Klangfarbenmelodie

— Я был у Шерила, — глухо выдавил он, сдаваясь. — Вайзли в доме в Киото, а Адам поет джаз. Шерил… заявил, что нам не сбежать и что даже рад этому, потому что наследник вернется в семью. И он… назвал тебя и Неа «малой кровью», — здесь мужчина сердито сморщился и теснее прижал молчаливо слушающего его Аллена к себе. — И Вайзли, с которым носился как с золотым яйцом, он, как видно, расценивает также.

Младший Уолкер судорожно выдохнул, быстро и мягко целуя его лицо, и скользнул по волосам тем самым узнаваемым жестом — жестом «Алисы». И Тики почти ощутил, как ему стало легче. Потому что… потому что это был Аллен, его Аллен, живой, теплый и мягкий, и не было никакой «ледяной психики», просто Шерил был идиотом, ничего не понимающим в людях.

— И поэтому ты примчался проверить, твой ли я еще или собираюсь в семью? — тихо и невесело засмеялся юноша, сползая ладонями ему на плечи и сглаживая их каменное напряжение.

— Я не отдам тебя, — жестко рыкнул Тики, ощущая прилив злости от одного только воспоминания от этого непонимания Шерилом ситуации. — И Неа не отдам. Вы для меня такая же семья, как братья. Я люблю вас, и значит, вы принадлежите мне, — он взял лицо широко распахнувшего глаза от такой тирады Аллена в ладони и крепко поцеловал юношу, стремясь хотя бы так закрепить свои права на него. — И я просто убью этого старика, если он так до сих пор и не понял, что ему ничего не светит.

Малыш вздрогнул, ошалело уставившись на него, и лихорадочно вдохнул, внезапно задрожавшими пальцами провёл по скулам мужчины, с каким-то странным чуть ли не испуганным подозрением всматриваясь в его глаза.

— Убьёшь… Адама? — шепотом выдохнул Уолкер, горько ухмыльнувшись. — Знаешь, сколько людей до тебя пытались это сделать? — взволнованно спросил он, ёрзая на месте, и устроился так, что его колени оказались по обе стороны от бёдер Тики. — Ни у кого не вышло. А все, кто пытался, умерли в пытках от его руки, — его голос дрогнул, словно все эти пытки происходили на его глазах, и Микк ощутил, что жажда убить этого толстозадого старика с каждой секундой только увеличивалась. Понял это, видимо, и сам Аллен, потому что юноша встревожено облизнулся, на секунду в раздумьях отведя взгляд, и вновь посмотрел на него так проникновенно, так серьёзно и вкрадчиво, словно хотел донести что-то очень важное. — В детстве Адам часто повторял, что семья — это самый действенный рычаг давления, — медленно и тихо проговорил Малыш, не переставая поглаживать Тики пальцами за ушами, успокаивая и будто бы приручая. — Так что если ты сейчас в приступе злости и бешенства кинешься его убивать, то только сыграешь на руку. Пожалуйста, пойми, что это не Шерил отдал Вайзли, а Адам сам забрал его. Брат позвал тебя, чтобы предупредить, а не ссориться, — прошептал юноша уже совершенно умоляюще и вдруг просяще выдохнул: — Поэтому, прошу тебя, не совершай необдуманных поступков.

А я и не буду, подумал Тики, совершать необдуманных поступков. Я убью старика очень обдуманно, уж поверь. И тогда все просто закончится, а этой чертовой семьей пусть занимается Шерил, раз уж так за нее держится.

Вслух, однако, мужчина сказал другое. И — не солгал, конечно же. Это была просто… другая правда, которая вполне могла оправдать его взгляд сейчас и его напряжённую задумчивость.

— Ты просто не слышал его тогда, — тихо произнес он, глядя мимо юноши, за плечо ему, вспоминая лицо брата в этот момент — лицо обреченного и смирившегося человека, за которое просто хотел его растерзать. — Он даже не подумал как-то отрицать и оправдаться, Аллен. Вместо ответа он… он спросил: «А ты бы меня не отдал?» А ведь я и не отдавал — он сам ушел и цепляется за семью, хотя семья сгубила нам обоих родителей.

Аллен замер на месте, словно не в силах состыковать слова мужчины с тем, что наверняка слышал от Роад прежде. А потом — просто глубоко вздохнул, будто в попытке смириться, и мягко повел подушечкой скрытого тканью пальца по его губам.

Как же Тики хотелось ощутить его горячие пальцы…

— Поехали ко мне, Малыш, — тихо выдохнул мужчина, улучая момент и слегка всасывая палец юноши в рот. Аллен вскинул брови и уже открыл рот, чтобы ответить (наверное, отрицательно), но Тики тихо попросил: — Пожалуйста. Я очень хочу тишины. Обниму тебя и усну. Мне очень нужно успокоиться.

