Klangfarbenmelodie

Вот это было что-то новенькое. Кажется, прежде чем Тики вызверился и ушел, Шерил хорошо проехался ему по мозгам всем этим. Вот идиот, Роад же говорила, что он другой совсем, так в чем проблема теперь?..

Честно говоря, хоть и был согласен с Шерилом в бесполезности побега, Аллен все равно выбирал семью и близких, а не Адама и семейное дело. Ну просто потому что. Хотя если теперь дело оборачивалось подобным образом… если сам он становился источником опасности…, а ведь по-хорошему он им всегда и был.

Однако сейчас Уолкер предпочел об этом не думать.

— Ну и много хорошего было бы в этих прятках? — вместо этого усмехнулся он, откладывая вилку и гладя мужчину по ладони кончиками пальцем. — Так и сидели бы по разным углам, не появись ты. Или… — это было даже наиболее вероятно, на самом деле, — куда проще — искать было бы просто некого.

Тики удивлённо поднял на него взгляд, недоумевающе нахмурившись, и как-то задушено, словно что-то мешало ему говорить, выдохнул:

— В смысле?

— В самом прямом, — без промедления ответил Аллен, отчего-то чувствуя, что он должен убедить его именно сейчас. Убедить в том, что мужчина помог им, а не подставил. — Не вернулся бы я однажды со своих регулярных побегов и сгинул бы где-нибудь в канаве. И если тогда я считал, что это самый лучший вариант, и не смотри так на меня, — сразу же перебил он уже открывшего в возмущении рот Микка и мягко продолжил, — то теперь-то я понимаю, что Неа бы сгинул вслед за мной.

Мужчина как-то потерянно поджал губы, будто всё ещё не веря в то, что, на самом деле, спас их. Спас от одиночества, разбил эту высоченную стену между ними, заставил поговорить.

— Ты не виноват, Тики, — вкрадчиво, по слогам произнёс Аллен, пытаясь донести до него такую простую истину. — Ты не виноват в том, что Адам так хочет поймать нас. Не сделай это ты — нас нашёл бы кто-нибудь другой. И, честно говоря, — здесь он неловко хохотнул, ловя на себе подозрительный золотой взгляд, — если бы это продолжалось ещё одиннадцть лет, то я точно бы сошёл с ума.

— Н-но ведь… — мужчина закусил губу, переплетя пальцы юноши со своими и поглаживая его слегка подушечкой большого пальца (только тут Аллен заметил, что потянулся к нему левой рукой), и неверяще закачал головой. — Адам просил других, Аллен. И если он заморочился с тем, чтобы заказать вас мне — другие не справились.

По спине юноши пробежал холодок. Если честно, он даже не представлял, насколько опасным может быть Тики, и в чем эта его опасность заключается. Ему было известно только то, что мужчина не ладит с рукопашным боем, обладает, как видно, удивительной меткостью и отличается удивительной же страстью к оружию. Но вот что делает его опасным, и почему… почему Адам заморочился с заказом ему — это было…

Младший Уолкер не был даже уверен, знает ли об этом Неа.

И все же… юноша глухо засмеялся, стараясь унять внезапно проснувшееся опасение, и сжал пальцы — пальцы левой руки, он прикоснулся к Тики левой рукой. Неужели тот это заметил, господи?..

— Ты хоть представляешь, сколько сделал для нас, дурак? — выдохнул он. — Знаешь, когда ты пришёл с братом домой впервые, я сначала подумал, что ты шпион, — тут Аллен хмыкнул, заметил, как мужчина удивленно распахнул глаза, и пожал плечами: — Это потому, что я ужасный пессимист и всегда… — он тряхнул головой, обрывая сам себя. — Ну, в общем, со временем эта уверенность испарилась, потому что я видел, как трепетно ты сам относился к Неа. Я был благодарен тебе за то, что ты дружил с ним. И… когда я понял, что ты и правда шпион… я, конечно, разочаровался, но больше именно потому, что… что… не понимал: настоящей ли была твоя дружба, ведь Неа… Неа ужасно не хватало хорошего друга, а я дать ему этого не мог.

