Keep Coming

– Ты чертовски права. Да, твою мать, я облажался!
– он почти срывается на крик, рычащий, отчаянный, заставляя её перестать вырываться. Она уставилась на него, испуганно хлопая мокрыми ресницами, от так и не упавших слёз.
– Но лучше я, чем ты. Слышишь?
– каждая последующая фраза звучала всё тише и спокойнее. Цветочный запах заполнил его лёгкие, одурманивая, а её взгляд успокаивал зверя внутри него.
– Если бы меня не было рядом весь вечер… И ты бы зашла в ту дверь… Не заставляй меня додумывать.

– Прости, - тихо шепчет Эффи, заглядывая в него. Внутрь. Словно возвращаясь в родной океан. Такой нужный.
– Я знаю, что ты прав, и знаю, что поступаю глупо. Но мне нужно было знать тогда.

Её чёртовы глаза продолжали смотреть. Ему был необходим этот взгляд, и Эбернети был готов признать это на весь Панем. Ему необходимо, чтобы она смотрела на него ТАК. Он приблизился, настолько близко, что кончик его носа коснулся её щеки.

– Что ты делаешь?
– она слегка наклонила лицо, невесомо задевая его губы своими.
– Сейчас же отпусти меня.

– Я уже давно не держу тебя, - улыбнулся Эбернети, сокращая ненужные миллиметры.

========== Часть 15 ==========

Она не чувствует его гипнотизирующего запаха. Не различает, какого вкуса его губы. Тринкет может только лихорадочно представлять и додумывать. Она хватается за его плечи, несильно сжимая их, как только его губы касаются её. Словно ищет за что зацепится, чтобы не рухнуть. Ей хочется разрыдаться от усталости и неопределенности. И дурацкая нотка отчаяния в каждом её действии почти сводит с ума Эбернети. Он прижимает её к себе сильнее, одним рывком.

Так неожиданно, что она даже не сопротивляется. Старается не замечать, с каким удовольствием ощущает новое прикосновение к нему. Она первая углубляет поцелуй. Жадно и требовательно. Это определённо становилось ненормальным. Он прикусывает её нижнюю губу, но она не чувствует ни боли, ни самого укуса.

– Господи, Тринкет, - рычит он, разрывая поцелуй.
– Что на это скажет твой ушлепок с приёма?

– Пошёл к чёрту, - шепчет Эффи, но вызова в голосе нет и подавно. Потому что в голове вспыхнула новая страшная мысль - она не чувствует боли. И потому что он всё ещё очень близко.

Дверь медленно открылась. Противно, со скрипом. Продолжительным и неприятным. Словно открывающий специально растягивал удовольствие. Логан зашел на удивление медленно.

Сегодня он вымотан больше чем обычно. Куда больше?

Эбернети осторожно выпустил Эффи из объятий, а она отходит на шаг. Получается как-то комично, и ученый ухмыляется, скептично осматривая Тринкет.

Реддл размыкает сжатые челюсти и говорит спокойно, обращаясь конкретно к Эбернети:

– Хэвенсби ожидает внизу. Лучше поторопиться.

Хеймитч с недоверием осмотрел мужчину, затем хмыкнул, но вышел из комнатки, вспоминая, что Хэвенсби действительно нужно было поговорить с ним.

Логан прошествовал по лаборатории и устало опустился в кресло, на секунду закрывая глаза. Забывая, что Тринкет всё ещё стоит посередине лаборатории и смотрит на него. Открыто рассматривает.

Мужчина с густыми волосами. Русые, будто выгоревшие под жаром солнца. Тёмные ровные брови и тёмные ресницы, правильный нос и неаккуратная щетина на худых щеках, достающая до коротких бакенбард. Несмотря на шальной огонь в глазах, это лицо нельзя назвать лицом преступника.

– И что Вас так привлекает в Эбернети?
– резко заговорил Реддл, не раскрывая глаз.
– Дайте угадаю - образ вечно страдающего мужчины, эта боль в глазах… Или же холодная неприступность, он ведь держит Вас на расстоянии вытянутой руки?

– Почему Вы так со мной разговариваете?
– она задохнулась от возмущения.

Логан резко вскочил на ноги, пересек комнатку и остановился в пару сантиметрах от неё, нависая над рабочим столом. Несколько бумаг упало на пол, несколько полетело в мусорное ведро. Он выглядел крайне разочарованным.

Тяжелый выдох, и он с осуждением смотрит на клочок бумаги с нужной формулой. Развернулся на пятках, почти сталкиваясь с Эффи.

– Посмотрите на меня в профиль, - он повернул голову, усмехаясь.
– Что отличает меня от Эбернети? Ничего в голову не приходит?

Эффи сделала шаг назад. Осторожно. Чтобы стало легче дышать.

– Что-то случилось?

Этот вопрос не был из разряда вежливых или вопросом из страха. Она спрашивает, потому что, может быть, что-то произошло. Что-то, о чём ей стоило бы знать. Он всегда срывался на капитолийцах, когда что-то шло не по плану. И его раздражение должно было быть оправданным. Как и всегда. Поэтому она спрашивает: не случилось ли чего-то ужасного? Стараясь изо всех сил не представлять так и вышедших из комы людей.

Логан качает головой, делая шаг навстречу. Почти касаясь подбородком её головы.

– Разве вы не понимаете? Почему Вы чувствуете его, и не чувствуете меня? Почему вы забыли, что Ваша подруга должна была очнуться сегодня?

– Она очнулась?
– её глаза вспыхнули огнем.

Девушка выбежала из комнаты. Вверх по лестнице. Направо. Пересекла коридор. И вот она - самая тяжелая дверь в здании, открыть которую так непросто. Несколько секунд она думает о том, что всё ещё спит, и что, если это и правда сон, тогда она хотела бы досмотреть его до конца. Эффи осторожно открывает дверь, чтобы увидеть зеленые волосы и сияющую улыбку на лице.

***

Плутарх ждал на улице. Погода необратимо портилась. Приход осени с крайне паршивым настроением. Эбернети вышел из здания, втягивая носом свежий, довольно холодный, не прогретый воздух. Тело почти сразу покрылось мурашками.

Найдя зажигалку в пачке, Хеймитч аккуратно вытягивает ее и сигарету одним движением. Зажав фильтр губами, мужчина щелкает зажигалкой и прикуривает. Делая первую затяжку. Он вспоминает Логана неприятными эпитетами. Он почти не слушает монолог Хэвенсби, пропуская половину сказанного. Всё, что хочет ему сообщить Плутарх, он уже давно слышал. Слышал и прокручивал в голове не один раз. Пытаясь понять, что именно его тут удерживает. Он представил Тринкет, но почему-то не смог вспомнить её улыбки. Ему казалось это чертовски неправильным. Хеймитч снова затянулся, откладывая эту мысль подальше, на потом, возвращаясь к Плутарху. Он рассказывал о новеньком с синдромом.

– … все мы понимаем, что он может не вернуться из «осознанной комы»…

Чёртов Хэвенсби прав. Это не намёк. Они все дохнут, даже самые крепкие ребята. И это блять гребанное чудо, что Октавия очнулась.

– Это мой человек, Хеймитч. Из моей группы. Даю тебе три секунды на разгадку какого рода приказ он выполнял?

– Послал его следить за кем-то, и малыш не справился?

– Это было слишком рискованно, но я не думал, что Логан станет действовать открыто.