Киерленский изувер

– Доброе утро, - сказал он.

Как-то по-дурацки вышло, говорить в спину человеку, если так можно выразиться.

Лавена резко выпрямившись, обернулась.

– Доброе, - произнесла она. – Долго же ты спишь.

– Ночью не выспался, - Этли сел на постели.

Лавена покраснела. Этли тоже стало неудобно. Видимо, она знает, что ночью Этли стал свидетелем их игрищ с мужем.

– Я-а, - протянула женщина, избегая смотреть на соседа, - пойду на кухню, Оттик там…

И недоговорив она почти бросилась к выходу. Уже будучи в дверях женщина оступилась, ойкнула и схватилась обеими руками за дверной проем. Попытавшись встать, она вновь вскрикнула и осела на пол.

– Что с тобой?

Этли вмиг оказался рядом с женщиной.

– Нога, - выдавила Лавена, - оступилась, наверное, подвернула.

Она побледнела, в глазах появились слезы.

– Давай помогу.

Этли помог добраться женщине до кровати и усадил ее.

– Дай посмотрю.

– Еще чего. Я сама.

Лавена попыталась стащить с ноги башмачок, но всхлипнув, бросила эту затею.

– Прекрати, - твердо произнес Этли. – Я всего лишь сниму обувь.

– А если кто увидит?

– Ну, не под юбку же…, - Этли осекся.

«Заткнись», - приказал он сам себе.

Насколько смог аккуратно он освободил ногу Лавены. Та, покрасневшая, со слезами в глазах, стискивала зубы. Нога женщины выглядела вполне нормально, лишь слегка припухла. Но это пока.

– Ее надо перетянуть, - произнес он. – У меня есть только старые обмотки, но они стиранные. Больше ничего предложить не могу.

– И я смогу ходить?

– Нет. Отходилась ты, дней на пять точно.

– Но кухня, там же Оттику надо помогать. Иначе не заплатит мне за день.

Этли промолчал. Отошел к себе, выгреб из мешка полоски ткани и крепко перетянул ногу Лавене.

– Еще холодное, что-то приложить надо.

Послышался скрип ступеней и в дверях возник Оттик. Невысокий, круглый, с покрасневшим, то ли от печного жара, то ли от гнева лицом. Насупив брови, он глянул на Лавену:

– Ты чего расселась? Марш, тесто месить! Я тебе не за посиделки плачу.

– Да я оступилась, ногу подвернула.

Оттик недоверчиво глянул на ее перетянутую стопу:

– Ну, ходить же можешь?

– Наверное.

– Не может, - твердо сказал Этли.

Оттик бросил взгляд на Этли и тут же отвернулся.

– До кухни пускай дойдет, там Сейлак ей все подаст-принесет, что надо.

Лавена принялась вставать с кровати. Этли шагнул к трактирщику, тот попятился. Так они и вышли из комнаты.

– Побойся Триединого, - мрачно произнес Этли. – Ей лекарь нужен.

– Ну и где я его возьму? – Оттик усиленно избегал смотреть Этли в глаза.

– Руди придет, осмотрит. Скажет можно работать – значит будет работать. А пока сам справишься.

Оттик покраснел, всплеснул руками, но промолчал.

– И еще, - продолжил Этли. – Заплатишь ей за сегодняшний день половину.

Тут уж Оттик не выдержал, смело глянув на Этли произнес:

– Еще чего.

– Того. Она и так у тебя на кухне убивается, а ты ей гроши платишь. Не обеднеешь.

Запал смелости у Оттика прошел, он отвел глаза, что-то буркнул и начал карабкаться по ступеням.

Этли вернулся в комнату.

– Спасибо, - сказала Лавена. – Я все слышала.

Этли не ответив, принялся собираться. Сегодня, как раз надо было отнести работу Ностану.

– Мне надо идти, - собравшись сказал он. – Тебе еще, что-нибудь нужно? Воды там принести или поесть?

– Пока не надо. Я потом, сама как-нибудь.

Этли взял из угла свою заостренную палку.

– Вот держи.

Он поднялся наверх. Проходя мимо кухни услышал, как Оттик гоняет Сейлака, призывая все кары на его голову. Да, тяжелый день предстоит трактирщику. Усмехнувшись, Этли вышел на улицу.

***

Поднявшись по единственной мощенной дороге на Языке к Старым Воротам, Этли поймал себя на мысли, что ходить совсем без оружия ему неуютно. Заостренный посох давал, хоть какую-то возможность оказать сопротивление. Вот на обратном пути встретят его молодцы, с ножами за пазухой и все, поминай как звали, район-то не спокойный. Где-то недалеко, говорят, есть оружейная лавка, надо, как-нибудь зайти, присмотреть клинок по карману. Хотя бы такой же ратень, как у Волгана, длинный, полторы-две пяди, нож, которым не только пырнуть можно, но и рубануть, как тесаком, если понадобиться.

Ностан встретил его, как всегда, радушно. Забрал работу, не проверяя, а чего проверять-то, Этли выводил каллиграфическую вязь добросовестно, отсыпал восемьдесят турнов, что и равнялось одной кроне. Тепло попрощался. Когда Этли уже взялся за ручку двери, его окликнула Фрия, жена Ностана.

Про себя Этли называл жену лавочника Куколкой. Она и вправду была похожа на куклу, что богатые горожане покупают своим дочерям. Невысокая, беленькая с почти детским личиком и пухлыми губками.

– Господин Этли, вот возьмите.

Она протянула ему небольшой сверток. Этли взял и почувствовал тепло исходящее от ткани.

– Что это? – сверток был на удивление мягким и исходил дурманящим ароматом съестного.

– Яблочный пирог, - улыбнулась Фрия, поглаживая округлившийся живот под голубым платьем.

Вскоре Ностан обзаведется наследником, или наследницей.

– Испекла сегодня, - продолжила Фрия. – И подумала, почему бы не угостить господина Этли.

– Спасибо, матра Фрия.

Этли улыбнулся в ответ, но тут же спрятал улыбку. Не хватало еще беременную женщину напугать ухмылками своими. Но Фрия не отвела взгляда.

– На здоровье, господин Этли.

Когда Этли вышел, Ностан спросил жену:

– Чего это ты решила подкормить, нашего доброго Этли?

Фрия пожала плечами:

– Он такой бедненький, как будто один во всем мире. Жаль его стало.

Ностан улыбнулся:

– Главное, что он полезненький. Кто еще за такие гроши будет выполнять подобную работу, он, наверное, единственный на Языке и Уврате, кто знает каллиграфию.

Молодой лавочник засмеялся, обнял жену и поцеловал в щеку:

– Можешь подкармливать его, если хочешь. Надо покрепче привязать его.

***

Пирог пах так аппетитно, что Этли не выдержал и съел его, лишь выйдя из лавки Ностана. Да, жизнь определенно налаживается. Башмаки он купил, в кармане звенит целая крона, он сыт. Пожалуй, стоит зайти в оружейную лавку и купить себе что-нибудь посерьезней заточенной деревяшки.

Оружейная лавка пряталась в хитросплетении грязных узких улочек. Этли пришлось поплутать, чтобы найти ее, несколько раз он останавливался и спрашивал дорогу у прохожих. Наконец, он оказался у довольно большого деревянного дома. В отличие от лавки Ностана он не выделялся яркой расцветкой, лишь деревянная табличка с перекрещенными клинками давала понять - здесь продается оружие.