и приписывал странные лекарства. И ни один из них так и не соизволил объяснить ей, что с ней происходит. Потеря обоняния и осязания лишь давала повод для дискуссий между врачами. И Тринкет обреченно покинула их, пока они жарко обсуждали проблему, совершенно позабыв о пациентке.

Девушка проследовала по светлому коридору, спустилась по лестнице на первый этаж, сворачивая налево - так, как объяснил Плутарх. Капитолийка остановилась у полураскрытых дверей. Ей стало страшно. Решительность испарилась. Она вросла в пол, не в силах сделать шаг.

– Давай, Тринкет. Эбернети бы засмеял тебя, будь его задница здесь!

Осторожно приоткрыв дверь, она заметила движение в комнате. Любопытство победило страх, и она осторожно прошла в лабораторию, оставаясь незамеченной.

Эффи смотрела, как Логан метался по комнате. Мужчина подбегал к столу, где были разложены разные препараты и установки с колбами, хватая какие-то склянки, и в следующую секунду оказывался у другого стола, на котором были разложены бумаги и журналы.

И что-то искал, что-то сверял. Всё время делая пометки в журналах.

Лицо его было бледным, как мел. Он был сосредоточенным и все движения были точными, хотя общий вид можно было назвать хаосом. Эффи наблюдала за ним, не отрывая глаз. И видеть его таким было непривычно. Почти страшно.

Он не поворачивал головы, но Тринкет знала - он почувствовал, что она здесь. Это было видно по слегка сжавшимся пальцам и запястьям, на которых выступили венки. Но заключенный продолжил бегать от одного стола к другому, пока одна из пробирок не взорвалась.

Эффи вздрогнула от неожиданности. Звон бьющегося стекла заставил вернуться в резиденцию, и она сразу же почувствовала, как рука прижимается к её рту. Вспомнила эту хватку, укол и адскую боль чуть выше ключицы. Ей казалось, что она вот-вот сойдёт с ума…