Кембриджский затворник

— Точно! — поддержала ее мать. — Я с этим сама много раз сталкивалась. Актрисы почему-то считаются легкомысленными и ненадежными созданиями. Помоги мне выбраться из машины, сынок.

Сэм нежно посмотрел на мать, подавая ей руку.

— Извини, мама, что сразу не предложил свою помощь, но я никогда не знаю, какой реакции от тебя ожидать. Помнишь, ты меня ругала чуть ли не целый день, когда я стал обращаться с тобой как… ну, как с не вполне дееспособной?

— Тогда я была намного моложе, — улыбнулась миссис Локхарт.

— Всего на два года, насколько я помню, — уточнил Сэм.

Из своего укрытия в холле Фрэн было удобно наблюдать за семейством Локхартов. Мать Сэма, несмотря на свои семьдесят лет, сохранила былую привлекательность. Почти такая же высокая, как сын. Красивое, с правильными чертами лицо окружено темными с проседью волосами, которые так же свободно ниспадают на плечи, как и в годы ее славы. Стиль поведения, походка — все до сих пор как у актрисы, и каждый, кто видел ее по телевизору хоть раз, безошибочно узнал бы ее и теперь.

Дочери, Мадлен и Мередит, которых в семье звали Мэдди и Мэри, отличались друг от друга, как небо от земли. Та, что рыженькая, в мягкой шляпе, была Мэдди, актриса, тоненькая, как тростинка, и высокая, как мать. На ней было платье с красивой вышивкой, чересчур яркое, с несколько дисгармонирующими цветами, и с вычурной кружевной отделкой. Должно быть, полностью ручной работы. Другая, Мэри, — темноволосая, как Сэм, с темно-синими глазами, чувственными губами, которые почти постоянно расплывались в очаровательной доброй улыбке. Ученая по профессии, очень тихая, спокойная женщина. Сэм говорил про нее, что она так много знает, что даже жутко становится.

— Ну, где же эта девушка? — спросила миссис Локхарт, нетерпеливо махнув рукой в сторону дома.

— Девушка? — нахмурился Сэм. — Какая девушка?

— Мэдди говорит, что ты ведешь себя очень странно, явно без женщины здесь не обошлось.

Сэм бросил ядовитый взгляд в сторону младшей сестры, которая хитренько улыбнулась.

— Боюсь, Мэдди, как всегда, сначала говорит, а потом думает. Единственная женщина, которая здесь присутствует, — это Фрэнсис Фишер, я пригласил ее организовать праздничный ужин.

Фрэн подумала, что ей пока лучше находиться в тени.

— Но Мэдди сказала, что ты сам собирался готовить! — возразила миссис Локхарт, недоуменно разглядывая сына. — Так чем же конкретно эта Фрэнсис Фишер будет здесь заниматься?

Фрэн вышла наконец из своего укрытия.

— Я буду накрывать на стол, наливать вина и мыть посуду.

— Получается, Сэм играет роль женушки, а вы — мужа? — подала голос Мэдди, глядя на Фрэн. — Как интересно!

— Замолчи, пожалуйста, Мэдди, — мягким голосом сказала Мередит.

Сэм сузил глаза, обдумывая что-то.

— Фрэн, поздоровайтесь с моей мамой и сестрами.

Ему забавно было наблюдать, как женщины меряли друг друга оценивающим взглядом во время краткой церемонии знакомства.

— Давайте ваши плащи! — сказала Фрэн. — Проходите в дом и садитесь у камина. Я пока приготовлю чай. Поздравляю вас с днем рождения, миссис Локхарт!

— Спасибо, дорогая!

Вскоре все расположились в гостиной. Когда Фрэн вошла с подносом в руках, ее глазам предстала сцена семейной идиллии. Миссис Локхарт сидела у окна на стуле с прямой спинкой; Сэм принес маленькую вышитую подушечку и подложил ей под спину. Мэри читала газету, или делала вид, что читает, а Мэдди растянулась, как кошка, у огня, чистила апельсин и бросала дольку за долькой в рот.

Все оторвались от своих занятий и посмотрели на Фрэн, когда та поставила поднос на стол.

— С молоком или с лимоном? — спросила она. — Есть еще овсяное печенье, фруктовый кекс…

В этот момент Сэм, неожиданно очутившийся рядом с ней, шепнул ей на ухо:

— Сядьте, Фрэн. Я сам налью чай.

— Так ты играешь еще и роль мамы, а не только женушки, не так ли, Сэм?

— Мэдди, заткнись!

Миссис Локхарт приняла чашку чая из рук сына и довольно сухо обратилась к Фрэн:

— Так это вы та самая девушка, которая устроила, чтобы сразу несколько бывших подружек Сэма пришли и публично обвинили моего сына во всяких мыслимых и немыслимых грехах?

Мэдди прыснула, Мэри подняла брови, а Фрэн вспыхнула, как маков цвет. Только Сэм оставался невозмутим.

— Это не она придумала, — проговорил он. Зачем он стал вдруг за нее заступаться, она ведь не просила? Да и не заслужила.

— Но я допустила, чтобы это случилось, — каким-то неестественно официальным тоном сказала Фрэн. — Таким образом Рози хотела подшутить над Сэмом.

— Та самая Рози, которая писала тебе письма? — поинтересовалась миссис Локхарт.

Фрэн вопросительно посмотрела на Сэма:

— Какие письма?

Он только пожал плечами.

— Не привык обсуждать события, которые уже прошли, особенно в подробностях. Я уже говорил вам это, Фрэн.

— Я воспитала его как джентльмена! — с гордостью заметила миссис Локхарт. — Он такой же, как и его отец.

Фрэн встала. Ей было стыдно, и чувство это нарастало с каждой секундой. Она не нуждалась в том, чтобы миссис Локхарт говорила ей то, что она и сама хорошо знала. Интуитивно Фрэн чувствовала, что Сэм не лжет, что ему можно доверять, положиться на него. Чего-то она, правда, не могла понять. Рассказала ли ей Рози всю правду? Или выборочно?

— Пойду приготовлю еще чаю, — сказала Фрэн, хватаясь за первую подвернувшуюся возможность скрыться от любопытных глаз.

— Тогда вы, может быть, проводите нас заодно в наши спальни, чтобы мы могли разобрать вещи? — спросила ее Мэдди, одновременно состроив глазки брату. — Вы с Сэмом вместе, в одной комнате?

— Мы с Фрэн вместе только на кухне, — беззлобно ответил за нее Сэм.

Фрэн подумала, что сейчас, когда дом полон гостей, обстановка стала легче, не такой натянутой. Не надо постоянно держать себя в руках. Это зудящее чувство близости сейчас уже не было таким угрожающим.

— Здорово! — воскликнул Сэм, глядя, как Фрэн доделывает праздничный торт.

— А мне бросаются в глаза только ошибки и неточности.

— Например?

— Например, волосы у куклы должны быть красновато-коричневыми, а не оранжевыми, но то, что получилось, — это лучшее, чего я могла добиться.

— Вы, похоже, все любите доводить до совершенства? Это у вас что, пунктик? — поддразнил Сэм.

— Я… — Она посмотрела на него с плохо скрываемым обожанием. Сэм улыбнулся довольной, радостной улыбкой, и состояние радости и душевного покоя передалось и ей, и она тоже заулыбалась. Однако подумала, что надо бы держать себя в руках, не увлекаться, и продолжала уже ровным голосом: — Да, я люблю все доводить до совершенства. Вы поставили картофель вариться?