Klangfarbenmelodie

Но сейчас Тики хотелось только искусать этого засранца до синяков и хриплых криков.

Так что когда за дверью послышались торопливые шаги и разговоры, Микк, заламывающий стонущему Малышу руки, не обратил на это совершенно никакого внимания.

Комментарий к Op.21

В ролях любимцев Тики:

Сэмми — сверхдальнобойная винтовка (SVLK-14S) «Twilight»/«Сумрак»

Чатти — снайперская винтовка CheyTac M200 «Intervention»

Маки — пистолет Макарова

Волли — пистолет Вальтер

========== Рондо ==========

Аллен расслабленно развалился на огромной мягкой кровати (очень в стиле мажора-Тики) в позе звезды и повозил руками по гладким прохладным простыням, как если бы делал ангела в снегу. К сожалению, снега в Монреале в июле днем с огнем не сыскать, потому юноша довольствовался чаем со льдом, беря пример со своего любовника (как же ему нравилось так его называть), холодными простынями и едва слышно жужжащим кондиционером.

Микк, как раз и обеспечивший ему покой и уют, снова где-то пропадал (под неопределенным «где-то» крылось, разумеется, лаконичное «на работе», а вот что крылось под этой самой работой Уолкер даже представления не имел), и юноша даже почти скучал, каждое утро изо дня в день вот уже почти три месяца оставаясь в этой комнате наедине с книгами, которые изучал для поступления в один из местных университетов.

Тики (как и присоединившийся к нему в этом случае Неа) упрямо настаивал на том, чтобы Аллен сначала выучился, прежде чем браться за управление семьей (которое скинули на Шерила), поэтому младший Уолкер (на самом деле чувствующий за это перед мужчинами просто дикую благодарность) ради приличия не стал им возражать.

Но это не отменяло того факта, что ему все равно было скучно. Тики как будто мстил ему все эти три месяца за его «блядское самопожертвование», и некоторые синяки и засосы после их постельных игр еще долго не сходили, расцвечивая шею и запястья юноши и ужасая этим Неа, каждый раз то краснеющего, то бледнеющего, когда видел это.

Впрочем, брат… О, брат был отдельной историей, что сказать. В первую очередь стоило прояснить один факт — они жили втроем. Аллен, Тики и Неа, который не захотел «оставлять их наедине». Юноша до сих пор хихикал в подушку, когда вспоминал, каким сделалось лицо старшего, когда Микк затребовал им огромную спальню со звукоизоляцией. Аллен еще тогда вмешался, робко напоминая брату, что он уже как бы вполне себе взрослый по меркам канадцев, и… о, это было просто убийственно.

Вид у Неа был совершенно безнадежный, а уж эта его феерическая фраза относительно взросления Аллена… «Я не разрешал!» — ну надо же.

Кто тебя еще спрашивает… Уолкер снова хихикнул, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой, и выгнулся в спине, с наслаждением хрустя позвонками.

Он перевёл взгляд на стоящий рядом стол, где были аккуратно разложены книги и нотные тетради, и, глубоко вздохнув и ещё немного повалявшись на прохладных простынях, вернулся к подготовке к экзаменам.

Пусть юноша и намеревался пойти на повара, до самого конца намеревался, всё ещё слегка испуганный тем, что Неа может болезненно воспринять его желание учиться в музе, сам брат в итоге его и переубедил. Буквально за шкирку притащил в университет, где Аллен с несколько часов восхищался исполнением бетховенских симфоний, опер Глинки и джазовыми импровизациями, и сказал, чтобы поступал именно туда, куда хочет.

Уолкер хотел петь. Хотел играть на рояле. Хотел узнать как можно больше о музыке.

А потому счастливо повис на рассмеявшемся Неа и в тот же день купил все необходимые книги для подготовки к вступительным экзаменам.

А сейчас ему оставалось ещё с две недели до первого испытания (по сольфеджио, которого Аллен боялся в силу того, что слишком плохо в нём разбирался, хотя старался выучить всё, что мог, но некоторые практические навыки оставляли желать лучшего), и юноша, честно говоря, волновался, но отчего-то надеялся, что всё будет хорошо.

В комнату вошли, когда было уже ближе к шести вечера, но Уолкер даже не заметил сначала чужих шагов, потому что был слишком погружён в зубрёжку, как вдруг тёплое дыхание опалило ему шею, заставив приятную дрожь пробежать по спине, и Тики (больше было просто некому) устало выдохнул:

— Привет.

Аллен завозился, отодвигая книгу на край кровати и весь обращаясь в осязание, зрение и слух, и перевернулся на спину, тут же получая поцелуй в нос — как пулю в лоб. Мужчина потерся лохматой макушкой о его щеку, заставляя коротко и мягко засмеяться, потому что сразу стало щекотно от растрепавшихся волос и хорошо — от приятного прикосновения.

— Приве-е-т, — лениво протянул юноша, зарываясь пальцами в густую рассыпчатую шевелюру и дергая вниз стягивающую локоны резинку. — Чего ты так долго? — он надул губы, но вместо устного ответа получил еще один поцелуй и ощутил себя совсем хорошо.

Потому что все это время это он подтапливал Тики, который был по большей части угрюм или хмур, а не наоборот. А сегодня мужчина явно оттаял, раз начал к нему ласкаться.

И Аллену так этого не хватало… Юноша тут же широко разулыбался и размашисто погладил мужчину по спине, задерживаясь обеими руками на лопатках и чувствуя, как тепло Микк прижимается к нему крепким торсом.

— Понежничай со мной, Малыш, — между тем попросил мужчина, приподнимаясь и нависая над ним, загорелый, чернявый и какой-то совершенно бандитский. Уолкер сверкнул глазами — и тут же завалил его на спину, приземляясь сверху и целуя.

И — краснея при этом так же ярко, как и все три месяца до этого.

Тики собрал его отросшие волосы (Аллен все никак не выгадывал времени подстричься) в ладонь, оттягивая назад, и горячо выдохнул ему в рот, позволяя буквально распластаться по себе и гладитьгладитьгладить везде, где придется.

— И все-таки — где ты был? — просяще вздохнул юноша в конце концов, целуя откинувшего голову мужчину в подбородок и спускаясь губами на кадык. Тики был жаркий как светящее за окном палящее солнце — и невозможно податливый.

Каким никогда прежде и не был, кажется.

Мужчина широко зевнул и зашарил рукой по постели, вскоре безошибочно находя в складках тонкого летнего покрывала пульт и включая висящий на стене телевизор.

В новостях рассказывали о том, что буквально пару часов назад убили кого-то донельзя известного и серьезного, и Микк вяло кивнул головой на экран.

— Вон там.

Аллен нахмурился, перевёл взгляд на расслабленно разлёгшегося под ним мужчину и закатил глаза, когда тот хитро протянул:

— И теперь мне нужно алиби.

— Оно тебе нужно было пару часов назад, когда ты от очередного толстосума избавлялся, — притворно заворчал юноша, медленно проводя губами по загорелой ключице, и выдохнул ему в шею, когда Тики лукаво сощурил глаза и погладил его по бокам.

— Я и сейчас не против своё получить, — шепнул мужчина, проводя Аллену языком по губам и вызывая у него волнительную дрожь во всём теле.