Клеймо дьявола

— Два-три раза стукнуть, говорю, и нога будет снова исправна. Но сегодня я вам не сделаю. Как любит повторять пастор Фирбуш? «Воскресный день оставь для молитвы», и тут, я думаю, он на редкость прав.

— Конечно, конечно, — Лапидиус выискивал глазами то, что ему сгодилось бы, но ни одного подходящего инструмента не нашлось.

— Оставьте вашу треногу. Завтра зайдете за ней, будет как новенькая. Слава богу, пока нет специальных мастеров по треногам, так что могу взяться за это дело. Вот раньше, скажу я вам, кузнец имел право изготавливать все, от гвоздя до лемеха. А теперь не то. На каждую мелочь свой мастер, разве это дело? — он снова зашелся громоподобным смехом.

— Да, да… — Лапидиус вымучил улыбку. Он чуть не забыл, что треногу нельзя оставлять ни в коем случае, она потребуется ему, чтобы навестить других мастеров. — Э… я как раз вспомнил, что она потребуется мне еще сегодня для эксперимента. Я ведь ученый.

— Ах так? Ну ладно. Забирайте. И не обижайтесь, что сегодня не могу вам помочь. — Элерс вынул треножник из тисков.

Лапидиус поспешно сказал:

— Благодарю вас. Посмотрю, смогу ли заглянуть завтра.

Снова очутившись на улице, он понял, что сегодня ему еще не раз придется объясняться. И как в воду глядел. Мастера были все как один доброжелательны и готовы помочь, несмотря на воскресенье, но все они под конец удивлялись, когда Лапидиус не хотел выпускать свою ношу из рук.

Он и сам понимал, что выглядит чудаком. «Дурак я дураком, — ругал он себя, — собью себе ноги и заработаю горб, таскаясь с такой тяжелой штуковиной! Нет бы набросать чертеж какого-нибудь ящика и обивать пороги с ним. Пока они разбирались бы, смогут ли мне его изготовить, я мог спокойно все осмотреть. Если бы мастер согласился, всегда можно выкрутиться, что надо еще раз подумать о цене. Скажи он «нет», мне так и так этот ящик не нужен. А я тут всем на смех таскаю на горбу железную треногу, как какое-то вьючное животное!»

Лапидиус остановился, чтобы передохнуть, скинув ношу с плеч. Во всяком случае, восьмерых из девяти мастеров он уже навестил, и у троих из них — Элерса, плотника по имени Хартманн и слесаря Войгта — были буры, подходящие по размеру. Последним в его списке значился Тауфлиб.

Наносить визит ворчливому мастеру Лапидиусу не очень хотелось, и все-таки он снова взвалил треногу на плечи и зашагал дальше. Вскоре он уже стоял у дверей соседа.

— Да? — было все, что Тауфлиб выдавил из себя, открыв дверь на стук.

Он был в исподней рубашке, домашних штанах и туфлях. Лучшей одежды, чтобы соблюсти воскресенье, он не посчитал нужным надеть.

Лапидиус изложил ему свою просьбу, на этот раз почти беззаботно — теперь ему было все равно, останется тренога у мастера или нет.

— И из-за такого пустяка вы являетесь в воскресенье? — пробурчал Тауфлиб, но пошел в мастерскую.

— Ну, э… как вы знаете, я ученый, и поэтому…

— Да, да, знаю. Только вот интересно, почему вы разгуливаете со своей ношей по всему городу, вместо того чтобы сразу прийти ко мне.

— Э… что?

— Вы же спускались с ней сверху по улице. Я вас видел.

Лапидиусу ничего не пришло в голову, чтобы ответить, и он просто сказал:

— Вы могли бы выправить ногу?

Тауфлиб только проворчал себе под нос. Он уже зажал треножник в тиски, а теперь бил по ней кувалдой. Лапидиус воспользовался такой возможностью, чтобы оглядеться. Хоть мастер и отличался самым скверным характером в округе, надо отдать ему должное: в мастерской у него царил порядок. Над верстаком, написанный красными буквами, красовался стишок:

«Коль на место все положишь,

сэкономить время сможешь».

И на самом деле, весь инструмент у него стоял по столам, словно солдаты на плацу, построенные по росту. На стенах тоже все было аккуратно развешано. Поэтому Лапидиусу не понадобилось много времени, чтобы обнаружить бур нужной величины, который лежал на полке напротив. Он подошел к нему ближе и взял в руки. Весил он немало, а на его конце виднелись темные засохшие пятна. Кровь?

— Положите на место! — резко прозвучал голос мастера.

— Извините, я только хотел…

— Хороший инструмент не для рук неумехи. — Тауфлиб взял у него бур и положил его на полку. — Забирайте вашу треногу, готово.

— Э… спасибо.

Смутившийся от отповеди Лапидиус взял треножник и откланялся. Когда он уже был в дверях, до его ушей донеслось что-то вроде:

— Как будто нельзя было с этим подождать до завтра.

Где-то, не умолкая, лаяла собака, когда Лапидиус крался ночной порой к дому Тауфлиба. Он долго сомневался, стоит ли идти на такой безрассудный шаг, но другой возможности подобраться к буру, он не видел. Этот инструмент, если на нем действительно была кровь, мог изобличить мастера, и только это шло в расчет.

В руках у него был прикрытый тряпицей фонарь, и он надеялся, что этого света будет достаточно. Потому что ему нужен был не только бур, он хотел еще найти и труп убитой девушки. Этого, он уверен, вполне хватит, чтобы взять мастера под стражу. Тогда Фрея будет спасена.

Пробраться в дом через заднюю дверь оказалось делом смехотворно легким. Заперта она не была, а Тауфлиб, как хороший хозяин, добросовестно смазал петли, они даже не скрипнули. И все-таки сердце Лапидиуса рвалось из груди, когда он осторожно обшаривал мастерскую. Однако его страхи оказались напрасными. Вокруг все было погружено в сон. Даже собака, брехавшая вдали, умолкла.

А вот и бур, лежит на своем месте. Лапидиус взял его за рукоятку и заткнул за пояс, как нож. Только был он, конечно, много больше, фута два в длину, да к тому же громоздкий и тяжелый. Воодушевленный первым успехом, Лапидиус продолжил поиски. Если голова была снабжена козлиными рогами в этом месте, то и тело должно находиться где-то поблизости. Только вот где? Шкаф с человеческий рост так и манил обыскать его. Однако там оказались только метлы да лопаты, инструмент, которым зимой разгребают снег.

То же ждало Лапидиуса и в чуланчике, и в соседней каморке. Он сосредоточенно искал дальше. Почувствовав себя увереннее, он двигался быстро и бесшумно. Рядом с основным помещением мастерской находилось еще одно, меньших размеров. Здесь он осмотрелся особо внимательно, потому что в этом закутке бывать ему еще не приходилось. Здесь тоже стоял верстак с разным слесарным инструментом. И еще один с маленькими тисочками. Лапидиус чуть не присвистнул, когда понял, что изготавливается на нем: колесные замки для пистолетов и мушкетов. Так что Тауфлиб, как многие его товарищи по цеху, был не только слесарных дел мастером, но и изготовителем оружия.