Клан Одержимого

— Принеси мне факел, — я развернул скрипт, но в свете луны ничего не было видно

— Будет сделано, — он был явно недоволен, но видимо опасаясь удаляющихся неспящих, ответил сговорчивым тоном, — отчего же не принести? Принесу.

Он перелез с покачивающегося на волнах ялика на пирс и направился на набережную.

Меня охватило какое-то не понятное чувство тревоги.

Он вернулся через пару минут и посветил мне, чтобы я мог прочитать написанное.

Прочитав первые строки, он видимо увидел, как мои глаза полезли на лоб.

Это был почерк маркизы Дарии де Альба.

Глава 22

Содержание письма маркизы повергло меня в глубокий шок.

«Ты абсолютный идиот, Девитт! Но я тебя не виню. Возможно, ты был слеп и много не знал. Тем не менее я не думаю, что даже теперь ты поймешь меня и примешь то, что сейчас прочитаешь.

Ты убил человека, которого я безумно любила. Ради которого я затеяла всю историю с побегом из замка барона. Ради которого я была готова пойти на край света и даже на смерть.

Ты убил человека, чьим дыханием я жила и чей взгляд делал меня счастливой. Ты убил Кристофера, своего брата. Он был моей жизнью, моим солнцем, моим сердцем.

Ты не представляешь насколько несчастной ты меня сделал, когда убил его.

Ты даже представить не можешь мою боль и бездну отчаяния, в которую ты меня погрузил. Невыносимо жить понимая, что я больше никогда не увижу его.

Я знаю, что он вызвал тебя на поединок, и он разрешился так как разрешился.

Хотя сдохнуть должен был ты!

Это было желанием Кристофера устроить схватку чести.

Он мог убить тебя множество раз раньше. Но не позволил себе этого, чтобы его не посчитали вероломным трусом.

Я не испытывают к тебе ненависти только по этой причине. Но я испытываю к тебе жгучее презрение. Ты простолюдин, чернь, плебс.

Ты жалкая пародия на своего брата, недоносок приносящий одни беды и смерть.

Ты никогда не сумеешь подняться до его уровня ни в искусстве фехтования, ни в искусстве вести дела, ни в искусстве любви. Никогда.

И я об этом позабочусь. Папа Римский Лев Х объявил войну тебе и всем, кто тебя окружает. Всем, кто тебе помогает прописано одно наказание — смерть.

Я присоединяюсь к нему в этой войне.

С того момента, как ты убил Кристофера — мы враги. Ты мой кровный враг.

Я могла тебя убить пока ты спал и восстанавливал от ран, полученных в ходе поединка.

Но я так не хочу. Это была бы слишком простая смерть для тебя.

Я хочу так же, как Кристофер. Я хочу раздавить тебя, чтобы ты понимал, что умираешь от моей руки.

Я хочу, чтобы ты мучился также как я. Сильнее чем я. Когда ты испытаешь боль первых потерь — не вини в ней меня. Вини только себя.

Ты уже знаешь, что Папа объявил на тебя Папскую Охоту. Ты не думай, что понтифик слаб, немощен и миролюбив.

Благодаря мне он знает, что Элайна, ее братец Себастиан и твой дружок Аарт поднялись на борт Сеньора де Анточа четыре дня назад.

Они ждут тебя. Но вряд ли дождутся.

Папа Лев Х отдал приказ безжалостно уничтожить всех, кто сейчас находится на борту корабля. Всех до одного.

В том числе капитана и моряков, ни в чем не повинных. Их смерть будет на твоей совести.

Папа будет целенаправленно уничтожать всех, кто тебе помогает. В конце концов твою голову принесут Папе Римскому в мешке.

Глаз за глаз, написано в священном писании.

Я надеюсь, что ты читаешь эти строки и думаешь, что у тебя есть еще время спасти свою Элайну и Аарта.

Ну что же — вперед. Попробуй, быть может эти увальни из инквизиции не так расторопны, может ты успеешь быстрее них на корабль.

Я, Маркиза Дария де Альба дель Росарио Рикардия Альфонса Виктория Евгения Франциска Фитц-Джеймс-Стюарт-и-Сильваи. треться Маркиза Сан-Винсент-дель-Барко, Грандесса Испании, Маркиза Ла-Альгаба, Маркиза Баркаротта, Маркиза Кастаньеда Маркиза Кория, Маркиза Эличе, Маркиза Миральо, Маркиза Ла-Мота, Маркиза Орани Маркиза Осера, Маркиза Сан-Леонардо, Маркиза Саррия, Маркиза Тарасона, Маркиза Вальдунквильо объявляю тебе войну и вендетту.

P.S.

Папа Римский Лев Х благословил меня на это.

Я нахожусь под божественным покровительством.

Теперь, где бы ты не находился, земля будет гореть у тебя под ногами. Теперь ты, и любой, кто тебе помогает больше никогда не будете в безопасности.

Теперь ты будешь настоящим проклятием для всех к кому приближаешься»

— Быстро! Быстро на корабль! — я прыгнул в ялик с пристани, чуть не перевернув его, — Давай! Прыгай сюда быстрее! У нас нет времени!

Яличник переводил взгляд с меня на факел.

— Я схожу отнесу его обратно, сеньор. Не годно его оставлять здесь.

Во мне вскипел гнев. Мое тело дрожало от возбуждения.

— Бросай его в воду! Сейчас же или я вырежу тебе все внутренности, — я злился на его кажущуюся нерасторопность.

Видимо, вспомнив моих сопровождающих моряк понял, что перечить мне совершенно не стоит и засуетился.

Он выбросил факел, отвязал швартовый трос, и держа его в руках спрыгнул в лодку.

Лоцман стал спешно поднимать паруса.

— Сука! — вырвалось у меня от отчаяния, — как же я не догадался раньше.

Было темно и я никак не мог разглядеть есть ли в ялике вторя пара весел.

Мне хотелось усесться за них.

— У тебя есть вторая пара весел?

Лоцман облизал палец, чтобы понять в какую сторону дует ночной декабрьский бриз.

— Нет, сеньор, только одна пара. — он уже поднимал парус, раскладывая фалы и шкоты.

— В это время года ветер бухте переменчив, как настроение капризной девчонки, — он орудовал снастями свой лодки ловко и уверенно болтая на ходу, — но нам сегодня очень повезло. Мы быстро доберем до «Сеньоры де Анточа»

Я молчал, разглядывая нехитрое устройство его малого суденышка.