Клан – моё государство 3.

– Что дальше будет?- спросил Гунько, не отвечая на вопрос.

– Не знаю. Я с Александром не связывался и считаю, что в этом необходимости нет. Информация ко мне пришла от этого звонившего козла, что у тестя сидит на даче. У него, кстати, всю сумму, это в подтверждение слов Тимофея, со счёта в Швейцарском банке сняли, но он имел заначку наличными под рукой. Его предупредили, что и это надо вернуть. Он отказался и прибёг к своему тестю под крылышко. Надеется отсидеться.

– Что ему пообещали в случае невозврата?- задал вопрос Панфилов.

– Тестю позвонил неизвестный и сказал, что если зять не перекинет на свой пустой счёт в Швейцарском банке остаток в тридцать миллионов долларов, то ляжет в могилу. Тот ответил, что к делам зятя отношения не имеет, а выгнать со своей дачи не может, родственник всё ж. Вот мы тебе и звоним, поскольку это дерьмо твой родственник, если у него нет денег, то перечисли свои, выручи козла, а не поможешь, мы и тебя грохнем заодно с ним. Твои, мол, средства со счетов мы тоже получить сумеем.

– Ничего себе!- произнёс Гунько.- А у этого, как они отнимут? Махина ведь.

– Он звонившему ответил, что пусть идут ко всем чертям, на что ему посоветовали хорошенько подумать и дали две недели срока. Срок ещё не вышел. Три дня осталось,- Евстефеев улыбнулся.- Я вам главного не сказал. Тестю звонили по "вертушке".

– Ха-ха,- воскликнул Панфилов.

– Это не ха-ха, это жуть,- отреагировал Гунько.- Аркадьевич, они могли в гербовую спецсвязь влезть?

– При их технических возможностях – запросто. А что, в самом деле по "вертушке" звонили?- Иштым недоверчиво посмотрел в сторону Евстефеева.

– Правда. Тесть поднял на ноги всех, чтобы выяснить, кто звонил или откуда, но не нашли. Я связался со своим старым другом, который в охране линией спецсвязи работает он мне по секрету об этом разговоре поведал и что не нашли звонившего тоже информация от него,- Евстефеев стал хохотать.

– Надо с Александром связаться и попросить, чтобы прекратили этот загон,- предложил Гунько.

– Я – против,- высказал своё мнение Евстефеев.

– Хочешь, чтобы нам дали по башке?- спросил прямо Гунько.

– Александр нам скажет, что это не наше дело. Мне срать на то, что у этого ворюги тесть с "вертушкой". Я желаю видеть, что эти прыткие могут. Александр прав. Слово надо держать. Он своего придерживается неукоснительно, ну а почему все остальные это делать не обязаны? Кстати, в умении держать слово и есть частично сила,- Евстефеев достал сигарету из пачки и стал её разминать.- У, суки! То не доложат, то набивают до упора,- он склонился к пепельнице и, крутя сигарету, удалил из неё лишний табак.

– Что ты будешь делать, если тесть со своими головорезами явится к тебе?- спросил Гунько.

– Спущу его вместе с телохранителями с лестницы. В моём доме сняли ведомственную вооружённую охрану. В подъезде теперь днём старушки сидят, а ночью вообще вход свободный, но я от этого плохо спать не стал. Мне это до одного места. Тесть, тоже рыло в пуху вывалял, придёт – отошлю его на кладбище. Это я уже серьёзно,- он затянулся дымом, наслаждаясь.- Люди Александра слово своё держать умеют. Я их всё больше и больше уважаю.

– А как быть с тем, чтобы власти дорогу не перебегать?- возразил Гунько.

– Тесть этого козла – ещё не вся власть. И потом пугаться этой гниды… простите меня, но не желаю. Я дороги никому не перебегал,- ответил Евстефеев.

– Людей Александра им не найти. Поэтому явятся к нам с тобой,- Гунько такой вариант не нравился.- Ведь этот козёл так просто не отвяжется.