Юноша молчал с несколько секунд, неотрывно смотря ему в глаза каким-то незнакомым взглядом — спокойным, сосредоточенным, но ужасно нежным и каким-то даже жалостливым, и, улыбнувшись, кивнул, медленно прикоснувшись лбом к его лбу.

— Конечно, поехали к тебе, — прошептал он, легко поцеловав мужчину в губы, и крепко обнял его, выдыхая в шею и опаляя кожу горячим дыханием. — Я просто очень волнуюсь за тебя, Тики, поэтому пообещай мне, что ничего глупого ты не сделаешь, хорошо?

Микк сглотнул, уверяя себя, что убийство Адама глупостью не является, и кивнул.

— Обещаю, — выдохнул он в ответ, и Аллен обрадованно кивнул, потеревшись носом о его шею.

— Отлично, — улыбнулся он ободряюще. — К тому же… я ведь ни разу не был у тебя дома. Чем, интересно, набит твой холодильник…

Тики хохотнул, ощущая себя еще немного легче, но вместе с тем немного и тяжелее. Как же все это со временем усложнялось…

— Полуфабрикатами.

Он мягко поцеловал юношу в шею, осторожно отогнув воротник его рубашки и спустившись к ключицам. Аллен охнул, цепляясь за его плечи и откидывая голову назад, и облокотился спиной на руль. И — хрипло засмеялся, вселяя в мужчину прежние спокойствие и уверенность.

Дома у Тики они были уже спустя полчаса. Сплелись клубком из тел на кровати, прижимаясь друг к другу и лениво целуясь, пока кого-то из них (вспомни еще, кого именно) не сморило.

В эту ночь Микк спал так спокойно и крепко, как еще, кажется, никогда.

***

Аллен проснулся оттого, что правая рука затекла настолько, что уже болезненно покалывала, и, слишком ленясь раскрывать веки, ощутил, как его осторожно прижимает к себе Тики. Ему было душно, тяжело (потому что кое-кто закинул на него свои тяжеленные конечности) и, чёрт подери, больно, но вставать не хотелось совершенно. Юноша слегка подёргался, пытаясь вытащить собственную руку из-под груди Микка, и, освободившись, с приятным удивлением обнаружил, что мужчина, забавно морщась и причмокивая, обхватил его обеими ногами, заключив в крепкие объятия, и шумно выдохнул в шею, щекоча горячим дыханием кожу, отчего Уолкер, не выдержав, хохотнул.

Который сейчас был час? Кажется, где-то около восьми, потому что примерно в это время он обычно и просыпался на выходных, но часов поблизости, чтобы проверить, не обнаружилось. Тики-то, скорее всего, проваляется до обеда, потому что за время их знакомства мужчина редко вставал раньше одиннадцати, и это на первых порах очень удивляло юношу (даже раздражало), но впоследствии он привык.

Сейчас бы только выкарабкаться из его приятных объятий так, чтобы не разбудить, и можно будет в магазин сбегать, приготовить что-нибудь, даже душ успеть принять. И Баку позвонить, точно. Вновь заведёт свою шарманку, так что лучше это сделать с утра, чтобы потом не сильно отвлекаться.

Аллен осторожно погладил Микка по плечам, потёршись щекой о его макушку, и медленно провёл пальцами по рукам до ладоней, аккуратно убирая их со своей талии и улыбаясь оттого, как протестующе замычал во сне мужчина, но всё равно повиновался, и через несколько минут юноша был уже полностью свободен, проделав такую же процедуру (и получив очередную порцию обиженного сонного ворчания) и с ногами.

Было и правда восемь утра — прекрасное время, чтобы успеть сделать всё, что необходимо, до того, как Тики проснётся.

Приняв душ и немного поморозив левую руку холодной водой, Уолкер, в который раз удрученно взглянув в зеркало на своё отражение, как можно быстрее покинул просторную ванную и с восторгом принялся рассматривать кухню — большую, светлую, с потрясающим набором техники, которой, очевидно, никто в этой квартире не пользовался на полную катушку.

В холодильнике оказались по большей части полуфабрикаты (юноша обречённо вздохнул, качнув головой), на боковых полках нашлись помидоры и твёрдый сыр, а в шкафчике рядом с окном (на нём были светлые занавески) обнаружилась ещё и пачка с макаронами. Аллен, задумчиво кивнув, заглянул в спальню и, улыбнувшись тому, что Тики теперь прижимает к себе большую мягкую подушку, покинул квартиру, с минуты две скитаясь по округе, чтобы разобраться, в каком это районе находится. В итоге, поняв, что, вообще-то, Микк живет рядом с центром (что ни разу не удивило), он направился в магазин.