Киерленский изувер

Этли вновь взял корд из рук Тина и вынул его из ножен. Клинок сверкнул в свете свечи. Слегка изогнутый, с хищным острием, да, самое то, для прогулок по такому району, как Язык. Этли захотелось встать в боевую стойку, правая полусогнутая нога впереди, левая отставлена назад. Левая рука заложена за спину, а правая сжимает рукоять на уровне головы, направив острие на противника. Раз! Удар в ключицу. Два! И рубануть по телу, слева направо! В одно движение, плавно и быстро. Корпус не заваливать, ноги и руки не выкидывать.

– Эй, ты чего руками водишь?

Голос Тина выдернул его из грез. Оказывается, не заметно для себя, он медленно водил рукой с клинком. Увлекся.

– Ничего. Сейчас пойдем, Оттику только скажу, чтобы дверь запер.

Глава 3

О гномах известно мало. Давным-давно, их повелители продли свою свободу эльфам, за дар бессмертия. С тех пор их называют Вечными Королями. Лет двадцать назад лорды-мастеровые, уставшие платить дань эльфам подняли восстание против своих владык.

Лорды обратились за помощью к сардану-императору и тот бросил клич. Все были наслышаны о богатствах, скрытых в подземельях подгорного народа, поэтому на зов откликнулись не только наемник, но и множество знатников, войданов и даже князей*.

Войско вошло в подземные чертоги Таргобала и там же сгинуло. Об их судьбе ничего не известно. Те же, кто выдавал себя за выживших в этом походе, неизменно оказывались, либо лжецами, либо безумцами.

Из записей Аскеля Этли.

По дороге к дому чокнутого Акуна Этли удалось примерно понять, что там произошло. После его ухода, хозяин впал в ярость, бранился и кричал. Сунул еще несколько монет в шкатулку, где они вновь пропали. Тут его и хватил удар.

– Так чего, лекаря-то не позвали?

– Говорю ж, не поможет там лекарь.

– Тебе-то почем знать?

– Почем-почем, вот придешь и увидишь.

– А сказать не хочешь?

– Не хочу. Не поверишь, ты мне.

Так они добрались до дома торговца оружием. Они прошагали мимо запертой на ночь лавки и зашли с другой стороны. Возле колодца, недалеко от дома, им встретился второй слуга – косматый Кивор. Он тащил ведро, полное студеной колодезной воды.

– Жрецы уже здесь, - бросил он Тину.

Жрецы? Этли удивился. Люди зовут жрецов, когда происходит нечто странное, то, что выбивается за рамки повседневной жизни обычного человека. Да, что там творится?

Они вошли в дом. Внутри потрескивал огонь очага, освещая большую комнату. Света хватало ровно настолько, чтобы идти, не боясь споткнуться. Разглядеть помещение в подробностях Этли не смог, увидел лишь затворенные двери, ведущие в соседние комнаты.

Кивор поставил ведро рядом с одной из них и махнул рукой, приглашая Этли зайти. Из-за дверей раздавались голоса. Этли показалось, что один из голосов женский. Он шагнул к двери, но тут она распахнулась и из комнаты вышел сын хозяина – Витор.

– Как хорошо, что вы пришли! – воскликнул он, увидев Этли.

Тут же спохватившись приложил руку к сердцу и совершил жест благословения.

– Вы ведь поможете нам?

Лицо мальчишки белело в полутьме, в расширенных влажных глазах мерцали отблески языков пламени.

– Я даже не знаю, что происходит, - ответил Этли.

Витор кивнул:

– Вы ведь человек бывалый, много видели. Я это понял днем, когда вы заходили к нам.

Тут лицо мальчишки исказилось, отвернувшись он заплакал.

– Да заходи ты уже, - рыкнул Кивор, отводя Витора в сторону.

Этли шагнул в комнату. В свете почти полудюжины свечей он увидел хозяина, лежащего на постели. Вокруг стояли четверо жрецов в зеленых одеяниях. Трое замерли, как изваяния, молитвенно сложив руки. Четвертый распевал священный гимн, красивым глубоким голосом: «Призываем тебя, Спаситель, да изыдут бесы, да прольется милость твоя на этого человека». Из «Жизни и деяния Спасителя», вспомнил Этли, не зря ведь когда-то на теолога учился.

Этли присмотрелся к жрецам внимательнее. Судя по одеждам они из местного храма Милости Спасителя, тот самый, что у рыночной площади. Чего это вдруг слуги божьи примчались целым табуном к какому-то торговцу, посреди ночи? Да и на скромных служителей Триединого они мало походили. Дюжие парни, по ним и не скажешь, что они проводят время в постоянных молитвах. У каждого на поясе внушительный нож. Особо выделялся тот, что распевал гимн: высокий, сухощавый с горбатым носом и черными глазами. Не останавливая пение, он зло и подозрительно зыркнул на Этли.

Со стула в углу комнаты поднялась еще одна фигура, в таких же зеленых жреческих одеяниях. Этли с изумлением понял –женщина. Почти всегда при храмах находилась женская община, возглавляемая старшей сестрой, но эта жрица явно была выше по рангу, большая редкость, надо сказать. Она подошла, нет, подплыла к Этли, высокая и осанистая. Под платьем угадывалась грациозная фигура, словно песочные часы, высокая грудь, изящный изгиб бедер. На плечах лежало серое шерстяное оплечье, с откинутым назад капюшоном.

Женщина приложила руку к груди и подняла вторую, с двумя сложенными пальцами. Этли разглядел множество браслетов из дерева и кости, мелькнул и золотой. Чуть запоздало он ответил на жест благословения.

– Я Дарина, - мелодично женщина. – Жрица-проповедница из храма Милости Спасителя.

У нее был редкий тип лица, с выступающими скулами, что вовсе ее не портило, а наоборот придавало своеобразной изящности. Брови в разлет, небольшой аккуратный нос и точеные губы лишь подчеркивали хрупкую красоту. Зеленые глаза подернуты паволокой еле различимой отчужденности. На мгновение, при взгляде на Этли, взгляд ее прояснился, но тут же вновь затуманился.

– Меня зовут Аскель Этли, - хрипло произнес Этли, очарованный красотой женщины.

– Ты, наверное, теряешься в догадках, зачем тебя позвали. Сын и слуги этого несчастного человека утверждают, что ты можешь кое-что рассказать о его недуге.

Этли заколебался, откровенничать со жрецами о колдовских вещах, тут и боком могут выйти такие разговоры.

– Прошу тебя, - Дарина мягко взяла Этли за руку. – Посмотри на этого человека поближе, и ты поймешь, что я спрашиваю не ради того, чтобы уличить тебя в дурном. Но ради средства, дабы помочь несчастному.