– Если успеет прилипнуть,- бросил Евстефеев.- Его зятёк тебя не видел, разговаривал с ним я. Мне секретарь тестя звонил и приказал от имени своего шефа явиться незамедлительно. Я послал секретаря вместе с его шефом в жопу. Вчера вечером прихожу домой и мне жена рассказывает. Что приходили пятеро и хотели меня ждать, но на пороге появился молодой человек, всех их избил, супруга говорит, что даже охнуть не успела, старшего взял за ворот и сказал: "Передай по команде, что места на кладбище уже выписаны" и дал пинка под зад, а перед моей половиной извинился культурно, назвав по имени отчеству и пообещал, что больше такого не повторится, волноваться, мол, не надо. Я пришёл минут десять спустя, но уже никого не застал,- Евстефеев развёл руками.- В обед сегодня мне сам тесть звонил, просил о встрече. Я его послал сразу в попу, сказав, что не имею к делу никакого отношения.

– А он что?- у Гунько вылезли глаза из орбит.

– Не думал я, говорит, что свои же рэкетом будут заниматься. Знаешь, говорю ему в ответ, тамбовский волк тебе свой. Ты, когда крал себе, меня не позвал в компанию, сам теперь попался и сам отвечай, а виноватых в своей беде не ищи и не пугай. Если кто-то из твоих ко мне ещё с этим дерьмом сунется, мои тебе задницу на полоски раскроят, ни один хирург не заштопает. После этих слов я трубку и бросил.

– Ох, Василий, он злопамятный гад. Он мстить станет. Сейчас может и нет, но ждать умеет падла. Зря ты так поступил. Надо было посоветоваться с нами со всеми и объяснить ему нормально ситуацию. Нет в тебе дипломатического такта,- сказал Гунько.

– Да иди ты!- отмахнулся Евстефеев.- Ещё по таким пустякам не хватало совещания проводить. Тесть знает о проделках зятя и точно ведает, кто на того наехал. Он с командующим ЗГВ лепший друг и мог выяснить, кто был с той стороны контракта. Командующему кинули на лапу за молчание и невмешательство, так как он участвовать не пожелал. Подробности мне не сильно известны, но со стороны Александра всё оформлял некий Юрген. У меня есть номер радиотелефона этого Юргена, который он мне сообщил сам, когда я их для договорённости сводил. Вот я этому Юргену и позвонил и он мне ответил так примерно: "Павлович не дрейфь. Это дело раскачивают наши люди в Москве из загрангруппы. Будь тесть хоть пуп земли, но условий не выполнит, поедет на кладбище. Счета тестя мы блокировали, а он не дурень, знает, что ты такой возможностью не обладаешь". Мы с ним погуторили около часа о том, о сём. Этот Юрген умница. После Нового года он ко мне в гости напросился. Кое-что хочет в Москве сварганить. Позвал меня в долю, и я дал ему согласие.

– Отделяешься, что ль?- не понял Гунько.

– У тебя от страха, Юрка, совсем мозги вскипели. Ну, куда мне деться из общего котла. Просто у него личное тут, своё. Я ему подсоблю кое-чем, а он даёт мне долю. Это ведь копейка,- ответил Евстефеев.

– А у него есть разрешение на такие шаги?- всё ещё не верил в сказанное Гунько.

– Он мне сказал, что есть общее, есть личное. Своё личное можно вкладывать в общее, а запрета на действие дать никто не может, ибо он – стрелок. Всю вашу бригаду, говорит, позвать не могу, доход не ахти какой. Это моё личное и я вам доверяю. Вы можете согласиться или нет на ваше усмотрение. И я отказываться не стал. Он мне криминала не предлагал. Абсолютно чистое дело. Что и как не спрашивайте, если выгорит я вам расскажу, а то суеверный я,- Евстефеев перекрестился, шутя, и демонстративно трижды плюнул через плечо.

– То-то, я думаю, он притих и так подозрительно нахохлился,- произнёс Гунько.- Слов не говорит, маскируется. А он в дела чужие полез, хитрован.

– Хочу вес набрать,- признался Евстефеев.- Почувствовал я их силу, хоть, в общем-то, они и прикрыли мою задницу, стрелки эти безвестные. Я на любое дело пойду с ними, чтобы они не предложили. Одно дело, когда теорию с экрана компьютера читаешь, а другое в реальном поучаствовать, да под присмотром опытного глаза и чтобы тебе потом твои ошибки разъяснили. Мне в реальном деле легче постигать.