Клеймо тирана

— Ну что, все еще любишь, шлюха? Нравится быть пользованной?

— Замолчи.

— Надо было тебя Гоше отдать, он бы с тобой не церемонился.

— Замолчи! Я люблю тебя! У меня ничего с Колей не было.

— Может еще соврешь, что беременна от меня и спасала ребенка?

— Это… правда.

Он толкает меня и просто идет к двери.

— Леон! Леня! Остановись! Просто остановись! Выслушай меня!

— Отсюда тебе лучше свалить, скоро полиция приедет, — только и говорит он, даже не оборачиваясь, оставляя меня ощущать запах смерти, унижения и одиночества, которое пожирает меня изнутри, как ядовитые муравьи.

Я мельком бросаю взгляд на Колю и закрываю лицо руками, стекая на пол, захлебываясь собственным горем. Собственной болью, что убивает меня и не дает даже вздохнуть.

Глава 39

Сколько я так просидела, глотая слезы и захлебываясь рыданиями, не знаю.

Оплакивала собственную глупость, Колю, в смерти которого виновата, Леона, который теперь ненавидит меня, ребенка, который никогда не узнает своего отца.

Я просто тонула в этих слезах. Не могу даже разогнуться, словно меня скрутило от боли. От раздирающей изнутри боли, словно это я собственной рукой выжимаю жидкость из всех внутренностей.

Вздрагиваю, когда рука натыкается на что — то вязкое и теплое. Одергиваю руку, а потом вскрикиваю, смотря, как вся ладонь покрылась кровью.

Вскакиваю и поскальзываюсь, падая в лужу. Собственный рев эхом разносится по комнате, а я почти ползу в душевую, чтобы смыть с себя хоть немного крови.

Включаю кипяток, чувствуя, как он почти сдирает кожу, только вот душу не очищает, наоборот заталкивает страдания глубже, вживляя их в меня навсегда.

Дура, господи, какая я дура!

Я выхожу из душа, только когда не чувствую кожи, обматываюсь полотенцем и открыв дверь замираю.

В комнате, размером с небольшую кухню набилось столько народу, словно в метро в час пик. Каждый занят своим делом, каждый выполняет свою работу, и только Андронов стоит недвижим в этом хаосе и смотрит прямо на меня.

— Рад, что твои мужчины оказались настолько примитивны и предсказуемы, — говорит он спокойно, заложив рука за спину. — Надеюсь мне не нужно тебе объяснять, что если ты не пойдешь со мной, то вот это повесят на тебя.

Он кивает на Колю, которого фотографируют в той же позе, в которой он замер в вечном покое с дыркой во лбу…

— С вами куда, — сглатываю я, чувствуя, как страх, расползается ледяными веревками, стягивая мою только что ошпаренную кожу.

— Туда, куда я скажу. Я слишком долго ждал.

— Ждали?

Он подходит ближе, а меня от страха начинает колотить. Мне жарко и холодно. Адреналин в крови подскакивает, а я сжимаю кулаки, понимая, что теперь реально лучше умру, чем стану чей — то подстилкой.

— Ждал, ждал. Ты должна была достаться мне девственницей, девочка. Я очень люблю маленьких девочек, — подходит он все ближе, пока за его спиной уносят Колин труп, пока рабочие стирают кровь и создают подобие порядка. — А ты не дождалась папочку и легла под грязную зверюгу. Понравилось?

— Понравилось! — кричу, толкаю этого худого старика так, что он взмахивает руками и падает спиной на пол.

В комнате воцаряется тишина, словно прогремел выстрел. Все в шоке смотрят на меня, на Андронова, потерявшего сознание. Я пытаюсь раскачать тело, пытаюсь понять, что делать. Если не рвану сейчас, меня просто посадят. Или убьют.

Я медленно, словно по краю обрыва, подхожу к углу комнаты и беру свой рюкзак. Без него было бы сложно. Никто не шевелится, пока не раздается хрип:

— Убейте суку!

Время словно набирает ход, а я вместе с ним. Просто срываюсь на бег и вылетаю из номера в одном халате.

Бегу босиком со всех ног, прямо на улицу, совершенно не понимая куда идти и что делать. Если уж меня так легко нашел Леон, то Андрону труда вообще не составить.

И что дальше? Его плетка? Тюрьма? Смерть!

— Вера! — слышу грозный окрик и сердце заходится в волнении.

Леон! Это он! Он спасет меня! Он поверит мне!

— Вера!

Оборачиваюсь в поисках источника, в надежде увидеть любимого!

Передо мной вдруг тормозит машина, а внутри сидит не Леон…

Лысый мужик, который помог мне тогда в клубе. Саша. Точно.

— Ну что ты встала?! Залезай, если жить хочешь.

Я оборачиваюсь, замечая, как из гостиницы высыпаются люди и тут же прыгаю в машину. Только закрываю дверь, как она срывается с места. Кричу, когда в нее попадает пуля.

Саша давит мне на голову, заставляя опустить ее в колено. Как учил Леон.

Он везет меня к нему?

Как только мы отъезжаем на приличное расстояние, он дает мне поднять голову.

— Ты везешь меня к Звереву? Он попросил меня спасти?

— Нет, Вер., — качает он головой. — Ты про Леню забудь, он тебя вычеркнул.

У меня смешок вырывается.

— Ты врешь. Он конечно позлиться, но все-таки…

— Да, другая у него! — рявкает Саша. А я головой качаю.

— Какая другая, что ты несешь? Зачем ты мне это говоришь? Зачем ты вообще приехал?!

— Он вчера искал тебя весь день, рвал и метал. Я сразу идею подал, что ты снова со своим Колей связалась, он не поверил сначала, защищать тебя начал. Но я-то вашу женскую натуру знаю.

— Какую натуру.

— Ну не можете вы без мужиков. Вам же кто — то всегда нужен. Это вы орете громче всех, что самостоятельные и независимые, а по факту просто всегда находитесь в поисках более теплого местечка, — он ведет машину по городу, но я почти не разбираю дороги, лишь слышу его тяжелый голос, что отдается головной болью. Зачем я позвонила Коле. Неужели Саша прав? — В общем мы выяснили, что, Коля твой давно в Москве, тебя выкуривал, а тут ты сама ему позвонила. Короче, все поняли… Нашли его, нашли тебя. Он то уехал, а я остался.

— Ты не сказал, что ты тут делал?

— Тебя конечно караулил. Спасаю, знаю, как вы телки, спасателей любите, — его рука ложиться на мое колено. Ощущение, словно змея касается. Я тут же выдергиваю ногу, в дверцу вжимаюсь. — Я не такой брезгливый, как Леон. Могу тебя после всех принять.

— Принять?

— Ну да. Тебе нужен мужик, а я давно на тебя дрочу. Сниму тебе хату, буду навещать. Ты можешь даже мужиков туда водить, главное для меня ноги раздвигай всегда.

Он снова пытается дотронуться, а я ногтями руку полосую.