Юноша говорил и не мог остановиться: слова из него вытекали сами, и, по правде, хотелось сказать намного больше, чем получилось в итоге. Хотелось сказать, как Аллен счастлив, что вышло всё именно так. Как он волнуется за самого Тики и его идиотскую затею убить Адама, от которой мужчина вряд ли откажется.

Какой Уолкер на самом деле пессимист. Хотя, конечно, это называлось больше реализмом — просто невозможно убегать от Семьи, прятаться, бояться каждого звонка или стука в дверь, подозревать каждого встречного и оставаться оптимистом. Аллен прекрасно знал, что однажды их найдут. Аллен прекрасно знал, что это неизбежно.

Что однажды он уйдёт за Адамом, когда тот придёт за ним сам.

Потому что, на самом деле, все эти годы ждал этого, не способный сдаться старику сам.

Мечтающий о том, что есть возможность скрыться.

Мечты должны оставаться мечтами — это Аллен понял ещё в детстве.

— Но ведь… Неа знал, Малыш. Он знал, что я шпион, — сипло проговорил Тики, сильнее сжимая его обтянутые в перчатку пальцы, и сглотнул, отчего-то раскрываясь перед юношей таким внезапно… потерянным. Словно подростком его возраста, у которого из-под ног неожиданно выбили землю. — А потом я и тебе сказал, отчего ты сразу же закрылся.

— Да-а… — выдохнул юноша, — ты сказал… Алисе, и я… я испугался. Потому что этот мандраж, это ожидание — они всегда со мной. Я всегда боюсь, что все закончится, но так и бегу от этого уже одиннадцать лет. И я… очень, очень устал, Тики. И тогда я… почти смирился, — честно признался он, — только во мне… жило это сожаление — что ты не тот, за кого выдавал себя, потому что уже тогда… я был очень к тебе привязан. И когда я пришел домой с простеленным животом, а Неа названивал куда только мог — я думал, слава богу, никто не отвечает, я отмучаюсь, и брат освободится. А потом пришел ты — и пулю из меня вынул.

Мужчина крепко сжал его руку в своих ладонях, легко целуя поверх перчатки, и Уолкер испуганно округлил глаза, совершенно не зная, чего от него ожидать — от такого молчаливого и ошеломленного. Он накрыл его руки второй ладонью и приласкал пальцами широкое гладкое запястье, стараясь всячески восстановить в памяти ту страшную ночь.

Он не знал, зачем это делал, но почему-то считал, что должен сказать про это.

— Ты много тогда говорил, — печально улыбнулся юноша, чувствуя себя совершенно опустошенным этой откровенностью между ними — и очень легким. — Я помню… Ты ругался, просил, уговаривал… И я не спал. Не спал и как мог старался держаться в сознании. И пока ты… работал, — он криво улыбнулся, — я был в сознании, и твой голос — он прошивает все это как красной нитью. Тогда я засомневался, правильно ли настолько не доверять тебе. А потом ты послал Адама прямо в больнице, и…

— Алиса меня поцеловала, — Тики смотрел на их руки закусив губу до побеления, ужасно задумчивый и красивый в этой растерянной серьезности. Он как будто тоже не понимал, чего хотел Аллен, рассказывая ему об этом.

— Д-да… — выдохнул юноша, коротко кивая. — Скажи, Тики… почему ты ответил тогда на вопрос Алисы?

Мужчина взглянул на него неожиданно мягко, словно вспомнил что-то до ужаса приятное, и улыбнулся самыми уголками губ.

— Я был уверен, что она передаст это всё тебе. Я хотел, чтобы ты знал, Малыш, что я не враг и что не обманываю Неа, — проговорил Тики, серьёзно смотря Аллену в глаза, и от этого взгляда внутри словно что-то разгоралось, что-то заполняло его.