Кирюха

– Решайте на здоровье, но не на моей территории. Плиз нафиг.

– Дим, пойдём, - тихонько сказал Хорёк. Думал, что я не услышу, что ли?

– Выметайтесь, выметайтесь! И так из-за вас уроки делать негде!

– Может ты хотел сказать: "Ширнуться негде"?
– с усмешкой заявил Виталий как-его-там.

– А если даже и так? Ты кто мне, чтоб такие вопросы задавать? Отец? Или может мама?

– Он невыносим!
– заявил Боров Хорьку.

– Да, Дим, я заметил. Думаю, это временные трудности. Пойдём, прогуляемся. Тут нормально поговорить нам не дадут.

– Рад, что вы это поняли, - вклинился я, - Давайте пошустрее - мне заниматься надо.

Закончив с домашкой, решив, пока необходимости в деньгах особой нет, не воровать, я направился в магазин к тёте Маше, но оказалось, у той был выходной. Тогда я пошёл домой к ней, но подойдя к двери не решился позвонить, потому что из-за неё доносились крики. Какой-то мужик, совершенно не стесняясь в выражениях, кричал на весь подъезд, сообщая, что хозяйка квартиры его обворовала, лишив тем самым средств к существованию, а когда он обратился к ней затем, чтобы взять денег в долг - получил отказ. Особо я не слушал, но не услышать этот ор было невозможно. Чтобы не попасть под раздачу решил поскорее убраться из-под дверей квартиры, но не успел.

– Подслушивал!?
– спросил меня красномордый двухметровый шкаф. От испуга я даже ответить не смог.

– А ну проваливай!
– шкаф хотел схватить меня за воротник, но я вовремя увернулся и сбежал вниз по лестнице.

– С тобой мы ещё разберёмся!
– донеслось до меня, когда я был у двери подъезда, только не понял, кому это было сказано - мне или тёте Маше.

Отходя от пережитого на скамейке в соседнем дворе, я решил сегодня всё же пойти на "промысел", чтобы убить время. Но и здесь мне не повезло - к забастовке заводчан присоединились трамвайщики. Бесцельно бродя кругами по городу, я неизменно выходил к дому тёти Маши. Когда я оказался у него в очередной раз, решил вновь подняться к ней. Дверь была распахнута настежь. Осторожно я вошёл в квартиру, заглянул в комнату. Тётя Маша лежала на диване, держась правой рукой за сердце.

– Вызови скорую, - чуть слышно сказала она.

В больницу я поехал вместе с хозяйкой квартиры. На этом настояли врачи, правда, сначала спросив, кто я такой есть вообще? Ну, раз Мария Кирилловна - тётя, назвался её племянником, и мельком глянул на тётю Машу - вроде она не возражает.

В приёмном покое со скорой принимали без очереди, и вскоре мы с медсестрой везли на каталке пациентку в какое-то там отделение стационара. Стоило нам только переложить её на больничную койку, как в палату вошёл врач. В его присутствии уйти я постеснялся, а он, осмотрев очередного клиента, выдал мне список лекарств, которые нужно купить и ушёл.

– Мне за лекарствами сходить в аптеку некому, - сказала тётя Маша, которой, видимо, стало получше, - Да и дверь открытая осталась. Могу я тебя попросить?

– Меня? Но, я...
– и тут я чуть было не сделал самую большую глупость - чуть не сказал, что она хочет попросить сходить ей за лекарством и закрыть в квартиру дверь малолетнего карманника, которому только покажи, где деньги лежат.

– Ты же меня не обворуешь?
– лёжа под капельницей и глядя мне в глаза спросила тётя Маша.

Я отвёл взгляд.

– Деньги в книжном шкафу, под шкатулкой с документами. Ты сразу поймёшь, что это она. Ключи на этой же полке с другой стороны.

– Мне в аптеке всё равно лекарства не продадут, мне же 13 всего!
– сделал я последнюю попытку отказаться. Слишком велик был соблазн, чтобы я смог перед ним устоять, оказавшись в квартире.

– По рецепту продадут. Давай, иди.

Я вышел из палаты и столкнулся со своей, с позволения сказать, матерью.

– А я-то думал, белочку в дурке лечат?
– съязвил я.

– Кирюша!? Что ты здесь делаешь!?

– Ну, не к тебе приехал точно.

– К отцу?

– К кому, к кому?
– в этот вопрос я вложил столько яда, что гадюка бы сдохла от зависти. Не дожидаясь ответа, я обошёл своего биологического родителя женского пола и направился к выходу.

Дверь. Квартира. Шкаф. Шкатулка с документами. Мне было стыдно, ведь я понимал, что вернуть их не смогу, не смогу ничего поделать с собой. Как в тумане, я забрал всё, что было под шкатулкой, оправдывая себя тем, что не знаю, сколько стоят лекарства. Ключи. Закрыть дверь. В аптеку. Я протянул рецепт продавщице, та строго посмотрела на меня, и, как я думал, выдала:

– Детям не продаём!

– Но больше эти лекарства купить некому!
– попытался возразить я.

– Детям не продаём!
– как робот повторила женщина. Чертыхнувшись, я вышел на улицу. Теперь со спокойной совестью можно оставить деньги у себя. Ну, если быть честным, с не очень спокойной.

– Мальчик, тебе купить чего-то надо?
– спросил парень, заметивший, что я ошиваюсь у входа в аптеку.

– Надо, - неуверенно сказал я и протянул рецепт. В глубине души я надеялся, что он или откажется, или попросит что-нибудь за свои услуги.

– Что, и по рецепту не продали?
– спросил он.

Я помотал головой.

– Давай деньги.

– Ага, я тебе сейчас деньги, а потом ты смоешься.

– Пошли вместе тогда.

Стоило мне лишь переступить порог, как аптекарша, вперив в меня свой взгляд, сказала:

– Я чё, не по-русски говорю!? Не продаём мы детям лекарства!

– Он со мной, - посмотрев на аптекаршу, после секундного молчания, сказал мой спутник и протянул рецепт. Аптекарша назвала сумму, я передал деньги парню, тот в свою очередь продавщице. Думаю, со стороны это выглядело совершенно по-идиотски.

– Спасибо!
– поблагодарил я парня, как только мы вышли из аптеки.

– Спасибо на хлеб не намажешь, - пробурчал тот, но явно не хотел, чтобы я его услышал. На том и разошлись.

В больницу пускать меня отказались категорически. Неприёмные часы видите ли, да и отбой скоро. Пришлось заходить через приёмный покой, крадясь чуть ли не тайком. К счастью, стоило только попасть внутрь, на меня совершенно перестали обращать внимание. Без приключений я добрался до нужного мне отделения, но стоило зайти в него, как я встретил своего, с позволения сказать, отца. Где только он в больнице наклюкаться успел? Из процедурки спирт что ли стащил?

– Кирюша, - сказал он заплетающимся языком, - Ты кто мне?

– Много чести, - пробубнил я, и сделал попытку его обойти. И она бы завершилась успехом, если бы не вышедшая в этот момент из какой-то палаты медсестра.

– Ты что здесь делаешь?
– спросила она.

– Я к Марии Кирилловне, - ответил я.

Мой биологический родитель мужского пола в этот момент рухнул на пол. Я уничижительно посмотрел на него и перешагнул, направляясь к сестре, и сказал:

– Вы спирт проверьте, чтоб на месте был. А то...
– и кивнул головой на пьяное тело, - А так я лекарства для тёти Маши принёс.